Коллин Хоук - Пробужденный
Должно быть, врачи испытывали на нем какие-то нетрадиционные методы. Это объясняло его одержимость солнечным светом и идеями чудесного исцеления. Надо понимать, кто-то из персонала не уследил за пациентом, и он отправился бродить по Нью-Йорку в килте, сооруженном из простыни или больничной пижамы. Это объясняло и босые ноги, и бритую голову. Возможно, добраться до музея было его предсмертным желанием, которое он и сам уже не сознавал?
– Лилия?
Простой звук моего имени тут же остановил шестеренки, бешено крутящиеся в голове.
– Да, Амон? – ответила я с извиняющейся улыбкой.
– Я чувствую твои мысли. Ты права, мое тело ослаблено, но разум свободен от недуга. Мне отпущено мало времени в этом мире. И пока оно не истекло, я должен найти свои канопы и совершить то, что предначертано. Если бы мне удалось пробудить братьев… Они помогли бы довести начатое до конца. Но я не сумею найти их без твоей помощи.
– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе найти братьев?
– Да.
Меня затопило облегчение.
– Конечно. Я сделаю все, что смогу. Они были с тобой в музее?
Амон покачал головой.
– Они потеряны, как и я.
Значит, он хочет напоследок встретиться с братьями. Что ж, хоть какая-то определенность.
Я на минуту оставила Амона на солнцепеке, сходила в спальню и вернулась с блокнотом и верным механическим карандашом.
– Давай начнем с имен.
Он кивнул.
– Одного зовут Астен.
Я записала: Астен.
– Он сын Халфани.
– Отлично. Значит, его фамилия – Халфани.
– Нет, это его отца зовут Халфани.
– Хорошо, хорошо, – я ободряюще улыбнулась и медленно повторила: – Так как его фамилия?
Глаза Амона сузились, но он все же ответил на мой вопрос.
– Он известен только как Астен. Хотя иногда его называют Небесным магом или Космическим сноходцем.
– Гм… ладно.
Я приписала под именем: «м.б., фокусник; проверить Вегас», после чего сосредоточилась на втором брате.
– Его имя – Амоз, и когда-то он был принцем Васета.
– Васет… Это страна?
– Раньше это был великий город.
– Понятно. Продолжай, – попросила я, быстро записывая: «м.б., политик».
– Еще он известен как Великий целитель и Повелитель зверей и бурь.
– Ясно, – я перечитала написанное, зачеркнула «м.б., политик» и дописала: «м.б., ветеринар или метеоролог». – Когда ты видел их в последний раз?
– Тысячу лет назад.
– Ага…
Некоторое время тишину нарушал только скрип карандаша по бумаге.
Дописав, я захлопнула блокнот и преувеличенно бодро заявила:
– Отлично, теперь нам есть, с чего начать! – я мягко сжала плечо Амона. – Обещаю, я сделаю все, чтобы помочь тебе разыскать братьев и выполнить… предначертанное.
– Спасибо, Юная Лилия.
– Всегда пожалуйста. А пока… Как ты смотришь на утреннее питание? – и я, запнувшись, быстро добавила: – Тебе можно твердую пищу?
Скормить хот-дог больному раком! О чем я только думала?
– У тебя есть хот-дог? – оживился Амон, будто прочитав мои мысли.
– Честно говоря, хот-доги не очень… питательны. Здесь их нет, но я закажу тебе что-нибудь получше. Что-нибудь мягкое, для твоего желудка.
– Мои зубы в порядке. Каша мне не нужна. Обычно мое прибытие приветствовали пиром и песнями, но ты можешь спеть мне в другой раз. Клянусь, сейчас я голоднее изгнанного из стаи шакала – и не променяю пир на любые увеселения, как бы хороши они ни были.
– Отлично, тогда песни отложим. Думаю, пир я тебе смогу устроить. Посиди тут на солнышке, я скоро вернусь.
Амон молча кивнул. На лице у него читалась неподдельная усталость.
Я осторожно закрыла дверь на веранду, задернула занавески и отправилась на кухню. По пути я задержалась перед зеркалом. Волосы падали на плечи густой спутанной массой, но взгляд голубых глаз был живым и пронзительным, а щеки казались слегка загорелыми.
Двойник, улыбнувшийся мне из зазеркалья, был совсем не той элегантной, собранной, дисциплинированной Лили, к которой я привыкла. Сейчас он выглядел диким, взбудораженным… пожалуй, даже немного безумным. Я глубоко вздохнула, по мере сил пригладила волосы и направилась на кухню. Там было пусто – видимо, родители уже уехали на работу. Секундой позже до меня дошло, что у Марселлы сегодня тоже выходной. Идеально.
Я позвонила в обслуживание номеров, продиктовала заказ и вернулась на веранду.
– Ну как, напитался солнцем?
