Андрей Левицкий - Лаг
– Тут серьезная проблема, а он будто в кино боится опоздать, – ворчала Яна.
По камням идти было нелегко, да еще статуи мешали, приходилось то и дело их огибать. Грумиры тощие, костлявые, в набедренных повязках, длинные обезьяньи руки, вооружены по большей части дубинками. От некоторых статуй остались обломки, стоящие ноги или упавший на землю торс, или только голова с перекошенной рожей валяется. Другие были целы. Атила приостановился, разглядывая особенно высокого громилу. Тело наклонено вперед, отталкивается одной ногой, вторая вытянута, дубинку сжимает двумя руками, лицо обращено к небу, рот разинут – мчался отважный древний дикарь, смелый и безумный, и орал яростный боевой клич, когда его накрыло заклинанием. А ведь великаны древности были побольше своих потомков, вон какие здоровяки… обмельчал род грумиров.
Камни хрустели и стучали под ногами. Какие среди них, так сказать, натуральные, а какие – остатки сломанных статуй?
– Получается, мы идем по костям древних героев, – пробормотал Большой, озвучивая его мысли.
– Какие там герои, – фыркнула Яна. – Вспомнила, я ж на форуме гайд по «Долине» читала, там была ее история. Эти грумиры – просто дикари, жлобы из леса. И Кромик тоже жлобом был.
– Варваром! – у Большого проснулась расовая гордость. – Покруче мужик, чем ваши эльфийские рунные волшебники, неженки голубоглазые!
– Сам голубой!
– От такой слышу!
– Я – девушка, – отрезала Яна. – Я «такой» не могу быть по определению.
– Да кто тебя знает, кто ты на самом деле, может ты вообще Иван Иванович из Челябинска.
Атиле снова пришлось утихомиривать спорщиков:
– Заткнитесь оба. Яна, он – школьник, а ты чего ругаешься?
Она поджала губы и отвернулась. Взбежала на гору щебня, поглядела вперед и сказала:
– Теперь их хорошо видно.
Они поднялись за эльфой. Замок Кромика состоял, по сути, из одного приземистого здания, известного как Квадратная башня. От замковой стены почти ничего не осталось, на фоне заваливших всю Долину камней она не выделялась. Лицом к широкому входу в башню застыл сам циклоп Влас: почти четыре метра, горбатый, длинные руки свисают до земли, в правой молот. Второй он метнул за секунду до того, как особо мощное заклинание Кромика превратило его в статую. Вон и пролом в стене над дверями – молот пробил стену, влетел внутрь и снес Кромику голову. Тот после этого вернулся в родную стихию, то есть сам стал каменным, безголовая статуя так и торчит посреди зала на втором этаже башни. А куда брошенный молот делся? – подумал вдруг Атила. Может это и есть второй, секретный приз в этой локации? Хотя непонятно, где его искать…
На огромном угловатом горбу циклопа стоял Легат, главный полевой оперативник админов в Пади. Атила его раньше никогда не видел, но сразу понял, кто это, по яркому плащу и сияющему доспеху. У подножия статуи волновалась толпа, одетая попроще. Люди, орки, эльфы темные и светлые, разумные карнахи-ящеры, демоноиды и гномы, полный набор. Часть в длинных, почти до колен, кольчугах, отливающих изумрудом, в шлемах с железными клювами, другие одеты иначе. Легионеры и внедренцы вроде тех, кто караулил его в поддельной таверне…
Большой, ни слова не говоря, поспешил вниз по осыпающемуся склону. Атила с Яной, спускаясь за ним, переглянулись.
– Как-то мне стремно, – заметил он. – Чувствую себя, как урка, приближающийся к толпе ментов.
– Ладно, не робей, – бросила она.
Когда подходили к замку, справа открылась глубокая расселина в склоне низины, будто рана от удара гигантского топора. Возле нее торчала высокая черная скала.
Большой уже бежал. Замахал руками, но на него не смотрели, все стояли спинами к ним и слушали Легата. Ветер дул в сторону башни, и слов все еще было не разобрать. Атила с Яной не поспевали за полуорком, обегали крупные камни и статуи, спотыкались, ругались сквозь зубы. Стоящий на статуе Легат поднял руки, призывая к молчанию, выкрики в толпе начали стихать, и тут со стороны расселины донесся вой. Легат повернулся туда. Толпа загудела.
– Смотрите! – Атила резко затормозил.
Большой тоже остановился, а Яна вспрыгнула на обломок статуи и вытянула шею.
– Гон! – воскликнула она. – Там монстры бегут!
В сумраке расселины поблескивали чешуя и клыки, горели глаза, все это рекой катилось к Долине.
