Сергей Малицкий - Провидение зла
– Чтобы вскрыть галереи Донасдогама, потребуются сотни лет! – воскликнул Тигнум.
– Цитадель Соболн, – тихо ответил Халибс. – Всего лишь триста лиг через вершины Митуту на восток от Араманы. Мой лазутчик пять лет назад выпустил там сэнмурва. Окольцованного сэнмурва. Все лето его ждали в развалинах Алу. И дождались. Он вылетел через Врата Бездны.
– Это путь не для людской армии! – повысил голос Тигнум. – Нам ли бояться одинокого сэнмурва?
– Если из дна бочки бьет тонкая струя, рано или поздно через отверстие выльется все, – усмехнулся Халибс.
– Этот путь не для людей! – вскочил на ноги Тигнум.
– А кто сказал, что против нас поднимутся люди? – удивился Халибс. – Или кто-то забыл о шести камнях? Как раз теперь им срок!
Глава 6
Фламма
– Ну, и что он? – прошептала Фламма, вихрем промчавшись по темному коридору и подсаживаясь к Лаве и Каме, которые сидели на дубовой скамье у дверей Игниса. – Ночь ведь уже прошла!
Лава только замотала головой, а Кама посмотрела на стражников, которые маялись в отдалении, ответила неохотно:
– Плохо. Но зайти не могу.
– Кто у него там? – сдвинула брови Фламма, вскочила с места, приоткрыла дверь, просунула в щель конопатый нос.
– Новый маг, – пожала плечами Кама. – Мать вчера нашла на ярмарке. Наняла на свой риск. Почти наняла.
– И кто он? – поинтересовалась Фламма, вновь прижимая створку. – Бродяга какой-нибудь?
– Конечно, бродяга, – подала голос Лава. – Угодник. Угодники ведь все бродяги?
– Угодник? – выпятила губу Фламма. – Мало их осталось. Но уже то хорошо, что гадостей от угодника ждать не будешь. Конечно, если он не самозванец какой-нибудь. А что, настоящего мага не удалось найти? Угодники ведь вроде больше насчет целительства? Я, кстати, мало чего умею, но вот насчет целительства прошла полный курс наук! Сам Софус меня учил! А этот угодник, он точно маг?
– Да, показал что-то матери, – пробормотала Кама. – Огонь, что ли, зажигал вовсе без мума. Пальцами. Лаус до сих пор в восторге. Его Алиусом зовут. Алиус Алитер. Лаэт из Тимора.
– Старик? – зевнула Фламма.
– Ну… – пожала плечами Кама. – Для кого как. Пожалуй, что нет. По-моему, ему нет и сорока. Я не присматривалась.
– Молод для угодника, – с умным видом кивнула Фламма. – И что же он делает с Игнисом?
– Ничего, – прошептала Лава. – Сидит рядом. И молчит. Не умеет он ничего, скорее всего.
– Отец еще будет говорить с магом, – добавила Кама. – Может быть, и не наймет его. Но если бы я сотворила что-то подобное тому, что сотворил Игнис, я бы хотела именно этого. Чтобы рядом кто-то сидел и молчал. И лучше кто-то незнакомый.
В коридоре послышалась ругань. Затем хлопнула дверь, и раздался грохот сапог. Поблескивая драгоценностями, раскрасневшаяся Пустула гнала по коридору несчастных отпрысков. Лицо Процеллы было заплаканным. Дивинус кусал губы. Кама, Лава и Фламма поднялись со скамьи и обменялись с сестрой короля Утиса поклонами.
– Ужас, – прошептала вслед вельможной мерзавке Фламма. – Спасибо тебе, Энки, что послал мне в матери Тричиллу Арундо, урожденную Кертус, а не Пустулу Тотум, урожденную Адорири!
– А мне Куру Арундо, урожденную Тотум, – прыснула Лава.
– И я благодарна Энки, – прошептала Кама, оглянувшись на дверь. Сейчас ей хотелось быть рядом с братом.
– Пошли отсюда, – предложила Лава. – Игнис никуда не денется. Король запретил ему без особого распоряжения покидать комнату до завтрашнего отъезда, во всяком случае, я это слышала. Пусть уж этот новый маг так и сидит рядом с ним.
– Пойдем, – подмигнула Каме Фламма. – Тебе нужно развеяться перед турниром! А то уже скоро маги выйдут на арену, этого я точно пропустить не хочу! Ты готова?
– Да, – кивнула Кама, сдвинула плащ и показала мужские порты. – Доспехи будут в ратуше в полдень. Служанка Катта притащит их туда. Там столько народа, что на меня никто и внимания не обратит. Обычно я переодевалась на лестнице. Не хочу идти в доспехах через город, да и отец может увидеть. Не хочу. Но я сейчас даже думать о турнире не могу!
– Значит, ты не влюблена? – удивилась Фламма.
– Не знаю, – покраснела Кама. Вроде бы ничего не произошло за последние дни, кроме ужасного поступка Игниса, и вот же, словно и думать о Рубидусе забыла. Или нет? Да нет же. Стоит закрыть глаза, и твердый взгляд принца Кирума заполняет все.
