Александр Кудрявцев - Железные Волки. Небо славян
– Даже десять человек способны защитить крепость, – возразил Ратмир.
– Скегги брал крепости много раз. Говорят, его тараны придумал монах, умеющий читать римские чертежи. Сейчас он просто не знает, сколько нас. Поэтому Пес остерегается.
– Чудь! – выкрикнул Ратияр, русый, высокий и широкоплечий, как отец, с только пробивающимся пушком над верхней губой, и вскочил: – Отец, ты сам говорил, что лучших стрелков из луков не найти! Нужно позвать их на помощь, Хравн верно придумал!
Стоявший рядом бастард Хрольва по имени Хравн[6] положил сводному брату руку на плечо. В отличие от своего друга он никогда не давал воли чувствам. Темноволосый и жилистый, с вечным взглядом исподлобья и большим длинным носом, он и впрямь напоминал рассудительного вороненка.
– Они опасные колдуны и всегда были сами по себе, – сказал Ратмир, – чудские луки не спасают, когда мы приходим к ним за данью. Да и что могут низкорослые стрелки в открытом бою с северными троллями? Мычать заклинания?
– Колдовство – занятие, недостойное мужчины. Нам не о чем говорить с карликами, – кивнул Хрольв.
– Значит, мы сдадимся? – вскипел Ратияр. – И заплатим, как они скажут?
– Мы купим время на подготовку к следующему бою, – ответил, нахмурившись, Ратмир.
– И что будет потом? Когда Скегги придет снова? Где мы возьмем людей, чтобы защищать крепость? – крикнул сын и сжал кулаки.
Ратмир и Хрольв переглянулись.
– Сначала мы должны заставить Скегги уйти, – сказал Ратмир и поднялся из-за стола, давая понять, что разговор закончен.
* * *Гигантским одноглазым котом в дом скреблась беспокойная ночь. Ратмир плотнее закутался в волчью шкуру и снова закрыл глаза, пытаясь уснуть. Чем больше лет, тем меньше сна, и, чтобы уснуть, приходилось выдумывать все новые способы. Самый надежный: просто вызвать в памяти воспоминание о лучшем дне своей жизни.
Снаружи бродил большой ветер, и старые деревья во дворе скрипели, будто уключины корабля, что мягко покачивался на волнах в песчаной бухте Дальнего острова. Князь сомкнул отяжелевшие веки…
…и с улыбкой смотрел, как в воде шумно плещутся воины его дружины – свеи[7], славяне и нореги[8], бывшие наемники морского конунга Хорека, решившие вернуться с Ратмиром в Гардарику, чтобы осесть и отдохнуть от войны. Люди уже не молодые, бывалые, в шрамах и золоте. Каждый из них давно задумывался о собственном доме и верной женщине, которая греет постель, вкусно готовит и рожает здоровых наследников.
Все они знали Гардарику, были знакомы с местным дружелюбным, но безумным в ярости народом и чаще приходили сюда не воинами, а купцами. Ратмир много рассказывал о своем Ясене. Он говорил о выгодном расположении небольшой крепости и мечтал укрепить детинец так, чтобы превратить его в речные ворота для купцов, идущих по Волхову в дальние греческие земли. Многие пошли за ним, просто поверив на слово, так как оно у молодого князя никогда не расходилось с делом. Каждому был обещан кусок земли и право участия в вече наравне со всеми.
– Эй, княже! – Ратмиру улыбался огромный Хрольв, по пояс стоявший в воде там, где остальным она была по грудь. – Что задумался? Давай к нам!
Ратмир махнул ему рукой и кивнул. В вопросах чистоты и опрятности скандинавы были под стать славянам. У каждого свирепого дренга[9], который никогда не расставался с боевым ножом, копьем, мечом и секирой, имелось по нескольку костяных гребней – для волос и бороды, все тщательно полоскали порты и рубахи, как только выпадала возможность.
Перед прибытием в Гардарику, которая должна стать им новым домом, вся дружина решила выкупаться. «Мы хотим, чтобы местные женщины встретили воинов, а не троллей», – заявил Хрольв. Как бы Ратмир ни торопился увидеть родное село, он был вынужден задержаться здесь.
– У-ух! – Ратмир с шумным плеском врезался в воду. Вынырнул и, отфыркиваясь, широкими саженками поплыл от берега.
Тренированное тело скользило в реке безупречно. С наслаждением расправляя в движении затекшие мышцы, он снова нырнул, открыл глаза под водой, попытался поймать рукой парочку полосатых окуней, ринувшихся под затопленную корягу. Схватил со дна большую раковину беззубки, вынырнул и запустил ее по синей глади.
