Кертис Джоблинг - Последняя битва
Столица лорда-шакала пережила холода, но в последний день зимы войска Псов и Гиены полностью завершили окружение и начали затягивать удавку на шее города. Леди Хайфа направила основную часть своей армии к южным стенам Азры, а воины лорда Канана подошли вплотную к северным городским укреплениям. Отрезанные от внешнего мира, лишенные возможности связаться со своими товарищами в Бейне, защитники Азры оказались блокированными внутри городских стен. Когда же наступило лето, к городу выдвинулась бастийская артиллерия. Поплыли в воздухе облака порохового дыма, полетели выброшенные с чудовищной силой ядра, проламывая каменную кладку крепостных стен и круша городские кварталы. Число жертв росло с ужасающей скоростью, поэтому советникам удалось в конце концов убедить короля Фейсала сдать город ради блага его же собственного народа. Его условия капитуляции были просты – в Азре больше не должно пролиться ни капли крови. Хайфа охотно приняла их. Легендарный город пал и отныне перешел в руки Гиены.
Свое слово Хайфа сдержала. Кровь в Азре больше не лилась. Свои торжества по поводу победы Гиена перенесла за город, границей которого традиционно считались его стены. Ведь о том, чтобы не лить кровь за пределами Азры, уговора не было, верно? Процедуру казней Хайфа разработала на свой собственный лад: без виселиц, без плах, без долгих обвинительных речей. Все происходило быстро, деловито, можно сказать, буднично. Солдат и офицеров армии Фейсала, а также тех немногочисленных лордов-шакалов, кто еще оставался в городе, гвардейцы Гиены одного за другим вели по городским улицам к Серебряным воротам, выходившим на юг, к реке. Жители побежденной Азры могли лишь наблюдать за тем, как шагают в свой последний путь защитники их города. Обреченных выводили из города на песчаную площадку перед крепостными стенами. Здесь возле большого полированного камня пирамидками были сложены отрубленные головы – мрачный символ одержанной Хайфой победы.
К настоящему времени не слишком знатные аристократы и придворные были уже казнены, на десерт оставалось главное блюдо, великое и знаменательное событие, которое Хайфа непременно желала увидеть своими глазами. На предыдущих казнях Гиена не присутствовала, как не бывало ее и на поле боя во время сражений – дело в том, что леди из Роу-Шена панически боялась стать жертвой покушения. И у Серебряных ворот Азры она впервые решилась появиться только после того, как король-шакал подписал капитуляцию. Отдавая приказ начать казни, Хайфа распорядилась не допускать на них посторонних – ей вовсе не хотелось, чтобы жители Азры, ставшие отныне ее подданными, видели смерть своих бывших властителей, оплакивали их, а затем, не приведи Бренн, начали бы считать их мучениками. Вот так, тихо и тайно, казнили практически всех защитников Азры, осталось лишь несколько самых знатных придворных плюс сам король Фейсал. Их казнь отложили на самый конец, до прибытия правительницы Роу-Шена. Новая королева Азры непременно хотела насладиться этим триумфальным зрелищем.
Из Роу-Шена к Серебряным воротам Азры Хайфа прибыла в портшезе – кресле, которое несли на своих плечах омирские рабы – и в сопровождении своих придворных, которым пришлось проделать весь этот не ближний путь на ногах. Колыхались на теплом ветру легкие шелковые занавески портшеза, слева и справа от носилок печатали шаг гвардейцы-охранники. Процессия остановилась перед группой пригнанных к Серебряным воротам пленников. За спиной этих несчастных возвышались городские стены – местами проломленные железными ядрами, местами опаленные бастийским гремучим порошком, порохом.
На эти стены, повернув голову вбок, смотрел и Джоджо, стоявший, как и остальные приговоренные к смерти пленники, на коленях и со связанными за спиной руками. «Как быстро все же меняется мир! – думал он. – Навсегда ушли те времена, когда самыми опасными для лиссийцев осадными орудиями были баллисты и катапульты с их каменными ядрами. Бастийский черный порошок – порох – коренным образом изменил характер современной войны. Катапульты уступили место пушкам и железным ядрам, и теперь на штурм или осаду любой крепости требуется гораздо меньше времени, чем прежде». Эти рассуждения натолкнули Джоджо на новую мысль: а что, если он поставил, что называется, не на ту лошадку? Ведь еще совсем недавно Джоджо работал на работорговца, графа Кесслара.
