Игорь Колосов - Идущий
Луж отвернулся от Занла, как будто потерял интерес к утверждению своего мнения, взглянул на главу Ордена. Он почувствовал, что тот готов говорить. Члены Совета замолчали, поглядывая на Старха.
– Меня больше беспокоит летучая мышь, – сказал тот.
Уинар снова пожевал губами и на этот раз заговорил:
– Если тварь на стороне мальчика, от нее ничего худого не будет. Что касается Драго или Уда, она же не вездесуща.
Старх посмотрел на него, и этот взгляд почувствовали все. Если бы талх такого уровня мог смущаться, можно было сказать, что Уинар смутился.
– Ты забыл: Пророчество состоит из того, что случится на самом деле. В его истине мы и наши предшественники убеждались много раз.
– Почему же Драго утверждает обратное? Лжет?
Старх качнул головой.
– Драго не лжет. Он не знает многого, в том числе и того, зачем нам на самом деле нужен мальчик. Поэтому меня и беспокоит противоречие с Пророчеством.
– В чем же причина? – спросил Уинар.
Некоторое время Старх молчал, и члены Совета ждали. По своему положению глава Ордена чаще и дольше других изучал Пророчество, а также Библию – книгу, официально несуществующую, являвшуюся плодом больного воображения еретиков. Книгу, оставшуюся от Прежнего Мира. Совмещая эти две Книги, глава Ордена получал больше информации, нежели любой другой человек на Всех Заселенных Землях.
– Пророчество не ошибается, и, значит, летучая мышь – противовес действиям мальчика, его дару. Противовес со стороны Темных Сил.
4
Луж поморщился. Уинар нахмурился. Занл медленно подался назад, как если бы усилился жар костра, рядом с которым он сидел. В эти мгновения они превратились из талхов в обычных смертных. Невозмутимость, ставшая за долгие годы тренировок второй натурой, отступила в тень. Каждый из них изучал Библию, несуществующее нечто, но они старались делать это пореже.
Старх почувствовал реакцию своих ближайших помощников и в глубине души усмехнулся. Они знали, что Мир, рожденный Великой Катастрофой из Пустоты – всего лишь религия их теперешнего Мира, они знали, что прежде была иная цивилизация, они знали, что Библия родилась не на пустом месте и что Она пересказывает события Минувшего Времени. Они это знали. Понимали своим умом.
Но не могли принять сердцем. Что ж, Старх использует мальчика сам, если члены Ордена не готовы к тому, что должно произойти.
Отчасти Старх понимал их. Ему самому понадобились долгие годы, прежде чем он принял истину. В Библии часто упоминался Дьявол, некая темная сущность, противовес Силе, Сотворившей Мир. Некая аналогия Вепря, противника Неба, в мире теперешнем. И хотя Пророчество не упоминало разнополюсность Мира и по сравнению с предшественницей казалось нейтральным, Старх осознал, что слова в древней, запрещенной Книге не родились на пустом месте. С этим сочеталось утверждение Пророчества, что существо, внешне напоминающее летучую мышь, угрожает мальчику, в котором и заключается единственное спасение Мира. Это уже был противовес. С чьей стороны?
Старх понимал: люди жаждали мифа, и в него превращались любые реальные события. Эти события обрастали оболочкой из легенд и домыслов, искажавшей основу – ту самую реальность.
Несколько дней назад прибыл лазутчик, посланный в те края, откуда появился мальчик. О лазутчике знали лишь Старх и Луж. Это не было особенно важным, но благодаря доставленным сведениям, Старх кое-что разъяснил самому себе. Опять-таки оперируя разнополюсностью Мира, этим основным выводом Библии.
– Я считаю, – сказал Старх. – Какой бы ни была цивилизация до Великой Катастрофы, ее создатели вряд ли были умнее нас. Давайте посмотрим на нашу проблему их глазами. В этом случае мы получим подтверждение, что Пророчество не ошибается, и летучая мышь действительно угрожает ребенку, несмотря даже на слова Драго.
– Как это? – спросил Уинар.
– Родителей мальчика убили, он остался сиротой. Он уцелел благодаря случайности. Судя по всему, он тоже должен был умереть. Некая Сила превысила свои полномочия: мальчик чист душой и вряд ли заслуживает подобное, несмотря ни на какие поступки в прошлом и будущем. Чтобы восстановить равновесие, эта Сила посылает ребенку попутчика в виде летучей мыши, которая поможет ему избежать некоторых опасностей. Заметьте – не человек, летучая мышь. Человеком сложнее управлять, и мальчик задавал бы ему вопросы. Летучая мышь ничего не объяснит мальчику, ничего не скажет, не подаст некий знак. Он лишь смирится с тем, что некое существо находится поблизости, и привыкнет настолько, что потеряет бдительность.
