Андрей Левицкий - Магический Вор
Той же ночью мы закопали его в лесном овраге, а молодой слуга, получивший щедрые отступные, ранним утром отбыл в ближайший портовый город, чтобы начать карьеру матроса на торговом судне, о чем давно мечтал. С тех пор он не появлялся в наших краях.
– Трое людей, мне они незнакомы, – ответила Виона на мой вопрос. – Вместе с ними эта рыжая девчонка, из замка историков… кажется, она твоя сестра? И тролль. Тролль, Кей! Откуда он взялся? Хорошо хоть намотал себе на бедра повязку, но все равно служанки боятся подходить к столу. И одна сказала мне, что он и рыжая пришли сюда вместе с тобой.
– Ах, вот ты о ком… Нет, от них я не скрываюсь. Теперь.
– Хорошо. Потому что рыжая интересовалась, где ты, и я ответила, что еще спишь. После этого решила подняться сюда. Так что стряслось, Кей?
– Послушай. – Я обнял ее за талию, притянул к себе и попытался поцеловать, но она отстранилась. – Кое-что и вправду случилось, но это не касается ни тебя, ни «Похлебки». Это мои дела. Ты же знаешь, у меня всегда есть какие-то дела, и я… И сейчас я просто разберусь с ними.
Говоря это, я взял ее за руку. Опустив взгляд, Виона увидела, что на ее безымянном пальце появилось изящное золотое кольцо. Одно из тех, что лежали в шкатулке Рэя, красивое, дорогое, но ничем не отличающееся от сотен, тысяч других украшений, так что опознать в нем ворованную вещь было невозможно.
Она отступила на шаг, подняла руку, рассматривая подарок.
– Вы пытаетесь соблазнить меня этой дорогой безделицей, мой господин?
– О нет, моя госпожа, всего лишь хочу, чтобы вы не сердились.
– Не сердились на что, мой господин?
– На то, что я не имею возможности в данный момент уделить вам хотя бы толику того внимания, коего, без сомнения, заслуживает ваша слепящая красота.
– Ах, мой господин… право, вы повергаете в смущение скромную девушку… – С этими словами Виона прыгнула в мои объятия и запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя.
Мы оторвались друг от друга гораздо раньше, чем мне того хотелось, но ждать дальше я не мог. Судя по солнечным лучам, падающим в окно, перевалило за полдень – я проспал дольше, чем собирался.
– Тебе и вправду надо идти? – Она оглянулась на кровать. – Велю служанке заправить.
– Не надо. – Я убрал руку с ее талии. – Мне еще кое-что нужно сделать, и потом я спущусь. Возможно, сразу после разговора с теми людьми внизу мы уйдем. Пока не знаю. И… не злись, что не рассказываю тебе. Лучше, чтоб ты не знала.
– У нас у всех есть что-то, о чем мы не рассказываем никому, не так ли, Кей?
Я улыбнулся, она улыбнулась мне и добавила:
– К слову, что это за мерзкий кафтан на вас, мой господин? Немедленно скиньте его, походите пока что в рубахе, а я подберу для вас обнову, достойную вашей стати.
– Не слишком теплый короткий плащ был бы самой подходящей обновой, – заметил я.
Она провела прохладными пальцами по моей щеке и вышла, прикрыв за собой дверь.
Как только Виона покинула комнату, я поспешил к кровати, откинул одеяло и собрал драгоценности в шкатулку. Засунув все в котомку, повесил ее на пояс, сорвал со стены липун, нацепил на рукав и вышел из комнаты.
В зале находилось несколько человек, торговцев и крестьян. За тем же столом у окна на своем прежнем месте сидела Тира, а на стуле, который раньше занимал Маунти, – Барлоу в дорожном костюме и обшитом железными бляхами дублете. Тролль устроился за другим столом, в компании двух людей, незнакомого коротышки и усача, что ночью вместе с покойным Ароном охранял сокровищницу. Так он выжил? Надо же, а ведь лич так врезал ему тогда своей палицей, что я решил – не жилец. Скорее всего, Тира послала тролля в замок, пока я спал, и он привел подмогу. Любопытно, пришли только эти трое или снаружи торчит целый отряд?
Я сел и, прежде чем кто-то из них открыл рот, произнес:
– Мне нужно сходить к одному человеку.
– К кому? – нахмурилась сестра.
– Старому знакомцу, моему и Жабы-Рэя. Не только знакомому, а еще и партнеру. Иногда.
– То есть к подельнику. Такому же вору, как ты.
– Ну нет, – покачал я головой. – Он не вор. Но с Рэем они вели дела чаще, чем я. Рэй сбывал кое-что из того, что разными путями добывал этот человек и те, кто на него работает. Поэтому наш общий знакомый скорее меня может догадаться, что означает тот значок. Если, конечно, вы сами уже не поняли.
Барлоу потер челюсть, а Тира пожала плечами:
– Мы не знаем, что значит рисунок. И если ты идешь куда-то, то мы пойдем с тобой.
