Морган Райс - Власть королев
«Простите меня, ваша милость, – сказал дворецкий, – но есть множество неотложных вопросов, требующих вашего внимания».
«И что же там такого неотложного, что не может подождать даже пока солнце встанет?» – спросил Эрек.
«Так, посмотрим», – дворецкий начал сверяться со своим свитком. «Вопросы по казне. Вопросы по подготовке к свадьбе. По строительству, по тренировочным площадкам, по доставке доспехов и вооружения для армии, по портам и кораблям, требующим ремонта. Ещё есть вопросы по сельскому хозяйству и …»
Эрек жестом остановил его.
«Я приду», – сказал он. Но в этот раз я не собираюсь засиживаться на собрании за полдень. Мне нужно освободить время для планирования Королевской охоты».
«Как скажете, ваша милость», – ответил дворецкий с поклоном.
«Моя госпожа, – сказал фрейлина, подходя к Алистер, – к вам тоже есть много вопросов, которые может решить только королева. Вам на рассмотрение прислали эскизы новых построек и садов. Также нужно определиться со свадебным платьем, а ещё – с развлечениями…»
Алистер её прервала:
«Всё, что сочтёшь нужным». Она собралась с силами для ещё одного длинного дня, полного королевских обязанностей.
Эрек махнул рукой, указывая слугам на выход.
«Пожалуйста, оставьте нас, – сказал он. Позвольте нам одеться, и мы вас догоним».
Дворецкий и фрейлина откланялись и поспешили прочь, а Эрек обернулся к Алистер с извиняющейся улыбкой.
«Мне жаль, моя госпожа», – сказал он. «День настиг нас слишком быстро».
Алистер наклонилась к нему и поцеловала. Пока Эрек начал одеваться, Она повернула в другую сторону – обратно на балкон. Она стояла одна в каменной арке дверного проёма, и любовалась островом. Сейчас, когда свежий бриз нежно овевал её лицо, он казался ей ещё прекраснее и еще совершеннее.
Я люблю это место, думала она. Всем сердцем. Пожалуйста, Господи, не забирай его у меня никогда.
* * *«Но как мне понять, насколько он искренен?» – прозвучал вопрос.
Алистер обернулась, и увидела, что рядом с ней сидит Дофин и задаёт один и тот же вопрос третий раз подряд. Алистер в это время стояла с поднятыми руками, потому что с неё снимали мерки для свадебного платья. Вокруг неё кружились все её фрейлины, а Дофин и её будущая свекровь присоединились к ней по случаю радостного события, и тоже примеряли свои наряды. Они разместились на мраморной площадке на высоком плато, с которого открывался вид на сельскую местность, и все девушки радостно хихикали.
«Алистер?»
Алистер, погружённая в свои мысли, обернулась к ней. Поразительно, как их отношения изменились за последнее время: каждый день в прошедшем месяце Дофин искала общества Алистер, почти что цеплялась за неё, и сумела стать больше, чем просто будущей золовкой – они теперь были лучшими подругами. Дофин доверяла Алистер всё, очевидно, обретя в ней сестру, которой никогда не имела, и, что самое удивительное, она стала ближе к Алистер, чем к самому Эреку. За какой-то месяц они стали практически неразлучны, и это заставила Алистер задуматься о том, какие неожиданные повороты жизнь порой им готовит. Она вспомнила, как в её первый приезд на острова Дофин не желала даже смотреть в её сторону. Теперь же она завоевала не просто её уважение, но и любовь.
«Ты мне так и не ответила!» – воскликнула Дофин.
«Извини», – сказала Алистер, стряхивая с себя воспоминания. «Какой был вопрос?»
Дофин возмущенно вздохнула. «Перед свадьбой у всех невест только ветер в голове! Я повторю: как мне понять, насколько он искренен?»
Алистер начала понимать. Дофин говорила о своём новом ухажёре, прославленном рыцаре из низинного региона Южных островов, который увивался за ней весь прошедший лунный цикл.
«Вчера вечером он позвал меня покататься на лодке в лунном свете», – объяснила Дофин. «Каждый день он клянётся мне в любви. А теперь просит моей руки».
«Ну, а что в этом такого?» – спросила её мать.
Дофин вздохнула.
«Что такого?», – повторила она. «Всего месяц прошёл!»
«Любому достойному мужчине одного месяца более чем достаточно, чтобы понять, что он тебя любит», – сказала её мать.
Дофин повернулась у Алистер.
«Пожалуйста», – взмолилась она. «Скажи мне».
Алистер изучила её взглядом и увидела, как сильно Дофин была влюблена.
«Ты чувствуешь его любовь?», – спросила Алистер.
Дофин кивнула, и взгляд её засиял.
«Всем сердцем!»
«А ты сама его любишь?»
Дофин снова кивнула, и на её глаза навернулись слёзы.
«Больше, чем могу выразить словами».
