Сергей Самаров - Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том первый
И только после всего этого можно было садиться на коня…
– Не много ли ты мне охраны даёшь? Чать, самому понадобиться может… – осмотрев своё сопровождение, все же засомневался, и сказал Гостомысл брату. – Я с помощью к Годославу ездил, всего четыре сотни брал, а тут с посольством…
– Ляхам всё одно, что войско, что посольство… – сказал Вадимир. – Тебе через их земли тоже ехать, и дружинники, и стрельцы там сгодятся… А я здесь справлюсь… В Русе пока тишина. Русы зимой выступать не любят…
Гостомысл и сам хорошо знал, что самый трудный, хотя и небольшой, участок его дороги лежит через земли ляхов, ливов и пруссов. Там, даже если с одним князем ладишь, другой на его землю войдёт, чтобы пленников захватить. И не знаешь, к кому можешь в руки попасть, не знаешь, на кого следует лук поднимать, а кому протягивать руку для рукопожатия. Без войска через земли ляшские ходить более рискованно, чем через земли варягов-русов. Да и не со всякими ливами договориться можно. С приграничными, вроде бы, давно мирные отношения, торговля, и даже помощь друг другу, а чуть в глубину ливских болот уйдёшь, из каждой чащи дикая ватажка лихих людей выскочить может. Там тоже, как и у ляхов, порядка не любят… Единственно, ближе к владениям бодричей, земли поморян – места спокойные. Поморяне, хотя и ближайшие родственники ляхов, отличаются от них любовью к порядку…
Глава восьмая
Слегка растерянный и расстроенный состоянием, а ещё больше настроением матери, спустился князь-воевода с третьего этажа на второй в свои покои. Зашёл в свои комнаты, вычищенные слугами к его приезду так, что ни одной пылинки на оконных стёклах было не сыскать. Но там, постояв несколько минут без цели у окна, посмотрев некоторое время на площадь и на дворцовую галерею, где раньше часто прогуливалась княгиня Рогнельда, надолго не задержался. И всё в той же задумчивости двинулся к выходу из Дворца.
На узкой боковой лестнице, уже около выхода на первый этаж, ему встретился князь Додон, разговаривающий с кем-то из своих слуг. Додон шагнул навстречу, загораживая проход, и приветливо протянул для рукопожатия свою холёную узкую ладонь, больше привычную к гребню для его длинных волос, чем к рукоятке меча. Естественно, князь-воевода такую руку уважать не мог, хотя вынужден был на рукопожатие ответить.
Приличия в общении соблюдал даже такой человек, как Дражко.
– Я рад, Дражко, поприветствовать тебя персонально… – Додон весь, казалось, светился радостью встречи. По крайней мере, об этом говорила его широкая белозубая улыбка. Однако глаза при этом оставались совершенно холодными и непроницаемыми.
– Здрав будь, Додон… – усы князя-воеводы не пошевелились, как бывало, когда он радовался встрече с кем-то. И сам тон ответа не показался князю тёплым.
– Я вот в дорогу собираюсь. Хочу съездить ко двору Карла Каролинга, удовлетворить своё извечное любопытство. Согласно твоему сообщению, он перебирается на зиму в Саксонию… Это же совсем рядом. Когда ещё мне представится случай! Надо его не упустить… В Византии много разговоров о Карле. Императрица Ирина долго каялась, что не смогла стать его родственницей[84].
– Это проблемы императрицы и всех гадких манер византийского двора. Они эти манеры пытаются всеми миру навязать, и, к сожалению, в каждом государстве находятся такие, кто подражает византийцам…
Слова Дражко напрямую относились к князю Додону, но тот сделал вид, что не понял намёка, и ловко перевёл разговор на другую тему:
– И ещё, говорят, король Карл в большом восторге от тебя и от твоих полководческих талантов! Да и сам ты недавно не упустил момента, чтобы не похвастать этим… – Додон не пожелал остаться в долгу, и ответил уколом на укол.
– Да, он относится ко мне с уважением, как и его дядя и главный полководец франков монсеньор Бернар, с которым мы особенно сдружились. Если будешь принят при дворе, передай от меня поклоны королю и его ворчливому дядюшке, – холодностью тона князь-воевода показал, что не желает продолжения разговора даже ради того, чтобы защитить себя от обвинений в хвастовстве, хотя его хвастовство было только ответом на вопросы Годослава.
– Передам обязательно. Поговаривают, что король возит с собой много женщин для развлечения двора и скрашивания собственного досуга? Никому из них ты привет передать не желаешь?
– Нет, не желаю, – теперь Дражко ответил даже более, чем холодно, почти с раздражением.
