Юрий Иванович - Затерянный город, или Каждому свое
Вот тогда я и решил: «Да гори оно все синим пламенем!» И перестал совсем обращать внимание на проблемы постельного времяпрепровождения. Ибо сие таинство великое не от меня зависело. Что рядом имею, то и взгрею. Цинично?.. А-а! Уже говорил об этом, повторяться без толку…
Пришлось мне делать морду кирпичом и все свои силы, умения и энергию направлять на создание присосок. Хотелось поскорей вырваться отсюда, этот мир имитаторов меня уже бесить начинал.
Господин Найденов тоже некоторое время ходил как пришибленный. Но потом мы с ним пару раз коротко переговорили, он взял пример с меня, и мы наплевали на все и вся с самой высокой секвойи. А как заберемся еще повыше, на стену, то и с нее плюнем. Наше дело молодое, выкрутимся! Потом. А пока нечего предаваться душевным терзаниям.
На третий день начались первые испытания пилотного комплекта. Недоработок оказалось достаточно, но все выглядели несущественными и легко устранимыми. Ну и результат имелся великолепный: я поднялся на высоту десяти метров. Мог и выше, но не стал рисковать. Потом испытания пошли сплошным потоком. Некоторые экземпляры я оставлял присосанными к стене, навесив на них грузы и засекая примерное время удержания. Иные – проверял на выносливость, протирание поршней, прокладок, целостность рычагов и прочего. Все-таки для восхождения на высоту около ста сорока метров каждому устройству понадобится сработать безаварийно около семи тысяч раз.
Вот и я ползал по стене, как муха по стеклу. Туда-сюда, вправо-влево, вверх-вниз. И чем больше ползал, тем больше верил, что у нас все получится. Присоски оказались чудо как хороши! Практически каждая из них могла долгое время выдержать вес моего тела, что являлось феноменальной гарантией выживания человека, решившегося на восхождение.
Следовало лишь довести до автоматизма все свои движения, перебирать руками и ногами, не задумываясь о них. Что я делал денно, а порой и в сумеречное время. Мог бы и ночью тренироваться, но приходила Цилхи и начинала звать меня на ужин. Если я не реагировал на ее крики и просьбы, она начинала рыдать взахлеб, а то и падала при этом артистически на землю. Мол, сейчас умру. Не могу сказать, что эти сцены на меня действовали или слишком угнетали, но мне проще было спуститься вниз и отправиться в нашу подземную резиденцию.
А там порядок дальнейших действий соблюдался, словно по уставу. Помывка, плотный ужин, резвый секс и крепкий сон. Среди ночи я старался не просыпаться и не перенапрягаться. Все-таки скалолаз-высотник – рисковая профессия и требует постоянной бодрости вкупе с повышенным вниманием.
Что нас еще несколько удивило, так это почти полное отсутствие дождя за все время нашего пребывания в этом мире. Грозы шли, гремело явно, и тучи нами просматривались, но вдалеке. Возле города – осадков так и не было нами замечено, ну и два раза слегка покапало над конечным выходом из тоннеля. Но с другой стороны, что тут странного? Чай не сезон дождей. Да и что мы знаем о здешнем климате?
Условия для проживания райские – вот и прекрасно!
На одиннадцатые сутки с начала реализации нашего нового проекта тренировкой и тестированием уже занимались все без исключения. Причем единовременно. Потому что устройств, сделанных для каждого из нас по два комплекта, хватало с запасом, уверенности в своих силах – тоже. Прочного капронового шнура у нас не было, а волочь за собой тяжелую лиану я посчитал рискованным. Ну и не факт, что с той стороны стены мне повезет отыскать веревки, цепи, проходы, ворота или тоннели.
А посему придется каждому из нас подниматься с помощью липучек. Без страховки! Вот народ и тренировался под моим присмотром. Тогда как я больше уделил времени на отработку разных аварийных ситуаций, когда потребовалось бы сменить вышедшее из строя устройство прямо по мере восхождения. Для этого намечалось брать с собой по две запасные присоски.
Ну и на двенадцатый день, хорошо выспавшийся, полный сил и молодецкого рвения, я начал подъем. Вниз старался не смотреть вообще. Только на стену и вверх. И долгое время верхний гребень не особенно и приближался. Но даже улитки преодолевают большие расстояния, человек – тем более, пусть и ползущий по гладкой вертикальной поверхности.