– Пошли! – едва не подпрыгнула на месте Лава. – Только я сначала перекусила бы где-нибудь! Но если попадусь на глаза матери, могу лишиться и турнира, и вечернего карнавала!
– Я тут знаю одно местечко… – приложила палец к губам Фламма. – Вкуснее, чем там, нигде не кормят. И оттуда есть проход в ратушу и на арену. Да-да, прямо на галерею третьего этажа, где не будет никого! Там же просительные Софуса и Муруса, которые заняты только турниром. И мытарские, но у них окна на другую сторону, а все мытари на ярмарке. Так что, красотка, забудь про лестницу и давай сюда свою Катту, с нами пойдет. Она ведь не знает, что должна принести в ратушу? Знает? Выходит, твой секрет еще меньший секрет? Не хочешь попасть впросак, считай каждую служанку живым человеком с глазами, ушами, языком и памятью. Зови, зови свою Катту, не пожалеешь. Там за нами никто не уследит. Кстати, мы ведь можем и на магическое действо посмотреть из окон ратуши! Сегодня разбирают деревянный щит, поставленный для стрелков, так что все будет видно! И еще мне есть что вам рассказать!
…Этот огненно-рыжий вихрь мог завертеть кого угодно. Только что Кама сидела в коридоре у дверей самого несчастного человека в Ардуусе, а может быть, и во всей Анкиде и собиралась если не свести счеты с жизнью, то самое меньшее – не явиться на фехтовальный турнир, и вот она, даже забыв надеть маску, расталкивая толпу, бежит вместе с двумя подружками и пыхтящей за ними служанкой по Ремесленной улице! И ей все равно, следит ли кто-нибудь за принцессой Лаписа или нет.
– Сюда! – крикнула Фламма, показывая на тяжелую дверь в неказистой на первый взгляд башне, служащей внешней подпоркой крайнему, магическому торговому ряду и началом королевского замка, и замолотила в железо кулаками. – Ну, быстрее же там!
Дверь заскрипела, и в щели показалось заспанное лицо стражника.
– Чего надо? – начал он гудеть недовольным голосом, но, разглядев разъяренное лицо Фламмы, заткнулся, а получив чувствительный толчок тонкой ручки в нагрудник, судя по звуку, приложился вместе с алебардой о стену коридора.
– Эта дверь для замковой кухни, – объяснила, обернувшись, Фламма и тут же приняла у заплаканной Катты тяжелый мешок. – Не плачь, хорошая. Все с ним будет в порядке. И радуйся, что подобная пакость случилась именно теперь. Лет через пять его бы ничто уже не спасло. А его нынешний возраст – это время для глупостей и ошибок. Беги обратно к нему. Не век же ваш новый маг будет сидеть у него в комнате? Пошли, у этих дверей стражники всегда спят. Но я-то пока еще считаюсь дочерью короля!
– О чем ты? – с недоумением переспросила Кама, уже в темном, освещенном редкими лампами коридоре, забирая у Фламмы мешок. – Что такое: «беги обратно к нему»? Что ты сказала служанке?
– Кама ясноликая! Принцесса! – рассмеялась Фламма. – Среди нас ты-то уж точно принцесса. Самое главное, не привыкать к слугам, словно к какой-нибудь утвари. Они не утварь! Я тут задумалась, мало ли кто мой отец? Вдруг он – простой человек? Вдруг и я, рыжее чудо, из них? Задумалась да присмотрелась. У них есть лица! Так что не забывай заглядывать им в глаза. Только так ты сумеешь вовремя разглядеть врага или негодяя. Или большую любовь, как сегодня. Неужели ты еще не поняла? Твоя Катта рыдает из-за твоего братца. И я готова вслед за тобой срезать свои волосы, если она уже не побывала в его постели.
– Зачем? – возмутилась Кама. – Что ей делать у него в постели?
– Ну, это даже я знаю, – хихикнула Лава.
– Так ты думаешь… – потрясенно прошептала Кама.
– Иногда, – кивнула Фламма, открывая низкую дверь и выводя подруг на убегающую куда-то вверх винтовую лестницу. – И ты знаешь, мне кажется, что это приносит пользу. Как ты считаешь, твой братец очень красив?
– Без сомнения, – с гордостью ответила Кама.
– В таком случае, позволь мне не поверить, что он до сих пор девственник, – развела руками Фламма. – Хотя дело-то не в красоте… Понимаешь, когда мужчина перестает быть девственником… Матушка сказала мне, что в его походке, в осанке появляется нечто. Нечто свидетельствующее. Кстати, девушек это тоже касается. Так что можешь не заливать мне, что ты уже познала радости любви. Нет. Ни ты, ни Лава.
– А ты? – радостно охнула Лава.
– И я нет, – вздохнула Фламма. – Но с этим спешить не следует. Потому как начать можно только один раз. И, кстати, если в постели твоего братца побывала эта прекрасная служанка…
– Прекрасная? – не поняла Кама.