Лорд-козел Кесслар был злодеем из злодеев. Стопроцентный мерзавец. Впрочем, таким же был тогда и сам Джоджо. А потом ему посчастливилось – или угораздило? – столкнуться с юным Волком из Вестланда, Дрю Ферраном. Это знакомство оказало на Джоджо огромное воздействие – и не только отрицательное, хотя во время стычки с Волком он потерял один свой глаз. Удивительно, но позднее работорговец и Волк стали союзниками, и тогда-то Джоджо открыл для себя такие удивительные вещи, как честь, самоуважение, настоящая дружба. Однако затем союз с Дрю втянул Джоджо в войну против лордов-котов и привел в Азру – чужой ему город Шакала, который он защищал против других чужаков, Псов и Гиен. И вот…
Джоджо покосился на короля Фейсала. Лорд-шакал стоял спокойно и величественно, высоко подняв голову, гордо выставив вперед подбородок, и очень выделялся этим среди остальных приговоренных к казни – они, как один, понурили головы и низко опустили плечи. Пленники-люди были связаны веревками, пленники-верлорды – шнурами с вплетенными в них серебряными нитями. Нужно заметить, что, попав в Азру, Джоджо почувствовал себя в своей родной стихии и быстро сделал карьеру в армии Фейсала. Бывший работорговец умел командовать людьми (а кто бы сомневался?) и сам был бесстрашным бойцом, которому король со временем доверял все больше и больше. Первое время дела шли совсем неплохо, даже после того, как лорды-ястребы улетели в Бейну и унесли с собой лучших бойцов Фейсала. Тогда мощных крепостных укреплений и отряда опытных, обладавших орлиным зрением лучников хватало, чтобы не подпускать к городу Хайфу и ее союзников. Но затем на поле боя прибыли бастийские пушки и перевернули весь ход войны, сделав сопротивление Шакала бессмысленным и невозможным.
Джоджо заметил, как презрительно прищурил свои глаза Фейсал, когда прикрывавшие дверцы портшеза занавески раздвинулись и на раскаленный полуденным солнцем песок ступила Гиена. Легкой поступью она подошла к стоящим в ряд на коленях пленным лордам-оборотням и офицерам-людям. Слева и справа Хайфу окружали охранники и рабы – один из них энергично помахивал веером, другой держал над головой повелительницы Роу-Шена громадный раскрытый пестрый зонт, прикрывавший ее от солнечных лучей.
Когда Джоджо взглянул на приблизившуюся к нему Хайфу, у него перехватило дыхание. Она все еще оставалась такой же прекрасной, как много лет назад, когда впервые пересеклись их жизненные пути. Лицо Хайфы было подкрашено белилами, темные волосы зачесаны наверх и увенчаны сверкающей короной.
На ободке самой короны позванивали, покачивались золотые подвески с драгоценными камнями всех цветов и размеров, они отражали солнечные лучи и отбрасывали на белое платье Гиены яркие радужные пятна. Хайфа остановилась перед Фейсалом. За спиной Гиены столпились ее подданные, а за спиной короля нервно переминался с ноги на ногу палач с ятаганом в руке.
– Его корона, ваше величество, – сказал один из придворных, протягивая Хайфе витой золотой шнурок, который всего лишь день тому назад украшал голову Фейсала. Гиена посмотрела на шнурок так, словно корона Шакала была какой-то помойной дрянью.
– Я польщен тем, что моя скорая смерть выманила тебя из твоей норы, Хайфа, – произнес Фейсал своим глубоким звучным голосом. Его тога была разорвана, лицо покрыто кровоподтеками после того, как над ним потрудились штурмовики из Роу-Шена.
– Я перфекционистка, Фейсал.
– Ты трусиха.
– Я хочу быть уверена в том, что ты действительно мертв.
– Увидеть мою голову, насаженной на копье, тебе недостаточно?
– В переходное время, как сейчас в Азре, нет ничего опаснее, чем оставлять людям символы прошлого, например, твою отрубленную голову. Нет, твой череп будет брошен в яму в каком-нибудь глухом уголке Омира и закопан вместе с остальными частями тела.
Джоджо услышал, как Фейсал сглотнул. Гиена взглянула на бывшего работорговца и улыбнулась.
– О, и ты здесь, – сказала она, подходя ближе. – Марионетка Кесслара, сражающаяся на стороне Шакала. Знаешь, ты произвел довольно сильное впечатление на моих военных.
– Я давно уже не марионетка Кесслара, – ответил Джоджо, сплевывая на песок под ноги Хайфы. Лорд-козел Кесслар прежде был деловым партнером леди-гиены. – Я свободный человек, Хайфа.
Она звонко, мелодично рассмеялась, и ее смех угодливо подхватила свита.
– Разумеется, свободный, – она красноречиво посмотрела через плечо Джоджо на его связанные за спиной руки. – Хочу заметить, что тебе очень идет быть свободным.
