Антон Краснов - Наследник. Поход по зову крови
– Мне бы хотелось напиться… – начала Аннабель.
– Мне бы тоже! – перебил барон Армин.
– Папа, ты меня не понял. Мне было хотелось напиться, понимаешь – пригоршнями из…
Барон движением площадного фокусника извлек из складок одежды внушительную флягу, оплетенную кожаными ремешками.
– …из ручья! – закончила дочь.
Ариолан Бэйл замешкался возле шлюпки, расстегивая и откидывая полог и вынимая оттуда оружие и немного припасов. Было решено остаться на острове до ночи, а потому голодать не было решительно никакого смысла.
Мастеру Бэйлу помогал Жи-Ру.
Между тем Аннабель вошла в лес и начала спускаться в тенистую низину. Пронзительное летнее солнце только начинало клониться к закату, и в тенистой прохладе деревьев дышалось куда легче. Девушка ускорила шаг. Сзади пыхтел барон Армин, утирающий влажный лоб сорванным листом. От приближающегося ручья тянуло свежестью.
В то же самое время Ариолан Бэйл, наконец покончивший с разгрузкой шлюпки, поднял голову и, не найдя взглядом свою невесту, спросил:
– А где Аннабель?
– Она пошла напиться, – отозвался Ржига. – Из ручья. Ага. Романтика, знаете, мастер Бэйл. Ну да. Она у нас всегда была очень чувствительная. Помню, в детстве мы пускали с ней кораблики, и когда очередной уплывал, она начинала плакать. Прямо заливалась! Ей казалось, что кораблик и его капитан, которого мы обычно делали из щепки, заплывет не туда и жестоко погибнет.
– Куда заплывет? – буркнул жених Аннабели.
– Да куда угодно. В море. В болото. Хоть в Омут! Ну да…
Ариолан Бэйл ожег Ржигу таким взглядом, что болтливый брешак съежился и сконфуженно зашкварчал, как передержанная на сковороде котлета. Однако процесс термообработки Ржиги до конца доведен не был.
– Сожри меня Илу-Март! – донесся до ушей путешественников, оставшихся на берегу, неистовый рев барона. – Ы-ы-ы-ы!
Мастер Ариолан Бэйл дернулся. В его руках мелькнул клинок. Тотчас же из низины донесся пронзительный девичий крик, и из леса выметнулась Аннабель. Ее волосы растрепались, сбились набок, а одной из сандалий на ногах девушки уже не было. Следом, бледный, пыхтящий, выскочил барон Армин.
– Туда! – крикнул он. – Скорее, лягушачье племя!
Ариолан Бэйл и его сопровождающие, мигом расхватавшие оружие, скатились в низину.
Там у ручья, не таясь, в полный рост стояли трое. Стояли и смотрели, как, выхватывая клинки, к ним приближаются и берут их в кольцо люди с «Летучего».
Хватило одного взгляда, чтобы понять, что перед ними – чужаки.
У самого ручья, касаясь воды кончиками пальцев босых ног, стоял высокий темноволосый мужчина в черной косоворотке, расшитой серебряными нитями. Его одежда, судя по всему, побывала в серьезных передрягах и имела вид довольно жалкий – однако выражение лица этого человека было такое, словно он был облечен в меха горностая, а лоб перехвачен золотой диадемой мага Алой сотни.
У незнакомца были пронзительные изжелта-серые глаза, высокие, словно точеные скулы. Очень гладкая смуглая кожа и тонкий нос с горбинкой. Запястья и часть предплечий перехвачены напульсниками из мягкой серой ткани. В правой руке чужак держал остро заточенный продолговатый металлический осколок. В тот момент, когда Ариолан Бэйл вытянул вперед руку с саблей, метя в переносицу высокого незнакомца, тот поднес полоску металла к собственной шее.
– Что вы тут делаете?
– Лично я тут брился, – неторопливо сказал высокий на отличном южно-кесаврийском, однако скользил в его словах едва уловимый акцент – металлические нотки, будто склепывавшие речь. – А мои спутники стояли за спиной, потому что им бриться необязательно.
Спутники – такие же высокие, смуглокожие – даже не шевельнулись. У обоих были такие лица, что им не только бриться, а и разговаривать было вовсе не обязательно. Оба заросли густой бородой, оба вперили немигающие взгляды таких же, как у их предводителя, изжелта-серых глаз прямо перед собой. Другое дело, что эти взгляды ничего не выражали – даже тупой неприязни или смутной тревоги.
А вот у человека с перемотанными запястьями был живой и выразительный взгляд.
У брешака Ржиги проскочили крупные ледяные искры вдоль позвоночника, когда он попытался было любознательно заглянуть в эти живые, яркие глаза.
– Что вы делаете на острове? – быстро спросил подошедший барон Армин.
– Мы потерпели кораблекрушение.
– Давно?
– Сложно сказать. Здесь время тянется по-иному. Кому и пять-шесть дней – вечность.
