Джеймс Клеменс - Война ведьмы
– Но Фардейл?..
– Он волк. Ночью он легко сумеет выбраться из города. Он знает, где Элена, и вернется к ней. Может, он уже сбежал, когда нас схватили.
Тол’чак положил руку с когтями на плечо Могвида.
– Я знаю, ты беспокоишься о брате, но Крал прав. Одинокий волк не привлечет внимания.
Могвид что-то мрачно проворчал и выскользнул из-под его руки, а потом махнул Кралу, чтобы тот шел дальше, но горец опять вернулся на дорогу. Он стоял, почесывая голову, явно не зная, какое направление выбрать.
Как раз в этот момент из-за угла появилась сгорбленная старуха с кривой палкой в руке, которая только чудом не налетела на широкую грудь Крала. Она отступила на шаг, убрала с лица несколько выбившихся седых прядей и искоса посмотрела на препятствие, преградившее ей путь.
Нахмурившись, она замахнулась на Крала палкой.
– Убирайся с дороги, олух!
Такой несерьезной угрозы Крал не испугался.
– Бабушка, – вежливо проговорил он, – я с радостью отойду в сторонку, если ты укажешь нам дорогу к южным воротам.
– Уходите из города, да? – Она склонила голову набок, точно испуганная птица, и принялась разглядывать Тол’чака и Могвида. Затем повернула налево и заковыляла вдоль улицы. – Я знаю короткую дорогу и покажу вам ее. Только одно условие: вы крепкие ребятишки и составите мне компанию. У меня дочь и зять живут аккурат возле южных ворот, а я все равно собиралась их навестить.
Крал посмотрел вслед медленно ковыляющей старухе.
– Послушай, нам нужно только узнать направление. Если бы ты…
Тол’чак тронул локоть горца.
– Если мы пойдем с ней, на нас не будут так сильно обращать внимание, – прошептал он. – Они не станут искать старуху и ее стражей.
Крал вздохнул, но пошел вслед за сгорбленной пожилой женщиной, которая медленно семенила по улице.
– Может, ты ее понесешь, – пробормотал он в бороду, обращаясь к Тол’чаку.
– Я все слышала! – хихикнула женщина, не оборачиваясь. – Если у меня на глазах катаракта, это не значит, что я еще и глухая. А мои старые ноги носят меня уже почти целый век. И до ворот донесут.
Отряд медленно тащился дальше, ведомый тощей старухой, которая, насвистывая, пробиралась по задним улочкам и время от времени ухмылялась своим спутникам ртом, где осталось всего несколько зубов.
Тол’чак внимательно разглядывал женщину. Он подозревал, что ей совсем не нужна их защита; она была такой старой и оборванной, что даже самый ловкий разбойник в городе вряд ли сумел бы чем-нибудь у нее поживиться. Огр решил, что старухе просто нравится идти в компании, когда есть с кем поболтать и кому кивнуть время от времени, словно они давнишние друзья.
– Если вы любите болотные семечки в сахаре и каффи, – сказала она Могвиду, тащившемуся рядом с ней, – недалеко отсюда есть лавка. Можно зайти и передохнуть.
– Нет, спасибо, – ответил Могвид.
– Нам очень нужно поскорее добраться до ворот, – добавил Крал, на сдержанном лице которого начало появляться нетерпение.
– Но это недалеко, совсем недалеко, – пробормотала старуха и, продолжая насвистывать, завернула за следующий угол, углубившись в лабиринт узких улочек.
Здесь жалкие дома были выше и стояли ближе друг к другу. Ощущение замкнутого пространства усиливали фундаменты, настолько изъеденные временем и солью, что некоторые дома клонились вперед, словно пытались рассмотреть прохожих, а другие, будто подвыпившие гуляки, приникли к своим соседям. Крал тяжело вздохнул.
Старуха уже окончательно запутала их среди этих жалких строений, и Тол’чак подозревал, что горец давно потерял всякое представление о направлении.
– Ты знаешь дорогу отсюда до ворот? – шепотом спросил он у Крала.
– Я мог бы ее найти… рано или поздно.
Горец внимательно следил за дверными проемами и боковыми улочками, опасаясь, что их в любой момент может ждать засада.
Вскоре солнце уже стояло у них над головами, и утренний ветерок стих. Однако маленький отряд по-прежнему петлял в лабиринте боковых улиц. Крал продолжал сжимать в руке топор, сначала – в одной, потом – в другой. Наступившая жара и появившееся вместе с ней страшное зловоние напомнили им, что в Порт-Роуле все еще царит лето. Запах тухлой рыбы оспаривал первенство у вони человеческих отходов, словно с тех пор, как свежий воздух гулял по этим улицам, прошло немало зим.
– Хватит! – наконец рявкнул Крал, заставив всех остановиться.