– Значит, летучая мышь – посланница Дьявола?
– Что-то вроде этого.
– Почему же она помогает ему?
– О, это хитрый ход. Достойный Дьявола, если бы он существовал в виде простого смертного. Мальчик – основа противовеса Темным Силам, так просто его не уничтожить. Не отнять его дар, воистину послание Неба. Или, как говорили до Великой Катастрофы: Дар Божий. Темные Силы, несмотря на свое могущество, не могут откровенно вмешиваться в то, что совершает мальчик, и что-то существенно изменить. Они лишь в силах помешать ему, – Старх позволил себе недолгую паузу. – Подсовывая мальчику странного помощника, Дьявол добивается того, что держит собственное жало рядом с его сердцем. Есть некий момент, когда мальчик должен перейти на другую ступень. Что-то изменится, и, к сожалению, никто из нас не знает, в чем это должно выразиться. Именно этот момент Дьявол не желает пропустить. Он помешает мальчику. Возможно, даже покончит с ним, ведь в тот миг, наверное, мальчик будет особенно уязвим.
Глава Ордена замолчал. Члены Совета обдумывали его слова. Занл спросил:
– И что из этого следует?
– Мы должны опередить тварь, которая его сопровождает. Правитель – это одно. Он тоже серьезная проблема, но его действия можно предугадать. Летучая мышь – вот главная опасность.
– Чтобы избавить мальчика от летучей мыши, надо его найти.
– Да. И этим вместе с другими займемся лично мы.
– Мы? – Луж растерялся.
– В монастыре обойдутся без нас. Мы же отправимся в те места, где находится мальчик. Будем держать путь на Антонию. Луж, твоя задача – набрать полтора десятка самых опытных талхов, из тех, кто не знает о летучей мыши в Пророчестве. У Ордена есть древняя система, как действовать гонцам, чтобы обнаружить нас в любой точке, где бы мы ни находились. Если Уд возьмет мальчишку, ему не придется преодолевать слишком большое расстояние, и риск потерять его уменьшится.
– Мы отправляемся… конными?
– Да. У тебя час, чтобы придумать подходящую версию, почему мы покидаем монастырь. И вид, который мы примем, на время скачки.
Занл шевельнулся.
– Мы сильно рискуем. Слухи наверняка просочатся, и до Правителя дойдет, что члены Совета Ордена Талхов путешествуют инкогнито по Всем Заселенным Землям.
– Пусть! Прежде я не был уверен, что этот Мир подходит к некоей грани, теперь последние сомнения отпали. Если не рискнем, потеряем все.
5
Гонец в оранжевом плаще – цвет одежды воинов коменданта Оурилии, важнейшего центра севернее Столицы – побледнел и на всякий случай опустил голову, чтобы, не приведи Небо, не встретиться взглядом с самим Правителем. Тот представлялся воину неким божеством, дарующим приемлемые условия жизни, но при этом требовательным и жестким, карающим любое отступление от правил, один-единственный шаг в сторону.
Правитель расхаживал в передней зале своих покоев и, хотя Он не кричал, не размахивал руками, даже не смотрел гневно на человека, принесшего худую весть, от Него веяло неудовольствием и злобой. Рядом находился Его ближайший советник Флек, неподвижный, незаметный на фоне стены меж двух окон. Он выглядел более невозмутимым.
В какой-то деревушке близ Оурилии нашли нескольких человек с симптомами той самой Болезни, название которой лекари и знахари не произносили вслух. Болезни, предсказанной волхвами всех мастей уже не единожды. Предсказателя, утверждавшего, что с этой Болезни начнется эпидемия, которая должна уничтожить Все Заселенные Земли, казнили лет семьдесят назад. Не решившись на прилюдную экзекуцию, ему ввели смертельную инъекцию, пока он спал, что являлось величайшей милостью, впрочем, заслуженной хотя бы тем, что предсказатель говорил то, что и должен был говорить. Об этом знали многие из окружения Правителя, и хотя никто никогда не затрагивал этой темы, никто о предсказании не забывал.
В какой-то момент гонец решил, что его казнят. Не потому, что он был виновен или что это что-то изменит. Просто он превращался в первую жертву неизбежному. Не будь у него специального пергамента главного лекаря Оурилии, какая-то надежда еще бы оставалась. Гонец смирился со своей участью, тем удивительнее было, когда Флек, правая рука самого Правителя, сказал:
