Морган Райс - Клич чести
Но Гвен протянула руку, прикоснулась пальцем в его губам, заставляя молодого человека замолчать. Она наклонилась и поцеловала его.
«Сейчас не время для слов», – тихо произнесла она, улыбнувшись.
Тор не стал противиться, когда она снова и снова целовала его. Вскоре они уже находились в объятиях друг друга, свернувшись в мехах рядом с потрескивающим огнем. Этот день уже и без того превзошел все его самые смелые мечты, но эта минута здесь, рядом с Гвен, превысила даже их. В этом мире не было места, в котором он хотел бы оказаться в данный момент. Тор молился только о том, чтобы эта ночь никогда не кончалась.
* * *Гвен купалась в Озере Печали. Это был красивый солнечный день, а такую ясную воду она никогда еще не видела. Плавая, девушка бросила взгляд вниз и увидела проплывающих под собой стай рыб самых ярких цветов, которые ей когда-либо приходилось видеть – ярко-голубые, розовые и желтые. Они проплывали мимо и, когда Гвен посмотрела на дно, то увидела под ногами выстеленный золотом песок. Золото было повсюду, покрывая дно озера. Когда Гвен вошла в воду, оно засверкало, посылая миллион отражений света по воде.
Гвен решила нырнуть все глубже и глубже, преисполнившись решимости схватить какую-то рыбку и извлечь ее из воды. Но чем глубже она ныряла, тем дальше становилось дно. Вскоре оно исчезло полностью.
Гвен моргнула, но, открыв глаза, оказалась стоящей на вершине холма. Девушка находилась в пустынной местности, которая, как она узнала, принадлежала Аргону. Но она нигде не увидела его дома. На самом деле, осмотревшись по сторонам, Гвен ничего здесь не увидела. Единственное, что здесь было, это завывание ветра над скалами.
Внезапно она почувствовала какое-то шевеление в своем животе и, посмотрев вниз, изумилась, увидев, что ее живот был округлен. Гвен была беременна.
Девушка опустила руку и прикоснулась к своему животу двумя руками. И в эту минуту она поразилась, почувствовав толчок.
И вдруг Гвен услышала голос Аргона:
«Ты носишь в себе великое дитя», – сказал он.
Гвен посмотрела вниз и ее глаза наполнились слезами, понимая, что друид говорит правду. Девушка ласкала свой живот обеими руками, желая передать ребенку свою любовь, чувство, которое исходило изнутри. Ребенок пнул ее ножкой в ответ.
Гвен открыла глаза и огляделась по сторонам, тяжело дыша, спрашивая себя, где она находится. Когда ее глаза постепенно привыкли в окружающей обстановке, девушка увидела, что она лежит в объятиях Тора, на куче меха, в замке ее матери, рядом с тлеющими угольками огня. Обернувшись, она увидела, как первый свет зари заглядывает в окно, заметила спящего поблизости Крона и поняла, что ей приснился сон.
Гвен поднялась, мягко высвобождаясь из объятий Тора, который крепко спал, и подошла к открытому окну. Она посмотрела вниз и одной рукой погладила свой живот – ничего не изменилось.
Но, тем не менее, Гвен чувствовала, что внутри нее что-то переменилось. Девушка ощутила проходящую через нее энергию. Она не могла этого объяснить, но каким-то образом она почувствовала, что изменилась навсегда.
И в эту минуту Гвен знала – просто знала – что она носит в себе дитя Тора.
Глава пятнадцатая
Король МакКлауд кипел от гнева, шагая через площадь перед своим замком, наполненную его ранеными и поверженными солдатами. Его люди лежали повсюду, истекая кровью и издавая непрестанные стоны. Те, кому повезло избежать ран, сидели на земле с удрученными лицами. От одного только вида на эту картину он испытывал приступ тошноты. И неважно, что они у них только что было сто дней невиданных побед, трофеев, проникновения на сторону МакГилов глубже, чем когда-либо удавалось любому из его предков. Теперь все, что запомнят эти люди, – это их поражение, потеря их трофеев, рабов, их раны и потеря собратьев. А все из-за того мальчишки.
Это был позор.
Продолжая шагать, МакКлауд хмурился, пиная ногами случайно попадающийся у него на пути солдат, которые сидели на земле, толкая других, хлопая раненых. Он шел в окружении своих советников, ни один из которых не осмеливался заговорить с ним. Они мудро хранили молчание, зная, что заговорить было бы ошибкой.
