Евгений Старухин - Лесовик. Рудники
– Хм, тогда моим выбором будут карманные кражи и взлом.
Очередное переглядывание, это уже начинает бесить…
– А вы не хотите поменять свои знания?
– Нет. Завтра вечером портупеи будут готовы.
– В таком случае знания тоже будут завтра.
– До завтра! – И, отвернувшись от них, принялся укладываться спать.
Меня опять тронули за плечо.
– Да твою же мать! Чего еще? – Повернувшись, я увидел своего старого знакомого, которому я когда-то продал аметист. – Привет! Извини, меня сегодня несколько задергали.
– Сам виноват, дал объявление про сапоги, теперь расхлебывай. Но я к тебе не за этим.
– А зачем?
– Братва завтра тебя кромсать в шахте будет. Если владеешь ловушками, то лучше поставь между собой и входом в штрек одну или даже парочку. А сапоги мне, конечно, пригодились бы, но аметистов или такого количества руды у меня просто нет.
– Спасибо за совет! Ты тогда завтра лучше не суйся в мой штрек.
– Хорошо, учту. – Он улыбнулся и ушел.
Неужели кто-то еще делает здесь хоть какую-то малость за спасибо? Значит, не все еще окостенели. Это радует. Но спать, пора спать!
День шестой
Этот день начался не так. Меня не разбудил звук гонга. Меня щелкнули по носу. Да чтоб им всем пусто было! Что еще за шутки?
– Малой, просыпайся! К тебе гости приехали! – Голос был смутно знакомым, но я никак не мог его вспомнить, глаза совершенно не хотели открываться. Значит, проспал я меньше двух часов. В теле же было какое-то ощущение скованности, будто пролежал я заметно больше двух часов. Почему-то болели локти. Странно. Да еще во рту противно до невозможности, дед называл такое состояние «Во рту кошки нагадили». Да еще во рту какая-то трубка! Что за приколы?
– Какие гости в три часа ночи? – Трубка была мягкой и разговаривать совсем не мешала, а вот сухость и противный вкус как раз наоборот, но с этим можно как-то смириться.
– Ты гляди-ка, глаза не открыл, а время знает.
Я с трудом разлепил непослушные веки. Я лежал не в бараке, а в капсуле. Так, становится понятно, откуда неожиданные странности в самочувствии. Непонятно только, почему мою капсулу открыли раньше времени? Что это значит? Непонятно – значит опасно, это я уже уяснил на своем горьком опыте. И мне совершенно не нравится, что ко мне приехали «гости». Я попытался приподняться. Желе держало меня как смола бабочку.
– Не дергайся, Малой, все равно не получится! Так что лежи спокойно. – Техник повернулся вбок, я наконец-то его узнал, он повернул голову куда-то в сторону и кого-то позвал: – Прошу!
К капсуле приблизился человек с удивительной внешностью: он был и лысый, и волосатый, худой и толстый, и все это у него получалось одновременно. У него была лысина, обрамленная пышными черными с сединой кудрями. Руки и лицо его поражали своей худобой, как будто его совсем не кормят, и в то же самое время у него присутствовал солидных размеров живот. Как такое было возможно, для меня осталось загадкой. Нос его украшали небольшие очки, больше похожие на пенсне. Он постоянно протирал платочком свою потеющую лысину. По крайней мере, за время моего наблюдения за ним он успел сделать это два раза.
– Гугенштейн, Бронислав Яковлевич, – он сделал легкий поклон, – имею честь быть консультантом корпорации «Альтмир» по разным тонкостям юридических вопросов.
– Думаю, мое имя вам известно, так что я вас слушаю, Бронислав Яковлевич. Вряд ли меня извлекли из капсулы для праздного разговора.
– Вы совершенно правы, молодой человек! Дело в том, что у нас сложилась неприятная ситуация… – Пауза, оставленная им, явно была предназначена для вопроса. Не дождавшись его, он продолжил: – Это – вы! Да, вы! Не делайте такие удивленные глаза! Вам же система выдала сообщение об автоотправке письма в службу техподдержки?
– Было такое.