– Но все-таки?
Человек невозмутимо пожал плечами.
– Вы явно не из флота его величества короля Руфа. Да какой там флот… Вы даже не похожи на альгамских каперов. Кто вы? – подключился Ариолан Бэйл.
– Не так просто ответить на этот вопрос.
– Ну уж извольте! – Острие сабли мастера Ариолана Бэйла коснулось лба незнакомца.
– Я постараюсь, честное слово, – размеренно отозвался тот.
Говоря все это, высокий незнакомец не удостоил тех, кто его спрашивал, ни единым взглядом. Потому что он смотрел на возвращающуюся к ручью Аннабель.
Ни Ариолан Бэйл, ни отсутствующий при этой сцене Себастьян, ни растрепанный барон Армин или проказник Ржига, конечно, не знали и не могли знать стандартов красоты, которые чтил незнакомец. Они и представить себе не могли, как Аннабель выглядела в глазах этого высокого, выточенного морем чужого.
В трех шагах от незнакомца, прислонившись спиной к стволу дерева, стояла девушка редкостной красоты, темноволосая, изумительно сложенная, с тонкими чертами лица и большими глазами небесно-голубого цвета. На ней было простое платье темно-синего цвета, заколотое брошью на правом плече. Она была боса, одна из щиколоток расцарапана в кровь. Девушка тяжело дышала, вздымая высокую грудь, и стоял в ее влажных глазах терпкий, темный, суеверный страх. Аннабель ненавидела себя за это чувство, казавшееся ей позорным, но никак не могла избавиться от него. В ее носу лопнул какой-то сосудик, и этот страх по капле крови начал уходить из нее, пятная подбородок, грудь, ткань платья.
– Право, я не хотел вас напугать, – с тонким оттенком сожаления сказал незнакомец. – Пугать женщин не в моих правилах.
Повар Жи-Ру, стоявший за спиной Ариолана Бэйла и державший в руке железный вертел так, словно это была отличная сабля с эфесом и отточенным клинком, дотянулся до уха студента и негромко выговорил несколько слов.
– В самом деле? – отозвался тот.
– Это их отличительная черта. Опознавательный знак, говорящий об уровне инициации, если хотите.
Ариолан Бэйл даже вздрогнул, услышав столь развернутый ответ. Скрипнул зубами и после паузы произнес:
– Откуда вы знаете?
– Я двадцать лет ходил под флагом его королевского величества. Я много что знаю, – бесстрастно отозвался Жи-Ру.
– Ну хорошо. Олеварн, Инигор Мар, снимите у него вот эти повязки с рук.
Незнакомец и бровью не повел.
– Это еще зачем? – надменно бросил он.
– Брось эту железку. Она тебе не нужна, – вместо ответа распорядился Ариолан Бэйл.
Полоска отточенного металла проскользнула меж длинных пальцев незнакомца и, упав в ручей, опустилась на дно.
– Повязки… – выдохнул Ариолан Бэйл.
Здоровяк Олеварн вынул из-за пояса небольшой кинжал и приступил к чужаку. Тот бесстрастно наблюдал за тем, как острие режет тянущуюся ткань напульсников. Олеварн сорвал обрывки и обнажил предплечье.
Ариолан Бэйл скрипнул зубами. Жи-Ру негромко произнес:
– Они. Это они – стигматы Предрассветных братьев.
– Что? – выговорила Аннабель, все так же пачкающая платье о натеки смолы на стволе дерева. Она даже не пыталась утереть все не унимающуюся кровь из носа. Как будто не замечала. – Что это?
Тонкие мускулистые предплечья незнакомца были украшены необычной татуировкой: спиралевидная серебристая лента со сложным орнаментом и цветными вставками, начинающаяся от середины предплечья и заканчивающая свой разбег на запястье. На конце этой ленты – на тыльной стороне запястья – виднелось изображение головы какой-то твари.
У нее были темно-красные глаза с узкими вертикальными зрачками. Золотыми, как серп молодой луны.
Если бы Себастьян только мог видеть это.
Слетела повязка и со второй руки, открывая точно такую же татуировку…
– «Серпантины» на взвод! – разом крикнули Ариолан Бэйл, Жи-Ру и мгновенно протрезвевший барон Армин, который, верно, неоднократно слышал рассказы своего бравого повара и представлял, что это за татуировки.
Двое матросов вскинули серебристые дула ружей. Ржига, каменея, оскалил зубы. В его памяти вставали страшные призраки детства, и он, не в силах игнорировать их, заслонялся от незнакомца ладонью. Словно это могло помочь.
Ариолан Бэйл, с которого мгновенно слетел ореол его напускной надменности, объявил, волнуясь и бледнея:
– Друзья! Мы только что… стали свидетелями уникального… столкновения миров! На руках у этого… у него… у задержанного нами чужака – отличительные признаки принадлежности к главным врагам государства – стигматы ордена Рамоникейя из проклятой Черной Токопильи!