МакКлауд снова и снова прокручивал в своей голове причину их поражения, что пошло не так, что можно было сделать по-другому. Может быть, им следовало бы остановиться перед последним городом. Возможно, ему не следовало отваживаться пробираться так глубоко. Если бы он вернулся раньше, то смог бы вернуться на сторону Хайлэндс, принадлежащую МакГилам, на своих собственных условиях в качестве героя-завоевателя, еще более величественного короля, чем все МакКлауды до него.
Но МакКлауд двинулся дальше, взял слишком много городов, слишком многое поставил на одно сражение. Он недооценил укрепления МакГилов. МакКлауд был уверен в том, что сын МакГила Гарет был слабаком, неспособным собрать оборону. Может быть, войска сражались независимо от действий Гарета. Он этого не понял.
Больше всего прочего король МакКлауд не понимал того мальчишку Тора. Он никогда не сталкивался в бою ни с кем, кто был бы настолько могущественным. У него просто не было никакой возможности, чтобы защититься от его силы.
В то время как МакКлауд проходил через лагерь людей, он понимал, что бунт неизбежен. Рано или поздно его собственные люди, которые так превозносили его, сплотятся и восстанут против него в попытке свернуть с престола. Вместо того чтобы прославиться как величайший король МакКлауд, он войдет в историю как король-неудачник. А этого он не мог допустить.
МакКлауд должен предотвратить это. Он станет со своими людьми еще жестче, станет еще более злым – настолько злым, что они даже не подумают о восстании. А тем временем он придумает другой план и снова нанесет МакГилам удар, еще тяжелее предыдущего.
Но глядя на плачевное состояние его армии, МакКлауд не знал, насколько это возможно. Он испытывал ярость по отношению к ним. Они разочаровали его, а никто не смеет его подводить.
МакКлауд свернул за угол и, пройдя через другой ряд удрученных солдат, увидел перед собой новую жену своего сына, дочь МакГила, Луанду, которая сидела на земле с другими рабами, связанная бечевкой. Наконец, в ее лице он нашел объект для своей ненависти.
МакКлауд тут же все вспомнил – он наслаждался той девчонкой, когда Луанда помешала ему, подкравшись сзади – и теперь пришло время излить на нее свое плохое настроение. В ней МакКлауд увидел сам символ непослушания своих собственных людей. Жена его собственного сына пыталась убить его в разгар величайшей победы. Он не мог этого стерпеть. Поведение Луанды вдохновит других людей и теперь, больше чем когда-либо, ему нужно было отправить им всем сообщение.
МакКлауд бросился к Луанде и, повалив на спину девушку с широко открытыми от страха глазами и связанными руками и ногами, протянул руку с кинжалом. Она вздрогнула, когда он приблизился, думая о том, что он зарежет ее, но у короля были другие планы. Он нагнулся и разрезал связывающие ее веревки. Луанда опешила, когда МакКлауд освободил ее, она казалась сбитой с толку, но он не дал ей времени подумать об этом.
Он протянул руку и дернул ее на ноги за грудь, после чего схватил девушку за рубашку и поднял ее с земли, бросая на нее сердитые взгляды. Луанда хмуро смотрела на него, а затем, к удивлению короля, девушка плюнула ему в лицо.
Ее смелость и мужество поразили МакКлауда. Не думая, он потянулся назад и ударил Луанду достаточно сильно для того чтобы все люди вокруг него обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. Начала образовываться большая толпа, когда девушка перестала сопротивляться в его руках, получив его сообщение. Ее лицо уже покрылось синяками после того, как МакКлауд ударил ее. Он держал ее высоко над своей головой и медленно повернулся, обращаясь лицом к толпе солдат на пыльной площади.
«Пусть это послужит уроком для всех тех, кто осмеливается не повиноваться моим приказам!» – прогремел МакКлауд. – «Эта женщина посмела поднять руку на своего Короля. Теперь она узнает всю полную ярость моего правосудия!»
Раздались одобрительные возгласы, когда МакКлауд понес Луанду через площадь, наклонил ее над деревянным бревном, схватил ее за запястья и дернул их за спиной, привязав каждое к бревну. Беспомощная девушка стояла там, перекинутая через бревно. Она кричала и боролась, но это было бесполезно.
МакКлауд обернулся лицом к плотной толпе солдат.
«Луанда осмелилась бросить мне вызов. Она получит урок для всех женщин, которые смеют не повиноваться своим мужчинам, и для всех подданных, которые осмеливаются бросать вызов своему Королю. Настоящим приговариваю ее к публичному наказанию! Позволяю любому мужчине, у которого возникнет желание, выйти вперед и овладеть ею!»
Среди солдат поднялся громкий крик, несколько из них сделали шаг вперед, торопясь к ней, желая посмотреть, кто будет первым.
