Евгений Шалашов - Слово наемника
– Мерзавец! – зашипела фрау. – Ты же прекрасно знаешь, что твой слуга, адъютант, или – кто он у тебя? – чуть ли не силой взял меня. Да и было-то это всего один раз!
Мне захотелось отвесить ей еще одну затрещину. Сдержавшись, я приторно-вежливо уточнил:
– Всего лишь один раз?
– Да, не один! – чуть ли не с вызовом выкрикнула Ута мне в лицо. – А что мне оставалось делать? Ждать своего мужа-героя? А как с гостиницей?
– Стало быть – хозяин в доме нужен, – констатировал я грустно.
– Это ты виноват, – без всякой логики сказала фрау, а я опять-таки не стал с ней спорить. – Я много лет была вдовой. Думала, все внутри меня уснуло. А когда появился ты, мне опять захотелось быть с мужчиной. Я считала, что ты мертв. А изменить покойному, тем более что вы не были моим мужем перед Богом – не есть грех! Я и сейчас не верю, что мой муж жив…
– Стоп! – вскинул я руку. – Давай-ка, родимая, определись. Либо ты считаешь меня своим мужем, либо не считаешь. Одно из двух…
– Да я и сейчас думаю, что передо мной самозванец. Господин бургомистр сообщил, что вы мертвы, но об этом никто не должен знать.
– Это еще почему?
– Господин Лабстерман считал, что горожане не должны знать об исчезновении господина коменданта, тем более о его смерти.
– Лучший муж, кто постоянно в отлучке? Кстати – «фон Артакс» – звучит смешно. Уж не бургомистр ли посоветовал назваться дворянкой? Он же и помог тебе стать вдовой Артакса. Зачем тебе это? Чтобы иметь статус замужней женщины?
Ута кивнула. Ясно-понятно, как говаривал один мой знакомый. Герр Лабстерман, с его нелепой страстью к титулам, решил помочь бедной горожанке. Зачем? В бескорыстие бургомистра я не верил.
– Ладно, – подвел я итог разговору. Посмотрев на Уту, вздохнул: – Тащи сюда мои сумки. Иначе, видит Бог, я позову своих бандитов…
Решив не искушать судьбу, женщина вышла. Вернувшись, она с натугой втащила в комнату мои дорожные сумки и уронила их мне под ноги.
– Подавитесь! – злобно прорычала фрау Ута.
– Спасибо, милочка, – поблагодарил я.
Я обнаружил, что на своем месте лежат и награды, включая «Бешеный крест», и футляр с пергаментами. К удивлению, в наличии был и драгоценный браслет, которым меня наградили за некие услуги… Отсутствовали только деньги. И, как ни странно, запасное белье и разные мелочи вроде бритвы и мыла. Ну это не страшно.
– Тысячу талеров взял господин бургомистр, – ответила фрау, не дожидаясь вопроса. – За это он договорился с патером и с секретарем ратуши. Ваше нижнее белье я продала. Бритва – в мыльной комнате.
Признаться, у меня были большие сомнения, что Ута взяла и отдала такие деньги Лабстерману. Чего ради? Ради сомнительного права считаться вдовой фон Артакс? Скорее – запрятала их где-то. Лабстерман мог бы все сделать и бесплатно, а деньги – плата за молчание. Как-никак, фрау Лайн приложила ручки к моему исчезновению. Но спорить с хозяйкой гостиницы мне не хотелось.
– Хорошо. Тысячу ты отдала бургомистру, – покладисто сказал я. – Но в мешке было больше. Где остальные деньги?
– Еще сто талеров – на восстановление нашей фермы. Еще сто талеров ушло на то, чтобы привести в порядок доспехи.
– А зачем их было приводить в порядок? – удивился я. – Они у меня всегда в полном порядке.
– Доспехи и оружие моего мужа должны выглядеть красиво! – поджав губы, сообщила Ута. – Он не простой наемник, а комендант города. Герр Лабстерман обещал, что фон Артаксу поставят памятник около ратуши.
– Ладно, – хмыкнул я. – Красиво так красиво…
– Двести талеров я дала Эльзе, чтобы она уехала на ферму. Этой суммы ей хватит, чтобы восстановить хозяйство.
– А почему не Гертруде? – поинтересовался я, хотя и предполагал, каким будет ответ.
– Это Эльза придумала, что вас нужно отравить. Она подсыпала яд, а потом испугалась. Я не хотела видеть в своем доме убийцу. Поверьте, Артакс, я не знала о том, что задумала сестра. Если бы узнала, не позволила бы это сделать. Но сделанного не воротишь, а Эльза – моя сестра. Я не хотела ее видеть, но не могла и оставить ее без помощи. А Гертруда живет в моем доме и не имеет прав на мои деньги.
– Ты думаешь, что я поверю, что в доме не осталось денег? – насмешливо протянул я. – Ты обокрала меня на две тысячи талеров.
– Но бургомистр, траты… У меня нет таких денег, – пискнула фрау.