– Тогда позвольте мне продолжить? – Уловив мой кивок из желе, он в который уже раз протер платочком свою лысину и пустился в объяснения: – Я позволил себе ознакомиться с вашим делом. И оно мне сразу не понравилось. Кому такое может понравиться? Молодой человек, вышедший из леса и только потерявший единственного близкого человека, занимается взломом капсулы, избивает других детдомовцев, клевещет на директора детского дома. А директор детского дома чисто случайно оказывается женой мэра города. И это в наше-то время! Золотой души человек, видимо, эта Людмила Павловна! – Посмотрев на меня, он улыбнулся: – Не сверкайте так своими очами, Евгений Георгиевич! Я прекрасно понимаю нынешние реалии и знаю, что ни один член семьи никакого мэра в наше время не будет заниматься детским домом. – Он развел руками. – Ну, не верю я в «души прекрасные порывы» у родственников мэра, уж простите старого циника. Судя по вашему взгляду, вы тоже, по крайней мере, после знакомства с Людмилой Павловной. Но не это меня заинтересовало. Да, отнюдь не это. Видите ли, привыкание на стопроцентной чувствительности возникает уже на четвертый-пятый день. Вам же удалось продержаться девять дней. А проведя три дня в СИЗО, вы ни в малейшей степени не проявляли зависимости от виртуального мира. – Он сосредоточенно всматривался в мое лицо, затем, что-то для себя решив, продолжил: – И после всего этого вы опять взламываете капсулу, но уже там, где это попросту невозможно. Ведь в местах заключения за капсулы отвечают наши специалисты, проверенные по десятку раз. Конечно, перекупить нашего специалиста возможно, но, уж простите, не вам! Хотя если ваш покойный дедушка… – Он задумался, глядя куда-то поверх моей головы, забавно шевеля губами, явно что-то прикидывая в уме. Вскоре его взгляд выпал из межреальности и упал на платок в руке, он повертел его немного и резко спохватился: – Простите, о чем это я? Ах да! Наш уважаемый Дмитрий Олегович, – он повел рукой в сторону техника, тот кивнул, – уже прошел проверку на полиграфе и причастности к данному случаю не имеет. В связи с этим у нашей корпорации имеется к вам два вопроса: «Как вы обошли защиту капсулы?» и «Не желаете ли поучаствовать в программе исследования зависимости от виртуального мира?».
– Почему я должен отвечать на ваши вопросы?
– Упаси боже! Вы никому ничего не должны, кроме государства! А ему вы задолжали три года своей жизни! Не желаете погасить этот свой долг немного раньше? Мы, конечно, разберемся с данной ситуацией и без вашей помощи, но с ней это было бы на порядок быстрее. – Дождавшись моего утвердительного ответа и кивнув в знак того, что он не сомневался в моем решении, юрист продолжил: – Если я займусь вашим делом, то могу попробовать снять с вас все обвинения. Взамен – вы принимаете участие в нашей программе исследований зависимости от виртуального мира и рассказываете, как вам удалось обойти систему защиты капсулы. Как вам такая сделка?
– Как будет оплачиваться мое участие в программе исследований?
– Вообще-то подразумевалось, что оплатой этого будет снятие с вас обвинений.
– Бронислав Яковлевич, я согласен, что в качестве оплаты с моей стороны за снятие с меня обвинений пойдет ответ на первый вопрос. Но программа исследований – это же не однократная услуга, а процесс, который, возможно, будет длиться очень долго. И вы хотите, чтобы я подписался на это бесплатно?
– Упаси боже! Я на это и не рассчитывал. – Он всплеснул руками: – Я вообще не уполномочен вести переговоры от лица фирмы по поводу заключения контрактов. Есть специальные люди, занимающиеся этим. Мне достаточно вашего принципиального согласия, и я пришлю к вам специалиста для заключения контракта. Пока же я вплотную займусь вашим делом. Как только мы избавим вас от лишних долгов перед нашим государством и вас освободят, с вами тут же свяжется наш сотрудник, занимающийся контрактами. Ну, так как?
– В принципе я согласен, но условия нужно обсудить.
– Это – безусловно! С этим никто даже и не собирается спорить! Но позвольте попрощаться с вами, меня ждет ваше дело. Всего вам доброго и успехов в игре!
– Спасибо за пожелание, – как можно саркастичнее сказал я, но он, по-моему, на это не обратил ни малейшего внимания.
Он отвернулся и пропал из моего поля зрения, видимо, уходя отсюда, зато в нем появился техник.
– Ну что, Малой, задал ты им задачку, а? – Он подмигнул мне: – Ладно, давай баиньки!
Капсула закрылась. Темнота вскоре сменилась прорисовкой игрового мира. Я снова был в бараке. Спать! Досыпать то, что еще осталось.
Новое пробуждение наступило, по моим субъективным меркам, через мгновение после закрытия глаз. И наступило оно опять с этого проклятого гонга. Нет, ну какой же все-таки противный у него звук! Просто жуть! Кажется, что все твои мозги медленно размазываются тонким слоем по черепной коробке от него. Из-за ночной беседы мне не хватило времени, чтобы выспаться. Вялость в руках и ногах еле давала стоять в очереди за едой. Надо как-то взбодриться. Пока стоял в очереди за едой, попрыгал и поприседал. Бонусов за это не получил, но хотя бы вялость из мышц ушла. Слабость от голода осталась, а вот вялость все же ушла.
