Игорь Колосов - Идущий
5
Дини приоткрыл глаза. Было поздно – солнце стояло высоко. Дини лежал на кровати, укрытый плащом. Пахло табаком и овчиной. Было тихо. Наверное, хозяева еще спали – они легли намного позже Дини, сидевшего над их сыном до полуночи.
Тело мальчика покрывали волдыри, в любой момент готовые лопнуть, истекая гноем и кровью. Дини приходилось держать руки над каждым волдырем в отдельности, и лечение затянулось. Под конец, совсем обессиленный, он, как обычно, провалился в сон, даже не отойдя от больного.
Дини приподнял голову и тут же опустил ее. Она казалась распухшей и тяжелой. Несмотря на сон, Дини был по-прежнему очень уставшим. Он находился в Лизии уже пять дней и вылечил за это время семь человек. Постепенно мальчик пересекал город, перебираясь из одного дома в другой, в направлении северо-восточных ворот. Если бы мальчик просто пошел к ним, ему бы не понадобилось и часа, но его дар задерживал его то в одном, то в другом месте. После пятого дома ему даже не понадобилась интуиция – хозяева спросили, не поможет ли он их родственникам на одной из соседних улиц. У женщины сильные боли в животе, и даже знахарь, которого вызывали три дня назад, не облегчил ее состояние.
В следующий дом – где мальчик находился сейчас – его тоже привели люди. Кроме хозяев, здесь были еще несколько человек. Соседи? В городе о Дини пошел слух, и некоторые, если даже не нуждались в услугах странного мальчика, хотели просто поглазеть на него.
Когда Дини только рассматривал больного, он даже не взглянул на стоявших в комнате мужчин. Позже, в процессе лечения, один из них привлек его внимание. Что-то в нем Дини не понравилось. Хотя мальчик сосредоточился на язвах сына хозяев, он несколько раз глянул на этого мужчину, с первого взгляда никак не выделявшегося среди остальных. Дини изредка менял позицию перед кроватью, что и позволило видеть всю комнату. Мужчина рассматривал Дини с каким-то странным выражением лица. И он вышел из дома, так и не дождавшись, когда мальчик закончит лечение.
Проснувшись и вспоминая происходившее, Дини догадался, что во время лечения у него обострялось чутье. Он и раньше чувствовал исходящие от людей эмоции, но не особенно обращал на это внимание. Раньше было просто – родственники больного источали горе и страх. Раньше никого из посторонних не было. Вчера впервые пришли те, кто не переживал за больного.
Дини встал с кровати. Он был один в комнате. Единственное окно выходило во внутренний дворик. Дини прошел в другую комнату, переднюю, где вчера лечил мальчика. Сейчас здесь никого не было. Дини выглянул в окно. Улица находилась близко к северо-восточным воротам Лизии, и по ней перемещались пока еще немногочисленные прохожие. Несмотря на мягкий успокаивающий свет, Дини почувствовал тревогу. Ее источник был размытым, ирреальным, но он все-таки был.
Дини вспомнил лицо вчерашнего мужчины, пристально изучавшего его, но уверенности, что дело в нем, не было. Дини почувствовал, что хотя бы на день должен отказаться от лечения людей. Ему нужно покинуть город. В противном случае, разрываясь между потребностью в отдыхе и желанием кому-то помочь, он рискует повредить рассудок. Он задержался в Лизии, и его по-прежнему ждала дорога.
Городские ворота запирались с заката до рассвета – ночь для ухода исключалась. Ранним вечером, когда с площади потянутся сотни людей, Дини пристроится к ним. Он решил, что вывернет наизнанку плащ, изменив его цвет, и накинет капюшон.
Оставалось одно – покинуть этот дом со двора. Для этого вполне подходила комната, где он провел ночь. Дини почувствовал, как тревога отпустила.
Нужно только дождаться вечера.
Начало преследования
1
Правитель стоял у окна, глядя на восходящее солнце, и Флек, зайдя в комнату, выжидающе замер.
Флек являлся не только правой рукой Правителя, но и главным советником, генератором его энергии. Он был проводником между Правителем и его поданными. И еще Флек был троюродным братом Правителя, хотя добился своего положения не из-за родственной связи.
В мире, где каждый пятый мог оказаться твоим родственником, это не играло никакой роли. У Правителя имелись родственники и поближе Флека, но это не дало им никаких особенных преимуществ. Чего только стоил пример родного младшего брата Правителя – он был заключен в Клунс, самую строго охраняемую тюрьму Всех Заселенных Земель. Заключен сразу, стоило ему лишь выразить сомнения относительно абсолютной власти Правителя, и то, что они оба пришли в этот мир благодаря одной женщине, ничего не изменило.
