Александр Мазин - Возвращение ярла
…И выстрелил прямо в лоб набегающему турку в заляпанной кровью феске…
…И, лежа на земляном полу с пулей в бедре, глядел на отплясывающие ноги победителей…
…И рубился ловко, быстро и весело сразу двумя мечами – среди толпы таких же, веселых и яростных, своих и чужих… И метал стрелу за стрелой в набегающую, накатывающуюся страшную конную лаву, пока промельк сабли над головой…
Короче, это был самый худший кошмар в Санькиной жизни. Бесконечный, блин, кошмар! В котором Санька бессчетное количество раз рубили, кололи, расстреливали (и это было жутко больно!), а потом оживляли и снова запихивали в мясорубку. Приятные моменты? Да, были. Но как-то не запомнились. Кроме, разве что, тех случаев, когда Санёк убивал сам и получал (иногда!) минутку передышки…
И это было не самое страшное.
Страшнее, когда убивали близких.
Тех, кого он защищал, должен был защитить…
Но не смог.
К счастью, даже такой кошмар рано или поздно заканчивается. Пробуждением или смертью от инфаркта. Сердце у Санька было молодое, выносливое. Выдержало.
Мокрый, как упавшая в рассол мышь, Санёк очнулся в том же кресле, в котором выпал из реальности, и увидел, как мастер оружия расстегивает ремни, крепившие руки Санька к подлокотникам.
Помнится, когда Санёк принимал порцию вонючего галлюциногена, никаких ремней не было. Или – были?
Перед мысленным взором всё еще мельтешили чудовищные картинки, в ушах звенело железо, чавкала плоть и хрустели дробящиеся кости.
Мастер освободил Санькины запястья и тут же попытался сунуть ему в руку чашку с чем-то горячим.
– Не-е-е… мне х…хв-ват-тит… – просипел Санёк, мотая головой.
Ощущение у него было такое, будто его долго и старательно буцкали, а потом спустили минимум с двадцатиметровой лестницы. Причем во время падения все навыки паркура Санёк позыбыл начисто.
– Пей, дурень, полегчает! – рявкнул мастер, ухватил Санька за волосы и принялся поить собственноручно.
И это было правильно, потому что чашку Саньку было не удержать.
– Надо же какой чувствительный малыш, – ворчал мастер, заливая в Санька горячий, приторно-сладкий, густой, как какао, напиток. – Ну и нежный нынче щенок пошел. Чуть по заднице поддашь – сразу в плач.
– Я н-не н-нежный, – пробормотал Санёк. Сладкое варево пошло на пользу. Заметно полегчало. – Предупреждать надо.
– Вот только мне не хватало с сопляками всякими консультироваться, как свою работу делать, – мастер опустил чашку… И вдруг толкнул Санька в грудь с такой силой, что тот опрокинулся вместе с креслом. Только кресло осталось лежать на полу, а Санёк перекувыркнулся через плечо и в следующую секунду оказался на ногах, причем в боевой стойке. Причем – совершенно незнакомой самому Саньку стойке. Вдобавок в правой руке его оказался сорванный с подлокотника ремень.
– Отлично всосалось! – Мастер с явным удовольствием созерцал растерянного Санька. – А теперь выбрось каку и пошли в зал. Там мы подыщем тебе что-нибудь посерьезнее…
Глава четырнадцатая
Закрытая территория зоны «Мидгард». Форсированные методы военной подготовки
Не обманул. Подыскали – посерьезнее. Санёк был жестоко бит сначала простой палкой, потом – шестом, затем – боккеном и наконец – длинной тупой железякой, имитирующей меч. Правда, перед последней экзекуцией на Санька напялили длинный ватник, толстые штаны и кожаную шапку, набитую конским волосом.
В промежутках между избиениями Санёк принимал порцию уже знакомого тонизирующего коктейля и выслушивал множество ценных замечаний, которые тонули где-то в подсознании, задерживаясь на поверхности совсем ненадолго. Информационный предел Санька был превышен многократно, так что инструктаж он воспринимал просто как передышку.
Нельзя сказать, что Санёк был пассивным участником этого садизма. У него тоже было оружие и официальное разрешение лупить мастера как попало и по чему попало. Без правил и ограничений. Что Санёк и делал: лупил, колотил, рубил, колол… Но в основном уворачивался и отмахивался, потому что достать мастера оружия было не легче, чем поймать муху одним пальцем. Нет, скорее, не муху, а осу, потому что обратка оказывалась довольно болезненной.
Кончилось всё, когда Санёк был уже не в силах поднять не то что оружие, но пустую руку.
– Что ж, неплохо, совсем неплохо, – резюмировал мастер оружия. – Физика у тебя, малый, в порядке. Это радует.
У Санька хватило сил ровно на один кивок.
