Антон Корнилов - Урожденный дворянин. Рассвет
– А потом у дверей час будешь ныть, на чай с печенками напрашиваться, – подло сдал товарища Костя. – Что я, не знаю тебя, что ли?
– А может, у нее лучше спросить?..
Откровенно сказать, Ирке было глубоко безразлично, кто именно из хорохорящейся компании доставит ее домой. В голове ее все перекатывалась произнесенная Двухой фраза: «Случайностей не бывает». Удивительно, она всего лишь несколько минут назад поняла смысл и силу этой фразы.
Олег. Его зовут Олег…
Действительно, случайностей не бывает – так думала в тот момент Ирка. Это просто поразительно, каким хитрым клубком должны были сплестись события, чтобы она встретила свою судьбу…
Часть вторая
Глава 1
Спустя год
Осень вошла в стадию ремиссии. Приступы дождей и промозглого холода отступили, солнце с освобожденного неба засветило уверенно и ровно, и листва, впитав этот свет и это тепло, вспыхнула ярким разноцветьем. Люди поснимали плащи, куртки и шапки, и, казалось, вот-вот – и время потечет вспять, и лето вернется. И, должно быть, от понимания невозможности такого поворота, от безнадежного ожидания чуда – в душах человеческих затлела сладко пьянящая тоска. И повинуясь этой тоске, даже самый заскорузлый циник, в обычное время нисколько не склонный к сантиментам, нет-нет да и замедлял шаг… смотрел в чистое небо или вдыхал костровый горький дым, или разминал в пальцах пряно пахнущий лист – и говорил самому себе: «Эх, последние денечки остались, золотые…» И шел дальше, жить своей обыкновенной, как у всех, жизнью.
В один из таких дней на окраинной улочке Саратова, у магазинчика с простодушным названием «Продукты» шестеро парней пили пиво. Они сидели, поджав ноги, на низкой металлической ограде примыкавшего к магазинчику палисадника, удивительно похожие на больших хищных птиц – с вороньей дерганой резкостью взглядывали по сторонам, то и дело опускали носы-клювы в пластиковые пивные стаканы, перекидывались громкими гортанными вскриками, и даже хохот их, взрывающийся после каждой почти фразы, звучал как воронье возбужденное карканье.
Прохожие, завидев шестерку, спешили перейти на другую сторону улочки, что самим парням определенно доставляло какое-то злое удовольствие. Тех же, кто осмеливался не менять пути, стая с азартом принималась клевать:
– Слышь, подойди сюда, дай сигарету!
– Дядя, смотри под ноги, очки потеряешь!..
– Оу, оу, оу!.. Какая пошла! Иди ко мне, не стесняйся, жениться будем!..
И вдруг, углядев очередного приближающегося прохожего, стая примолкла. Особенный интерес вызвал у шестерых этот прохожий: крупный румяный молодой человек их приблизительно возраста, но одетый не в пример лучше, даже как-то подчеркнуто прилично одетый – словно сошедший с картинки: «Полюбуйся, чего нормальные люди в твоем возрасте добились». На молодом человеке красовался серый, отлично сидевший костюм, из-под пиджака сияла белейшая рубашка, начищенные ботинки разбрасывали солнечных зайчиков; дополняли ансамбль кожаный, наверняка недешевый портфель и новенький айфон, по которому парень увлеченно разговаривал – к беде своей, кажется, вовсе не замечая притаившейся на пути опасности.
Шестеро словно весь день дожидались именно этого прохожего. Коротко и негромко переговорив, они разделились. Трое, спрыгнув с оградки палисадника, отошли на несколько шагов – к магазинчику, к окошку с полочкой, откуда отпускалось пиво. Остановились, один из этих троих ловко запустил руку в окошко, прикрыл его металлическим ставнем, зафиксировал ставень в таком положении при помощи просунутой в щель пустой сигаретной пачки.
– Долг и Честь! Здравствуйте, здравствуйте, господин мэр славного города Кривочки Евгений Петрович Пересолин! – жизнерадостно вещал на ходу в телефон Женя Сомик. – Да, только что из командировки. Сейчас машину заберу из сервиса, заеду домой, сбрую парадную сброшу и сразу к вам… Ну, час-полтора, не больше… Соскучился по всем нашим, шутка ли, две недели не виделись. Даже толком созвониться, поговорить времени не было. А что случилось?.. – Голос его тут же изменился, утратив веселость. – Опять… очередная часть марлезонского балета! – с досадой произнес Сомик. – Ну, е-мое, сколько можно? На этот-то раз что? Кого прут?.. Ах, пруд! Какой пруд? Тимохин пруд, знаю, да. Что с ним не так?..
Он замолчал, слушая собеседника.