– Гон… – повторил Атила растерянно.
Такое случается в Пади – смешанные стаи и стада чудовищ начинают перемещаться, мигрируют огромными группами, осваивая новые территории. Под гон лучше не попадать, стопчут и не заметят.
– Влево уходим! – решил он. – По рву, он к противоположному склону от расселины идет! Большой, эй!
Яна, спрыгнув с валуна, рванула влево, Атила побежал за ней. В толпе закричали, лязгало оружие, кто-то побежал, столкнулся с соседом, упал. Взвилось несколько стрел. На статуе надрывался, пытаясь навести порядок, Легат, но формировать нормальную оборону было поздно: твари уже ворвались в Долину, через считаные секунды первые будут здесь.
Атила с Яной повернули так, чтобы Квадратная башня оказалась между ними и расселиной. В этом месте особо мощное заклинание Кромика накрыло целый отряд грумиров, статуи и россыпи камней образовывали небольшой лабиринт. Дальше начинался глубокий ров, идущий почти до склона. Они спрыгнули, побежали плечом к плечу.
Сзади застучали шаги, и в ров влетел легионер с мечом в руках. Длинная кольчуга хлопала по бедрам. Следом бежали три василиска, вертлявые, очень быстрые чешуйчатые твари с когтистыми лапами и змеиными хвостами. Легионер споткнулся, упал с испуганным криком, выпустив меч. Атила с Яной остановились. Василиски набросились на беглеца, один сомкнул челюсти на шее, второй остервенело мотал головой, пытаясь отгрызть ногу. Легионер, вопя от боли, попробовал встать, но третья тварь, обежав его, с горловым клекотом дыхнула в лицо серым облачком. Глаза легионера закатились, он задергался, как эпилептик.
У Атилы заработало воображение: представилось, как где-то в офисе тело человека, лежащее в вирт-капсуле или просто на койке, в костюме и шлеме, извивается и дергается, как он мычит и стонет…
Щелк! Щелк! – Яна выпустила две стрелы. Одному василиску наконечник пробил голову, другому, вставшему на задние лапы с кровавым куском человеческой плоти в зубах, воткнулся в тугое светлое брюхо, не защищенное чешуей. Третий бросился к ним, Атила занес меч, прыгнул навстречу, но следующая стрела пронзила чешуйчатое горло.
Легионер содрогнулся всем телом и застыл, лежа на боку. Лицо, опаленное дыханием василиска, стало лоснящейся багровой маской, на котором блестели белки выпученных глаз.
– Умер, – прошептала Яна, опуская лук. – Он умер…
– Отходим, отходим! – Атила толкнул ее, выводя из ступора, попятился. Они повернулись и снова побежали.
От Квадратной башни доносились рычание, крики, стоны и вопли. Над головой раздался топот, они опять вскинули оружие. Чуть впереди на краю рва возник Большой. Шлем он потерял, шаровары порвались, глаза налились кровью, на лбу фиолетовая ссадина. Спрыгнув в ров перед ними, заорал:
– Вы куда без меня?! Валим отсюда! Там мясорубка ваще!
Теперь отступление возглавил полуорк. Ров плавно изогнулся сначала в одну сторону, потом в другую. Склон Долины, с этой стороны почти отвесный, уже высился прямо над беглецами, когда где-то неподалеку, перекрыв шум сражения, взревел огр.
Ров закончился круглой железной дверью в земле. Далеко сзади кричали люди, доносились хлопки боевых заклинаний.
– Как открыть? – Большой затормозил, взрыв каблуками землю. – На ней даже замка не видно, и ручки нет!
– Никак! – отрезал Атила, подсаживая эльфу. – Эту дверь никто никогда открыть не мог, поднимаемся!
Выбравшись из рва, они очутились прямо под отвесным каменистым склоном. Далеко в центре Долины виднелась башня и верхушка статуи-циклопа. Донесся глухой удар, будто с обрыва скатилась глыба, и скрежет, от которого свело челюсти. Статуя шевельнулась, по ней побежали трещины, камень стал отваливаться, будто корка.
– Оживает! – ахнула Яна. – Влас оживает! Это что, Легат его заклинанием призвал?
Циклоп тяжело развернулся, легендарный молот поднялся к небу и с грохотом опустился. Круговая волна искажения стремительно разбежалась от того места. Дрогнула земля, на пару секунд заложило уши. Могучий древний воин, избавившись от каменных оков, широко зашагал прочь от башни, вновь занося молот. Единственный глаз его сверкал дикой первобытной яростью.
– Зря, – сказал Атила. – Он и своих и чужих будет давить.
– Как отходим? – спросила Яна. – Склон крутой.