Старуха повернулась и тяжело оперлась на свою палку.
– Что такое? – раздраженно спросила она.
– Мне показалось, ты сказала, что знаешь короткую дорогу до ворот?
Старая карга громко вздохнула.
– Если вы не хотите попасться на глаза страже, это самый короткий путь.
Кустистые брови Тол’чака поползли вверх. Эта женщина знала больше, чем говорила.
– Вы болтаетесь по городу в форме стражи, которая вам явно не по размеру, – продолжала она, прежде чем кто-нибудь успел что-то сказать, – но не знаете дорогу к воротам? Вы думаете, я полная дура? Я слышала про беспорядки в гарнизоне. Подозреваю, что вы приложили к ним руку.
– Послушай, старуха, если ты собираешься нас предать… – начал Крал, и доброта исчезла из его голоса.
– Предать вас? Да если бы не я, вас бы уже давно снова схватила стража. Город кишит теми, кто за медяк с радостью продаст вас вашим врагам. И что я имею за свои хлопоты? – Она окинула всех сердитым взглядом. – Угрозы и грубость.
Тол’чак выступил вперед.
– Извини нас. Мы твои должники и не хотели тебя обидеть. Просто нам нужно поскорее выбраться из города.
Услышав его слова, старуха фыркнула и отвернулась.
– Тогда идем, – сказала она и завернула за следующий угол.
Они последовали за ней. Когда Тол’чак обошел покосившееся здание с лавкой сапожника, он даже споткнулся от удивления. Высокая Болотная стена находилась всего лишь в броске камня, а ворота стояли открытыми.
– Мы пришли, – сказал Крал, который тоже был потрясен.
Старуха продолжала ковылять дальше, взмахом руки показывая, что они не должны останавливаться.
– Если хотите сбежать из города, перестаньте пялиться на ворота и не стойте на месте.
Они зашагали вслед за ней. Старуха, видимо, почувствовала их волнение, когда они увидели цель своего путешествия. Она первой подошла к воротам и кивнула стражу наверху. Паренек с соломенными волосами, стоявший около подъемного колеса, смотрел в сторону города и не обратил на нее особого внимания.
– Вы что-нибудь знаете? – спросил он, когда Крал подошел поближе, его глаза сверкали от возбуждения. – Что случилось в гарнизоне?
Они были одеты в черно-золотую форму, и Тол’чак решил, что паренек принял их за стражников.
– Тебя это не касается, – ответил Крал юноше. – Выполняй свой долг.
Неожиданно из города донесся гортанный сигнал горна, и его пение, словно предчувствие беды, повисло над ближайшей бухтой. Три длинные ноты плыли над крытыми шифером крышами города.
– Сигнал закрыть ворота, – удивленно проговорил паренек и в волнении повернулся к троице. – Как вы думаете, может, в доки снова вошел проклятый корабль?
– Следи за порядком на своем посту, – сурово проговорил Крал. – Нам приказано проверить территории к югу отсюда. Закрой за нами ворота и никого не выпускай – ты меня хорошо понял?
– Слушаюсь! – Паренек отсалютовал и направился к колесу.
Тол’чак полностью завернулся в плащ, когда проходил под портиком ворот, а затем по туннелю в стене. Остальные следовали за ним. Старуха стояла за воротами и ждала их, опираясь на палку. Тол’чак, постаравшись придать своему лицу приветливое выражение, подошел к ней.
– А тебе разве не нужно вернуться в город? Ты что, хочешь остаться за воротами?
Он уже слышал, как за его спиной лебедки и барабаны начали опускать железную решетку.
Старуха пожала плечами и заковыляла прочь, направляясь к ближней рощице на берегу речки. Тол’чак обнаружил, что снова идет за ней, как шагал все утро.
– Интересно, куда несет старую каргу? – подойдя к нему, спросил Крал.
Когда они прибавили шагу, женщина пошла быстрее. На опушке рощи она отбросила в сторону свою палку; ее спина, казалось, с каждым шагом становится все прямее, а сама она – выше, шире в плечах, словно годы соскальзывали с ее сгорбленной фигуры и утраченная молодость возвращалась.
– Мне это не нравится, – пробормотал Могвид; в его глазах читался страх.
Войдя под сень деревьев, старуха повернулась к ним – высокая, с прямой спиной, – отбросила в сторону потрепанную шаль и тряхнула волосами, засиявшими в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь листву, точно золотая пряжа. В тени, у нее за спиной, двигалась какая-то фигура. Огромный пес – нет, волк, обогнув толстый ствол кипариса, уселся у ног женщины.
Тол’чак подошел поближе.
– Не может быть, – не в силах скрыть потрясение, пролепетал Могвид.
Крал вторил ему.
– Это невозможно.