– Насколько это возможно.
– Отлично. Тогда пойдем внутрь.
Амон проследовал за мной в комнату, с любопытством глядя, как я хватаю висящий на кресле черный кружевной бюстгальтер и вместе с одеялом бросаю их бесформенной кучей на кровать.
– Гм… Завтрак будет через полчаса или около того. Думаю, я присмотрю тебе какую-нибудь одежду в отцовском гардеробе. Не хочешь пока принять душ?
– Душ?
– Или ты предпочитаешь ванну?
– А, понятно. После долгой дороги я бы не отказался от омовения.
– Хорошо. Ванна – вон там.
Амон бросил на меня озадаченный взгляд, но я решила, что уж с этим он как-нибудь разберется сам, и отправилась в спальню родителей.
Она была еще больше моей, а за дверью гардероба скрывался вход в настоящую Нарнию. Я знала, что в дальних шкафах хранятся старые джинсы и футболки, которые отец больше не носит, и направилась прямиком туда. Хорошенько покопавшись на полках, я на глаз выбрала пару кед, носки, рубашку для гольфа, брюки вроде спортивных и легкую ветровку. Я уже выходила с этим богатством из спальни родителей, когда вдруг сообразила, что Амону еще понадобится нижнее белье.
Если бы вчера кто-нибудь сказал мне, что я буду рыться в ящике с отцовскими трусами, я бы рассмеялась ему в лицо. Однако я почувствовала себя еще более неловко, когда начала прикидывать, какая пара подойдет Амону. Чуть не сгорев от стыда в процессе, я наконец остановила свой выбор на эластичных боксерах среднего размера.
Стоило мне перешагнуть порог своей спальни, как в уши ударил рев Ниагарского водопада. Я бросилась в ванную и обнаружила, что Амон выкрутил все краны до упора и теперь с восторгом любуется на свое отражение в раковине.
– Эта ванная… – он запнулся, подбирая слово, – невероятна.
Я поспешно завинтила кран над раковиной.
– Полностью согласна. Вот твоя новая одежда. Ты уже решил, будешь принимать ванну или душ?
– Что такое душ?
Я указала на кабину с массажным душем, который сейчас изрыгал струи из всех возможных отверстий. Амон с интересом на него взглянул, но потом развернулся к ванне и начал возиться с узлом на боку юбки.
Я торопливо отвернулась – и тут же невольно вскрикнула, лицом к лицу столкнувшись с его отражением в зеркале. Это отражение продолжало разоблачаться, ничуть не смущаясь моим присутствием. Я крепко зажмурилась.
– Эй, притормози! Ты можешь хотя бы дождаться, пока я уйду?
– Зачем тебе уходить?
– Надо понимать, о приличиях ты тоже не слышал.
– При… личиях?
– Угу. Египетские боги явно забыли тебя ими укомплектовать.
– Не понимаю. Кто же тогда будет меня мыть?
Я не удержалась от нервного смешка.
– Гм… Ты сам?
Я так и не рискнула открыть глаза, поэтому вслепую нащупала раковину и по стенке добралась до двери.
– Амон, я понимаю, что в больнице тебе помогали нянечки, но эту роль я на себя взять не готова. О’кей?
Я безошибочно услышала шелест, с которым падает ткань на мраморный пол, а потом глухой всплеск – Амон забрался в ванну.
– Хорошо, Лилия. Не будем нарушать при… личия.
– Спасибо.
Я отошла на расстояние, с которого, как я знала, мне будет видна лишь его голова, и только тогда открыла глаза.
– Держи, – я бросила Амону мочалку и кусок мыла. – Для массажа вдави кнопку слева. Прямо рядом с твоей рукой.
Выражение лица, с которым Амон следил за забурлившей водой, сполна возместило мои недавние мучения.
– Полотенца – на сушилке слева от раковины. Завтрак будет минут через двадцать, – я захлопнула за собой дверь и, повысив голос, строго добавила: – И не вздумай выходить, пока не оденешься!
Не успела я прибрать комнату, как телефон разразился трелью, возвещая, что еда готова. Я встретила горничную у лифта, расписалась в получении заказа и покатила тележку на кухню.
– Я позвоню, когда можно будет забрать посуду, о’кей?
– Конечно, мисс.
На кухне я сервировала два места, достала из холодильника молоко и несколько фруктовых соков и нашла в шкафу пару чашек для горячего шоколада.
– Амон! – крикнула я, переставив все блюда с тележки на стол. – Завтрак готов! Ты оделся?
Я чуть не подпрыгнула, когда ответ раздался прямо у меня за спиной:
– Я в затруднении.
– Господи, как ты меня напугал! – я обернулась и тихо ойкнула. В одной руке Амон сжимал кеды, а другой придерживал кое-как натянутые штаны. – Гм… Сидят слишком свободно, да?