Через пару минут превращенного в полутруп-полузомби Санька принял в могучие объятия вызванный мастером мужик богатырского сложения и отволок в помещение типа баньки. Там Санёк был раздет, как следует прогрет, вымыт со щелоком (мужик работал сноровисто, видать, раньше в морге практиковался) и покрыт слоем остро пахнущей мази, от которой и без того горящую после мытья кожу будто кипятком ошпарили.
– Это что за дрянь? – сквозь зубы прорычал Санёк.
– Форсаж внутритканевого обмена, – пробасил Санькин истязатель. – Попечет немножно, зато завтра будешь шустрый и легкий, как балерина на премьере. Терпи, казак, еще не вечер! Сейчас тобой дама займется. Расслабься и получай удовольствие.
И оттранспортировал Санька в соседнее помещение, где им действительно занялась дама, могучая тетка, очень похожая на родную сестру богатыря-банщика. Тут Санёк окончательно впал в состояние «всё по барабану» и лишь вяло покряхтывал, когда его тушку выкручивали особенно энергично.
Однако, к собственному удивлению, после сочного шлепка по заднице и команды: «Готов, соколик. Марш одеваться!» – Санёк самостоятельно оделся и, чувствуя себя чем-то вроде туго надутого воздушного шара, побрел в указанном направлении… где его ожидал накрытый стол, да такой, что от одного только запаха выделилось столько слюны, что хватило бы на целую стопку.
Стопка, кстати, тоже была. Полная чистейшего и прозрачнейшего, пахнущего свежим фруктом… Крепостью, верно, градусов шестьдесят, потому что Санька аж на слезу прошибло. А потом – праздник живота. А потом…
Нет, не девочки. Какие, на фиг, девочки! Очередной мастер. Мастер адаптации Феодор Герц, судя по медальону. Добренький такой, кругленький, с мушкетерской бородкой и невоинственной лысиной профессора филологии.
– Покушали, молодой человек? Очень хорошо. Пойдемте овладевать знаниями.
– Во всякой Игровой зоне, на любом уровне, имеют место быть игровые правила, – мастер адаптации вещал четко, как хороший теледиктор. – Сиречь местные законы, кои в мирное время и аборигенами, и игроками выполняются неукоснительно. А теперь позвольте задать вам вопрос, юноша, в чем вы видите смысл закона как такового?
– Порядок чтобы был. – После тренировки, баньки и сытного обеда Санька неудержимо тянуло баиньки, что плохо сочеталось с интенсивной работой мозга. Но он – боролся.
– Э, нет, юноша! Закон – это одно, а порядок – это совсем другое. Порядок есть некое состояние, в котором определенном образом согласованы причина и следствие, местонахождение материальных объектов и информация о них и тому подобное. Причем эта согласованность не есть объективный фактор, потому что без оценки внешнего наблюдателя тотчас исчезает, ведь то, что кажется упорядоченным состоянием одному человеку, другому может показаться хаосом. А словосочетание «порядочный человек» в различные эпохи и в различных социумах различалось кардинально. А закон, закон в смысле юридическом, – это не более чем некий нормативный акт, закрепляющий ту или иную правовую норму и обеспечивающий ее выполнение применением силы. И, как это ни печально с точки зрения высших идеалов, закон вовсе не способствует порядку в общем смысле, а всего лишь защищает интересы тех, кто этот закон принял. И если принимающим закон выгоден беспорядок, то его закон и будет защищать.
– Это как? – удивился Санёк.
– Элементарно, юноша. Например, если закон можно толковать двояко, то его выполнение зависит от решения конкретного человека. И для того, кто хочет получать взятки за перераспределение благ, именно такой закон представляется выгодным.
Но вернемся к нашему курсу, то бишь к законам, действующим на игровых территориях, а конкретнее – на игровой территории «Мидгард». Здесь, так же как и везде, закон защищает, в первую очередь, тех, кто его принял. В том мире, откуда вы пришли, это представители власти, в вашей будущей игре – полноправные члены социума. Все прочие гражданского статуса по определению лишены. Правда, их может защищать обычай. Например, у многих народов гость считается священным независимо от клановой принадлежности. Потому что так заповедано богами, которые и следят за выполнением данного закона. Или чужак представляет такие верительные грамоты, которые обеспечивают его защиту. Или еще проще – он настолько силен, что применить к нему насилие опасно.
Но для всех прочих пришедших извне, а вы, юноша, будете именно таким, законы действуют только в одностороннем порядке. То есть защищают аборигенов от вас. Вы же не имеете не только статуса гражданина, но даже – человека. По обычному праву фьордов жизнь его, имущество и родня приравниваются к не имеющей клейма скотине, а следовательно, могут быть присвоены любым полноценным членом организованного сообщества. Я понятно изъясняюсь?