«Тогда ты сама ответила на свой вопрос. Тебе очень посчастливилось».
«Но разве не чересчур всё скоро?» – спросила Дофин. «Как узнать, искренни ли его чувства?»
Алистер тщательно обдумала вопрос.
«Когда придёт время, тебе не нужно будет никого спрашивать», – ответила она. «Ты сама поймёшь».
«А ты собираешься принять его предложение?» – резко вмешалась мать.
Дофин покраснела и посмотрела в пол.
«Я… Я ещё не решила», – ответила она.
Наконец, Дофин умолкла, погрузившись в свои размышления, а Алистер вернулась к созерцанию пейзажа: виноградники, фруктовые сады, прячущиеся между скал, блеск океана вдалеке – она никак не могла насмотреться на это место. Она чувствовала, как фрейлины оборачивают кружевом её плечи и запястья, подгоняя всё как можно точнее, и её восторг перед важным днём усиливался.
Внезапно мимо просвистел порыв холодного ветра, и Алистер, взглянув на горизонт, заметила, как там сгустились тучи и закрыли сверкающее солнце. Тень накрыла всё, но затем, также внезапно, солнце выглянуло снова. Алистер не могла понять, почему, но в этот момент ей почудилось что-то страшное – знамение, почти видение. Оно касалось её брата, Торгрина. Она почувствовала, что он оказался в каком-то очень тёмном месте. И холод пробрал её до костей.
«Алистер?» – окликнула её Дофин. «Что-то случилось?»
Алистер, которая по-прежнему не отрывала взгляда от океана, быстро тряхнула головой.
«Ничего», – сказала она. «Всё хорошо».
Но Алистер была будто прикована к горизонту. Она чувствовала опасность. В немом ужасе она затаила дыхание, пред тёмными силами там, вдали, и поняла, что её брат, Торгрин, входит в страну мёртвых.
Глава двадцатая
Сердце Лоти обуревали противоречивые эмоции, пока она, вместе со всеми, трудилась на полях, длинными граблями освобождая почву от камней, готовя земли Империи к севу. Эта скучная и кропотливая работа заполняла почти каждый день её жизни: высоко поднимать грабли закованными, чтобы она не вздумала использовать инструмент как оружие, в кандалы руками, и скрести бесконечные просторы пустыни. Когда она опускала руки, металл глубоко врезался ей в запястья, оставляя шрамы. Так продолжалось годами, и она научилась не обращать внимания на боль.
Но сегодня кое-что другое причиняло ей страдания – водя граблями по земле она думала не о своих кандалах, а о Дариусе. Она чувствовала себя виноватой за то, как резко она обошлась с ним, и за то, что недостаточно поблагодарила его за спасение своей жизни. За целый лунный цикл, истёкший с тех пор, она оправилась от шока и смогла всё обдумать. Ей всё ещё не верилось в то, что случилось с надзирателями, и в то, что Дариус спас её от неминуемого ада в рабстве, и, возможно, от смерти. Она была ему обязана больше, чем жизнью. А отплатила холодным равнодушием.
Но, одновременно с этим, его поведение поставило её в тупик, и она не знала, как следует реагировать. Она никогда раньше не видела, чтобы кто-то пользовался магической силой, и этим Дариус её поразил. Всю жизнь родители и старейшины учили её относиться ко всякой магии как к чернокнижию, любые проявления которого очень строго осуждались и были единственным серьёзным табу в их деревне. Ей говорили, что магия была причиной проклятья, обрушившегося на её народ. И увидеть, что Дариус к ней прибегнул… Нет, она не знала, как это оценить. Спонтанно и неосознанно она поступила так, как хотели бы её родители.
Но сейчас, когда она снова и снова ковыряла граблями грязь, она чувствовала себя ужасно, из-за того, что сделала. Ей хотелось побежать к Дариусу, извиниться перед ним и остаться с ним – с парнем, который, помимо её воли, покорил её сердце. Она всегда подозревала, что он был не таким, как все, хотя и не понимала, в чём именно. А ведь он действительно отличался – своим удивительным даром. Но ещё больше – своим большим сердцем. Он был бесстрашным.
Но она пыталась отогнать мысли о нём. Всё из-за того, что она боялась родительского неодобрения и суровости старейшин, которые точно не обрадуются, если застанут их с Дариусом вместе и если обнаружат его могущество. Она сама плохо себя понимала.
Кроме того, каждый день прошедшего месяца она жила в страхе оттого, что имперцы могли прийти и обвинить её и Дариуса в убийстве своих людей. Каждый день она ждала, что их тела отыщут. Но за ними так и не пришли. Возможно, трупы были так глубоко погребены под обвалом, что их не найдут никогда. И страх Лоти постепенно растворялся, и она начал верить в то, что бояться нечего, и что даже они с Дариусом смогут снова быт вместе – если, конечно, он примет её назад. Возможно, было уже слишком поздно.