Трое с оградки палисадника, мимо которого он как раз проходил, поднялись и двинулись следом. Трое, расположившиеся у магазина, развернулись навстречу Жене, все еще разговаривая друг с другом о чем-то, растянулись, будто бы неумышленно перегородив тротуар.
Вероятно, Сомик увидел что-то такое в лицах этих троих, потому что – еще до того, как они вошли с ним в контакт, – бросил в телефон:
– Секундочку повисите пока, Евгений Петрович… – и прыгнул вперед.
То, что произошло секундой позже, со стороны, верно, выглядело киношной постановкой. Вряд ли парни успели понять, что же такое сотворил с ними этот молодой человек в хорошем костюме: все трое почти одновременно отлетели от Сомика на несколько шагов, раскатились вопящими кеглями по тротуару; причем из рукава спортивной куртки одного из них выпала длинная заточка, звякнула об асфальт.
Женя мгновенно развернулся к тем, кто подбирался сзади. Сцепился взглядами с парнем, идущим впереди остальных, у которого в руке угрожающе поблескивал пистолет – судя по тому, как парень безбоязненно достал его, скорее всего, травматический.
Женя ничего не произнес и ничего не сделал, но парень вдруг с криком отшвырнул оружие и, запрыгав на месте, затряс рукой, точно она была обожжена. Двое его товарищей правильно оценили ситуацию – не сговариваясь, они припустили во дворы. Тот… с будто бы обожженной рукой, последовал их примеру, даже не попытавшись прихватить свой пистолет. На месте молниеносной схватки осталась только сраженная упредительной атакой Сомика троица. Парни, скуля, копошились на тротуаре, силясь подняться. Но земная твердь не отпускала их – раз за разом руки парней подламывались, и они снова распластывались на асфальте.
Женя аккуратно обошел их по бордюру и поднес к уху телефон, который все это время не выпускал из руки:
– Евгений Петрович? Ага, все, могу говорить…
Грохнуло, выплюнув измятую сигаретную пачку, металлическое окошко за его спиной. Продавщица с лицом напудренного бульдога высунулась наружу, заголосив:
– Ай! Ай! Зачем ребятишек избил?! Вызывайте милицию! Милицию вызывайте! Вон он, вон он! Уходит, вызывайте скорее!..
– Да ничего не случилось, все в порядке, – поморщившись на крики из магазина, уверил Пересолина Женя. – Так что, вы говорите, за проблема с Тимохиным прудом?..
Ни продавщица из магазинчика «Продукты», ни сам Женя Сомик, ни кто-то еще из случайных прохожих, притормозивший посмотреть и с досадой на то, что драка так быстро закончилась, продолживший свой путь – не обратили внимания на припаркованную прямо напротив палисадника «девятку», грязную и помятую, как старый кроссовок. Там, в этой «девятке», внимательно и напряженно наблюдал за происходящим через наглухо тонированные стекла сухопарый мужчина с костистым недобрым лицом, на котором белой полоской выделялись поджатые губы, да светились неожиданно голубые глаза. Левая рука мужчины стискивала ручку приоткрытой дверцы, в правой он сжимал пистолет, и никакой не травматический, а самый что ни на есть настоящий, боевой – старый «макаров» со сбитым номером. Обе руки мужчины были синими от порядком расплывшихся татуировок.
Лишь когда Сомик, продолжая говорить по телефону, свернул за угол, мужчина обмяк на сиденье; напружиненная готовность к немедленному действию отпустила его тело. Он спрятал пистолет, прихлопнул дверцу, завел двигатель и тронулся с места.
Через несколько кварталов он кинул сигарету в жесткий рот, прикурил. И с первой струей дыма выдохнул длинную мрачную фразу (видно, привык говорить с самим собой):
– Так и думал, что перемудрили. Проще надо! Тогда все чики-чики будет…
* * *– Приезжайте, Женя, я вам все подробно расскажу!..
– Ждите, скоро буду.
Проговорив это, Женя Сомик сунул телефон в карман и с чувством произнес:
– Вот балбесы…
Высказывание это предназначалось вовсе не потерпевшим позорное поражение гопникам, о которых Женя и думать забыл. Он имел в виду ни много ни мало все население города Кривочки, все семнадцать с лишним тысяч человек.
Выборы на должность мэра в Кривочках прошли предсказуемо гладко. Губернатор области Дмитрий Федорович сдержал свое слово и препятствовать витязям, выдвинувшим кандидатуру Пересолина, даже не пытался. Конечно, кроме Пересолина и Ивана Арнольдовича Налимова на высокий пост претендовал еще некий Педин, но кривочцы, видно, решили, что человеку с такой фамилией вверять бразды правления попросту неприлично, и господин Педин быстро слился, оставив после себя в качестве напоминания лишь несколько плакатов, где в слове «Педин» последнюю букву местные весельчаки переправили на «к», наверное, в ту же минуту, как эти плакаты были расклеены.