Я подошел поближе, взял фрау Уту за плечи и хорошенько встряхнул:
– Жить хочешь? Или мне тебя все-таки убить? – поинтересовался я.
Возможно, убивать бы я ее не стал, хотя кто знает? Мне-то, в конце концов, тоже надо на что-то жить. Почему я должен думать о ее тратах? Я начал обдумывать – ограничиться ли хорошей трепкой, такой, чтобы Ута не неделю-другую, а месяц-другой не могла выйти из дома, или – прирезать ее. Нет, лучше придушить, чтобы не было крови.
Стал примеряться к нежной шейке, но намерения прервал скрип отворившейся двери. Величаво, с хвостом, поднятым, как плавник акулы, вошел Его Высочество Китц Первый, и Единственный. Рыжий бандит без разбега вскочил на кровать, потерся о свою непутевую хозяйку и недоуменно посмотрел мне в глаза. Дескать – ну и что? Ты чё, ревнуешь? Кошку коты по очереди «покрывают» – вполне нормально. Чего тут переживать?
Скорее всего, кот ни о чём таком и не думал, но все мои мысли вертелись вокруг того, что я тут видел, потому сам и домыслил.
Ута схватила кота и яростно прижалась к нему, будто искала защиту, а этот… рыжий паразит замурлыкал…
При виде кота во мне что-то дрогнуло. Наверное, Ута еще не совсем пропащее существо, если любит кошек, а главное – если и ее любят кошки… Из-за Китца я и передумал ее убивать. А может – в память о той девочке, которой она была двадцать лет назад и которую я спас (пусть и невольно) от насильников?
– Ладно, дружище… Ничего с твоей хозяйкой не случится. Только – деньги ей придется отдать, – успокоил я рыжего, ставшего невольным защитником хозяйки. – Мне еще Гневко искать нужно. Как я его без денег кормить буду?
Китц повел усами и соскочил с кровати, показывая хозяйке, что ей сейчас лучше не спорить.
Фрау Ута пошла открывать тайнички, а я принялся стаскивать со стены доспехи и оружие.
Покопавшись по углам, хозяйка гостиницы отыскала только триста талеров – и то в основном медью. Я мысленно прикинул вес, соотнес медь и серебро и слегка застонал. Это же – почти два с половиной таланта! Зато – «Левый» и «Правый» были в восторге. Еще бы – им была обещана половина. Даже после того как отдадут ночному «королю» его десять процентов, останется приличная сумма. Ежели ее не пропить за первые три дня, то можно безбедно прожить год, а то и больше. Мне даже подумалось – хорошо, что монет оказалось меньше. Пришлось бы отдать тысячу талеров двум бездельникам.
Доспехи и оружие я увязал в хозяйские простыни, а узел нагрузил на беднягу Эдди.
– О! – вздохнул парень, прогибаясь, словно осел, груженный мукой.
– А ты ко мне в оруженосцы просился, – усмехнулся я. – Прочувствовал теперь, что значит таскать целыми днями доспехи!
– А я и сейчас не против, – встрепенулся парень, делая вид, что ноша не тяжелее пуховой подушки.
«А ведь я бы теперь не взял парня в оруженосцы, – подумалось вдруг. – И пожалуй что и не возьму!»
Казалось бы, а в чем виноват Эдди? Ну соблазнила его женщина. Или – он ее соблазнил? Был у меня подобный случай, когда я спал с женой своего полкового начальника. Чем же я лучше Эдди? Повторюсь, что он ни в чем не виноват. Но… То самое «но», которое никому (в том числе и самому себе) не объяснишь.
– Иди к Жаку, – велел я своему бывшему адъютанту, а сам принялся упаковывать мешочки и распределять их по сумкам. Половина – мне, а половина – бандитам. Ну теперь будет полегче.
– Простыни… – плаксиво сказала Ута.
– Что простыни? – не понял я.
– Мои простыни! – пустила слезу фрау.
Вот и пойми этих женщин. Только что рассталась с суммой, на которую можно вымостить простынями весь город, а из-за ерунды… Ну с другой стороны – деньги эти были чужие, а простыни – кровные. Я не стал препираться, а бросил на стол талер. Замечу – свой собственный талер! Копаться в сумках, выскребать медяки мне было лень.
– А почему ты ничего не тронула в сумках? – поинтересовался я. – Ну я не про белье с бритвой.
– А что там трогать? – пожала она плечиками, сжимая в кулачке монету. – Железяки? Правда, ваш послужной список вместе с железками хотел забрать бургомистр, чтобы положить на почетном месте в ратуше, но ему все зайти некогда. Браслет неплохой, но мне он не по руке, да и стекла много. Я думала выковырять стеклышки, а его переплавить в слиток…
– Стеклышки?! – удивился я, вытаскивая браслет.
Нет, все камушки как были настоящими, так и остались. Судя по тому, как Ута захлопала глазами, мысль о драгоценных камнях ей в голову не пришла. Да и откуда у наемника такое богатство? Я не стал объяснять, сколько стоят эти камни. Зачем расстраивать женщину?