– Ах, да, слышал я, что ты время проводил с кем-то ещё… Не из королевской свиты…
Дражко только сердито пошевелил усами, но не ответил ничего. Просто кивнул головой, то ли прощаясь, то ли требуя дорогу уступить, и двинулся дальше к выходу, основательно раздражённый этой встречей. Додон за князем-воеводой на крыльцо не вышел, только спросил вслед:
– Сейчас-то куда спешишь?
– К себе, в загородное имение, – почти не обернувшись, через плечо бросил Дражко.
– Меня в гости не пригласишь? – князь Додон, вроде бы, назойливо в друзья навязывался. – Говорят, в твоих погребах мёд знатный…
– Нет… Я хочу в одиночестве отдохнуть после дальней дороги, – ответил Дражко теперь уже грубо, и скрылся в дверном проёме.
На крыльце, пока князь-воевода ждал, когда ему подадут лошадь, со спины опять кто-то неслышно подошёл, и молча остановился. Услышав дыхание, Дражко, с трудом сдерживая недовольство, обернулся, думая, что это князь Додон не угомонился. Однако теперь рядом с князем-воеводой стоял молодой вой, почти мальчишка, в лёгкой кольчуге, при тяжёлом для его руки мече, но без шлема, только волосы поперёк лба перевязаны тонким кожаным ремешком. Светлое лицо показалось отдалённо знакомым, но Дражко встречался со многими воями из княжеских дружин, многих знал по имени, большинство же просто многократно видел, и не знал, да и знать был не обязан. Это обязанность воинов, знать своего предводителя…
– Ты ко мне?
– Не узнаешь меня, княже?..
Только тихий голос с мягкими нотками подсказал князю-воеводе, кто перед ним.
– Никак, Власко?..
Ясновидящий ученик волхва Ставра улыбнулся своей грустной застенчивой улыбкой.
– Узнал, княже… Узнал, таки… А давеча, у двери, мимо прошёл, даже не заметил…
– Уж больно ты вымахал за эти три года. Совсем взрослым стал. В кольчуге, при оружии… Скоро начнёшь бороду брить… Сколько годков-то тебе?
– Скоро пятнадцать будет, – отрок постарался ответить басовитее, но это у него не получилось, потому что возрастная ломка голоса не давала ещё возможности говорить в той манере, в которой хочется.
– А выглядишь года на три, пожалуй, старше… – одобрительно отметил Дражко.
– Служба наша взрослая… К серьёзности приучает…
– Там же, при Ставре служишь?
– Там же, княже. Только что со Ставром вернулись из Свентаны. Я к данам ходил, на ту сторону… Помнишь же, я данский язык немножко знал, сейчас еще подучил… Слушал, что говорят… Там неспокойно. Но я сумел узнать, что даны один полк туда-сюда гоняют.
Дражко согласно качнул усами.
– Я видел Ставра, он рассказал. Правда, про тебя ничего не сказал. Но, может, сказал Годославу… – поспешил князь-воевода добавить, чтобы порадовать хоть этим отрока, выглядящего не слишком веселым.
Из дворцовых ворот вывели коня князя-воеводы. Стражник жестко держал его под уздцы, и конь беспокойно перебирал ногами, стучал копытами по деревянной мостовой. Дражко готов уже был вскочить в седло, даже руку уже положил на луку, но внезапно пришла в голову новая мысль, остановила его, и вернула к крыльцу.
– Власко, ты сейчас свободен?
– Ставр до завтра отпустил. Сказал, завтра после обеда мы снова и уедем. Опять, надо думать, на границу. За данами постоянный пригляд нужен. Злы и шкодливы больно…
– Добро… Чем пока заняться думаешь?
– В храм схожу, по городу поброжу – меч хочу купить, больше к руке подходящий, потом отоспаться хотел…
– А в воду ты по-прежнему смотришь?
– Смотрю, княже… Это главное, что я умею. Дарами Свентовита пренебрегать нельзя, и если ты ступил на тропу знания, то, с неё свернув, свалишься непременно. Начал заниматься, занимайся все дни свои. Так Ставр учит…
– Поехали-ка со мной! В моё загородное имение… Там переночуешь, и… Своё умение покажешь… Надо показать… – Дражко хотел, конечно же, просто пригласить, но голос его, голос князя и военачальника, прозвучал в привычном приказном тоне, и юноша отказаться не решился, даже если бы и захотел. – А меч я тебе сам подарю хороший. По руке подберём… У меня этого добра хватит на добрую сотню воев…
– Поехали, княже, коли велишь…
Дражко, чуть-чуть заведённый от пришедшей в голову мысли, уже слегка растерявший свою хмурую недавнюю задумчивость, как это часто случается с людьми не тяжкого от природы нрава, тут же распорядился, чтобы побыстрее оседлали и привели коня для Власко.