– Нет, не пойдете, – возразил я, отодвигая край мешковины и выглядывая в окно. У таверны, рядом с повозками крестьян, стояла приехавшая из замка карета, запряженная парой гнедых. – Вам там будут не рады, так что я пойду один, а вы дождетесь меня здесь.
– Ты сбежишь.
– Не дури, Тира. – Отпустив мешковину, я посмотрел ей в глаза. – Во-первых, я бы мог сбежать из своей комнаты. Почему не сбежал? Хозяйка таверны моя хорошая подруга, она бы вывела меня одним из десятка ходов, которые здесь есть, и сейчас я бы уже садился на корабль где-нибудь на побережье. Во-вторых, я теперь по уши увяз во всем этом. Если хочешь довести все до конца с моей помощью – придется тебе доверять мне хотя бы немного. А мне доверять тебе. Как бы это ни противоречило желаниям нас обоих.
* * *День выдался пасмурный и ветреный. Подняв воротник плаща, я остановился перед железной дверью в стене дома, которым заканчивался неприметный тупик на окраине города. Дверь эта на огромных ржавых петлях выглядела так, будто не открывалась ни разу с тех самых пор, как ее здесь поставили. В ней была решетка с толстыми прутьями, и ржавчина на них напоминала застарелые пятна крови.
Вытащив нож, не сумеречный, обычный, я постучал по решетке: три раза, потом два, потом снова три и, после длинной паузы, один. Код менялся еженедельно.
Отголоски стука увязли в кучах мусора у стен и густом бурьяне. С кривой грязной улочки позади не доносилось ни звука. Я снова собрался постучать, но не успел, железная дверца за решеткой раскрылась. Из-за прутьев на меня глянуло унылое бледное лицо с темными кругами под глазами, что делало этого человека похожим на сову. Отвисшая губа обнажала почти беззубые десны, из вывернутых ноздрей торчали кустики желтых волос. Он уныло глядел на меня и не шевелился, а я смотрел на него. Это длилось с полминуты, потом я сказал:
– Филин, мне постучать еще тебя по лбу, чтобы ты отмер и раскрыл дверь?
Он моргнул, выпуклые серо-желтые веки без ресниц, будто половинки ореха, опустились и поднялись. Лязгнул засов, дверь открылась. Филин так ничего и не сказал – трудновато говорить без языка. Я шагнул внутрь, и он закрыл дверь. Вместо правого уха у него был лоснящийся лиловый комок, а вместо волос на морщинистой башке рос желтоватый пушок. Уха, языка, нескольких пальцев и некоторой части разума Филина лишила пыточная магия палачей из Дома Ментала. По нашим землям ходит, ковыляет или ползает значительное число людей, имеющих более чем веские причины ненавидеть менталистов, которые умеют морочить и подчинять чужие сознания, а еще хорошо умеют пытать тех, чей разум оказался слишком крепок и не покорился им.
В Арде несколько крупных магических Домов, они владеют замками, землями, кораблями, факториями, цехами, иногда целыми городами. А если и не владеют, то почти всегда имеют большое влияние в окрестных землях. Зангар – один из немногих независимых городов, управляемых Магистратом в содружестве с местной церковью, не подчиняющийся ни одной гильдии. Только поэтому люди из Дома Реликвий вынуждены действовать тут тихо. И городская стража, и церковные клирики-ищейки рьяно следят за тем, чтобы маги с их ссорами, интригами и враждой, постоянно идущей между крупными Домами, не натворили бед в городе и ближайшей округе.
Внизу лестницы я толкнул вторую дверь, миновал полутемный коридор и вошел в питейный зал «Тихой ночки». Пламя очага и факелы, торчащие из железных колец по стенам, озаряли длинные столы и лавки, почти треть зала отгораживала высокая каменная стойка, похожая на уменьшенную копию замковой стены. За нею прохаживался сутулый великан, про которого я был уверен, что в роду у него затесались волосатые гнохи. Он безразлично посмотрел на меня. Еще несколько человек, искоса глянув в мою сторону, отвернулись. Я пошел через зал. В воздухе, казавшемся жирным и маслянистым, висели сизые слои дыма, запах жареного мяса и тушеной капусты, пива и дешевого вина. Мерно гудели голоса, звякали кружки и стаканы. Поскольку главный городской судья любил наказания в виде лишения различных частей тела, значительная часть находящихся здесь людей могла похвастаться неполным комплектом пальцев, а то и конечностей. Были в зале и одноглазые, и одноухие, и даже совсем безухие, равно как и безъязыкие.
Пройдя мимо стойки, я повернул в короткий тупиковый коридор. В конце его, за столом на лавке с покатой спинкой раскинулся веснушчатый русоволосый мужчина с тщательно подстриженной светлой бородкой. Он вел свой род от табунщиков с восточного побережья Андаманских степей и был известен среди городского сброда всех мастей как атаман Гаррота. Как его звали на самом деле, не ведал никто.