Проследил за прыжками беззубки и улыбнулся – у берега покачивались на волнах белые венчики кувшинки. Ратмир подплыл и принялся рвать жесткие стебли. Иволга должна помнить, кто из ее обожателей в детстве первым, презрев опасные водоросли, оплетавшие ноги, и страшные истории про местного водяного, доплыл до зарослей кувшинок, чтобы добыть ей украшение речной царевны. Что ж, если забыла, он напомнит по возвращении. Она поклялась ждать его. Но все знают, что женское сердце сделано из глины на гончарном колесе.
Ратмир вышел на берег и плюхнулся на траву, подставив мокрую спину солнечным лучам. Откинув со лба длинные волосы, он мастерил ожерелье речной царевны: отщипываешь по кусочкам длинный стебель, оставляя их висеть на кожице, словно звенья цепи, а большая белая звезда – украшение. Женщины любят цветы, на которые похожи. Иволга сходила с ума по белоснежным кувшинкам и сама была такой же: снежно-белой, холодноватой и безукоризненно прекрасной.
Он возвращается. Но спустя не пять лет, как обещал, а все двенадцать. Он все поймет. За двенадцать лет можно родить мальчика и вырастить из него воина. За двенадцать лет состарилась и умерла не одна клятва.
Закончив мастерить подарок, Ратмир отложил ожерелье в сторону, повернулся на спину, заложил руки за голову и устремил взгляд в родное небо.
– Как мне тебя не хватало, – сказал он, полной грудью вдыхая в себя синий океан, белоснежные груды ленивых облаков, лето, солнце, щебет невидимых жаворонков. И снова, как в детстве, радостно удивился, как эта небесная бездна без берегов и границ может помещаться у него в груди, и чувствовал, что внутри он такой же бескрайний, вольный и ласковый, с поющими в сердце птицами днем и задумчивыми созвездиями ночью…
– Ратмир… – Огромная ладонь Хрольва легла ему на плечо, и князь тут же открыл глаза.
Сон о возвращении домой еще стоял перед глазами и никак не хотел таять вместе с уходящей за горизонт ночью.
– Пора… – сказал Хрольв, протягивая пояс с мечом.
– Нет, – Ратмир поднялся и сел на лавке, – не сражаться идем. – Он вздохнул и отстегнул ножны с клинком. – Откупаться…
В условленное время Ратмир и Хрольв вышли следом за двумя невольниками с тяжелыми коробами. Морской конунг взял дань мехом для каждого гребца и по окороку на уключину. Дождь утих еще ночью, грязь подсохла, влажная земля и серебряные от росы травы пахли так терпко, что кружилась голова.
Когда показалась лодка с викингами, Хрольв сказал:
– Его люди идут с оружием. Дурной знак.
– Поздно опоясываться. А двум смертям не бывать, – сказал Ратмир и улыбнулся: – Как ты обычно говоришь… Не грусти от стужи, духом будь потуже. Дев любил ты вволю, смерть лишь раз на долю!
Хрольв усмехнулся другу в ответ.
Лодка ткнулась носом в доски пристани. Один из скандинавов выскочил и быстро приладил концы на причале. Главарь Псов вышел на берег при оружии, как и его люди.
– Значит, сговорились! – Скегги как всегда улыбался.
Он кивнул двум воинам, те взялись за принесенное добро. Остальные окружили Скегги с Ратмиром и Хрольвом.
– Ты снова доказал, что с тобой можно иметь дело! – Скегги радушно развел руками. Голубые глаза внимательно изучали выстроившихся на башне крепости лучников. За ночь по указанию Ратмира рабы набили соломой с десяток рубах и штанов и вынесли чучела на смотровую башню. Теперь взгляду Скегги открывался целый отряд, замерший в ожидании. Настоящих лучников среди чучел было с четверть. Но заметить это с дальнего расстояния было невозможно даже для глаз морского конунга.
Скегги перевел взгляд на Ратмира:
– Но мое время ожидания стоит дорого. – Он улыбнулся и добавил с резко изменившимся лицом: – Твоей жизни. – Пес мгновенным движением всадил нож в сердце хозяина крепости. По кивку Скегги другой воин размахнулся и ударил секирой Хрольва.
Вернее, попытался – истекающий кровью Ратмир заслонил товарища, приняв второй удар в грудь, и рухнул на траву.
Хрольв шагнул за одного из викингов, одним движением вывернул ему шею и принял секиру из рук падающего тела. Вместе со следующим шагом он обрушил оружие на второго норманна, отрубив ему руку. Третий успел отпрыгнуть в сторону и выставить перед собой меч.
За тучные годы мира Хрольв и сам раздался вширь, но двигался в бою так же легко и свободно, как в прежние годы походов. Он пошел вперед на попятившихся людей Скегги.
Хрольв сделал два ложных верхних выпада и отрубил ногу у колена третьему врагу, развернулся и попытался достать еще одного, поймав на лезвие его запястье с мечом.
– Так он убьет многих, – заметил Скегги, взял копье и метнул его в старого викинга.