Флек знал это, и тем значительнее было его собственное достижение. Он был единственным человеком, кто позволял себе давать советы самому Правителю, этому современному Мессии, пожелавшему вытянуть человечество из бездны, в которую оно уже начинало соскальзывать. Флек был единственным, перед кем Правитель изредка проявлял нечто, что можно было характеризовать, как слабость, перед кем Правитель представал обычным человеком.
Флек молча ждал, и Правитель наконец повернулся. Флек склонил голову. На него смотрел худощавый темноволосый мужчина в белой одежде, с приятными чертами лица, с бледной кожей, с холеными пальцами рук и безупречными ногтями. В его движениях была гибкость и грация барса, быстрого, безмолвно свирепого и в то же время дотошного в отношении чистоты собственной ослепительной шерсти. И еще у Правителя были пронзительно голубые, почти белесые глаза.
Однажды Флек слышал историю одной повивальной бабки, служившей еще при отце Правителя и утверждавшей, что сам Правитель не был рожден, как все люди. Он появился в спальне своей матери, на которую вообще не был похож, неизвестно каким способом. Женщина, бывшая до этого беременной, уже осталась без «живота», но не было никаких признаков родов.
И сама женщина утверждала, что никого не рожала.
От безумия, вызванного отсутствием внутри плода, ее спасло сопение и плач маленького Правителя. Спустя несколько месяцев у женщины помутился рассудок, и ребенка выкармливали няньки.
Флек слышал эту историю в ранней юности, когда их пути с Правителем еще не пересеклись, и когда он еще не задавался кое-какими вопросами. Позже все нити похоронило вездесущее время. Повивальная бабка исчезла, ее след потерялся.
Выдержав паузу, Флек поднял голову, расправил плечи. Он сам чем-то напоминал Правителя. Тот же рост, та же комплекция и гибкость. Почти одинаковый цвет волос. Только кожа смуглая и черные глаза.
Правитель спросил:
– Гонец прибыл?
Флек склонил голову.
– Да, Правитель. Слухи подтвердились – мальчик действительно существует. И он лечит болезни.
С минуту Правитель вышагивал вдоль окна. В его движениях не было нетерпения, лишь неудержимая энергия, не позволявшая долго оставаться неподвижным. Он остановился, коротко глянул на Флека. Тот не стал дожидаться нового вопроса.
– Недавно он был в Лизии. Может, и двух дней не прошло. Это – проверенный факт.
Правитель коснулся подбородка своими тонкими женственными пальцами.
– Куда он направился?
– Неизвестно, Правитель, – Флек поморщился. – Для этого нужны направленные поиски, желательно определенной группой. Конечно, немногочисленной.
Он замолчал, ожидая вопросов или приказаний. Минуту Правитель перемещался вдоль окна, затем, не замедляя движений и не глядя на Флека, сказал:
– Надеюсь, ты понимаешь, как важно найти мальчишку. Найти как можно быстрее.
– Да, Правитель.
– Кроме того, что он нам нужен, мальчик может стать источником опасности, сам того не желая.
Флек кивнул. Он понимал, какие могут возникнуть конфликты в отдельных городах, когда местные власти осознают, кто находится в их вотчине. Не считая малонаселенных районов, где хозяйничают банды.
– Мальчишка может погибнуть от руки неизвестного негодяя. Или бесследно исчезнуть, что также чревато нехорошими последствиями. Твои предложения?
Флек выдержал паузу и заговорил.
Спустя несколько минут, когда он закончил, Правитель сказал:
– Хорошо, Флек. Действуй. Надо предупредить комендантов всех крупных городов о том, что они обязаны задержать мальчика и охранять его до прибытия твоих людей.
Флек склонил голову и быстро вышел.
2
Гурин колотил мечом с тупым лезвием по специальному манекену, и этот вымышленный враг кряхтел под градом быстрых, чудовищной силы ударов, покрываясь трещинами и опасно кренясь. Гурин был обнажен по пояс, его потный торс сверкал под лучами солнца.
Во внутреннем дворике громоздкого, угрюмого здания, где располагались казармы личной гвардии Правителя, вместе с Гурином тренировались с десяток человек, но они больше косились на крупного широкоплечего мужчину, казавшегося обезумевшим и не видевшим ничего вокруг, кроме манекена-противника.