Первый этап, примерно половину всей дистанции, прошел минут за тридцать. Понял это по отсутствию длинных веток, которые ранее были по сторонам и касались сглаженной скальной породы. Делал при этом довольно «длинный шаг», сантиметров по двадцать пять. Третья четверть пути далась несколько сложней, ибо начались сложности с поверхностью, которую я не рассмотрел заранее снизу. Она из полированной стала слегка шероховатой, сказывалось влияние огромного времени. Шаг стал короче, прилипание ухудшилось.
«Сколько же этому чуду зодчества лет? – процесс восхождения шел на полном автомате, и думать я мог о чем угодно. – Не меньше тысячи, по моим прикидкам дилетанта. А скорей всего три, четыре, а то и пять. Вон как ветер, солнце и дожди обезобразили идеальную поверхность… Благие шуйвы! А ведь там, наверху, кажется, еще хуже!..»
Это уже была опасность. Смертельная, если что. Потому что чем выше я взбирался, тем более шероховатой, ноздреватой, неровной становилась поверхность стены. Наиболее неприятными оказались трещинки. Вначале микроскопические, затем все более длинные и глубокие, они резко ухудшили эффект прилипания. Приходилось не только тщательно выбирать место для установки присоски, но и просматривать предстоящий путь, обходя целые пятна из непригодной для восхождения поверхности.
А метров за пятнадцать до гребня мне вообще показалось: дальше не пройти! Настолько сильно стена подверглась природной эрозии. Хоть возвращайся!
Но в то же время я понял страшную истину: вниз вернуться подобным же образом я не смогу! Потому что глаз-то на пятках нет! Одно дело – когда гладкость вертикали идеальная, куда поставишь ногу, туда она и прилипнет. А ведь я уже метров двадцать двигался зигзагами. И снизу никто не подскажет… И вниз головой не развернешься… И парашюта при мне нет…
Давно я так не паниковал. Даже когда оказался в ином мире, сразу утонув в отработанном машинном масле. Там хоть испугаться было некогда, действовал на инстинктах, спонтанно, да и вуаль Светозарного меня спасла. А здесь, если сорвусь, уже ничто не спасет, даже вуаль (которой нет!). И хуже всего, что видишь все прекрасно, понимаешь все отлично, а ничего предпринять не можешь. И висеть долго на одном месте нельзя, воздух через трещинки в присоски просачивается. Вперед двигаться – тоже нельзя. И назад возврата нет…
Конец? Фиаско? Гайка с торбой? Финита ля комедия?
Спрашивается, как я мог так просчитаться? Почему не взобрался на вершину самой высокой секвойи и не просмотрел своим суперзрением верхнюю кромку стены? Ведь знай заранее о такой эрозии, что-нибудь да придумал бы. В крайнем случае поискал бы место, где эта эрозия не так значительна. Например, с северной стороны, где лучи солнца не увеличивали эрозию камня.
Совсем перестал соображать из-за паники. Так что можно было считать чудом мелькнувшую на периферии сознания мысль: «Хоть бы дождь прошел! Поверхность стала бы мокрая, липучки прилипали бы лучше, и я… Лопух! Дитя́м мороженое!!!»
Вспомнил, что при мне солидная фляга с водой, к которой я всего разок приложился, прополаскивая пересохшее горло совсем недавно. Она меня и спасла. Всю воду потратил, смачивая последний участок пути, но выкарабкался. Добрался до цели, со скрипом зубов и с красными кругами перед глазами. И когда свалился за высокий парапет верхней кромки, минут пять провел в неподвижности, стараясь отдышаться, унять колотящееся сердце и успокоить трясущиеся внутренности. Казалось, каждая мышца дрожала и вибрировала от крайнего перенапряжения.
Победа!
Победа ли?..
Глава одиннадцатая. Город
Собственное состояние заставило преизрядно задуматься.
Почему такой стресс? Почему такое перенапряжение всех физических и моральных сил? Почему я настолько выложился, весь без остатка? Все-таки я – экселенс. У меня внутри четыре симбионта, качающие, очищающие и усиливающие. Моя физическая сила троекратно, если не пятикратно, выше силы любого спортивно развитого парня моего возраста.
Так почему же я в таком плачевном состоянии? Неужели всему виной паника и безысходность, почти лишившие меня силы воли? Или на меня специально кто-то или что-то воздействует негативной энергией? Или внушением?
Перекатившись на бок и усевшись затем на каменной поверхности, я стал осматриваться. Глядел не только по сторонам, но и в глубь скалы. Стена между парапетами составляла примерно шесть метров. Парапеты толщиной в руку и высотой мне почти по грудь – обоснованная мера безопасности для людей, боящихся высоты. Влево от меня – ничего не видать до самого изгиба плавно поворачивающей стены. А вот справа метрах в тридцати виднеется отверстие в полу, прикрытое каменным козырьком.
