Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!
Двадцать восьмого дня месяца даузу раскопки были завершены. Вход в подземелье закрыт, защитный механизм восстановлен. Запись об этом и ключи вручены на хранение главам Девяти Домов».
На этом запись обрывалась. Иарра отложила свиток и подкрутила фитиль стоявшей на прикроватном столике лампы. Она так и не смогла заснуть. Все, что с ней произошло, что в конце концов сделало ее наследницей Дома в обход матери, странные дедовские разговоры, то и дело всплывающее воспоминание об убитом Бездомном – слишком много для ее бедной головы. Даже в тишине ей мерещились чьи-то крики. Хотелось спрятаться и забыть обо всем, но не получалось. Чтение хотя бы позволяло отвлечься.
Теперь, когда оказалось, что дед был прав насчет подземелья, ей даже стало интересно – что за тайну откроет второй свиток? По словам энса, он копировался на протяжении тысяч лет, еще с доисторических времен до прихода их предков. Уж кто-кто, а глава летописцев первым должен был предположить, что это подделка!
Она удобнее устроилась в постели, облокотившись на подушку и разложив рядом второй свиток. В языке древних жителей Арша каждая буква обозначала целый слог, а когда и слово. Разбирать их уставали глаза, но Иаррой уже овладело любопытство. Что за историю раскопал ее неугомонный дед?
«Я расскажу всю правду о том, что видела, о том что сделала и что сделали со мной. Пусть ее запишут на глине и на коже; я хотела бы высечь ее в камне, чтобы когда под солнцем истает даже память о нас, люди все еще сторожили его, но теперь не осталось уже никого, кто был бы способен это воплотить. Сила моя иссякла. Вся надежда теперь – на Непокорных, ибо они одни знают правду. Они поклялись передать ее детям и завещать, чтобы те передали своим. Да будет так, пока стоит мир.
Я, Элетия, до сегодняшнего дня называемая Царицей мира, клянусь Молчащими богами, клянусь своей кровью и проклятой Силой, что все это правда.
Я родилась в городе Арше под сенью всемилостивого Имира, Царя царей. Его слава превосходила славу солнца и звезд. Правители всех земель в страхе преклонялись перед Имиром и называли его богом, и никто, до самых краев земли, не смел перечить его воле. В незапамятные времена он явился из-за пределов мира, от края великой тьмы. Земля тогда была во власти ночных созданий, которых люди называли хладными демонами, пожирающими человеческие души. Имир сражался с ними и одолел. Он изгнал демонов, но этого ему было мало, и он изгнал также и богов. С тех пор и до сегодняшнего дня миром правил один Имир. Он был Царем и он был богом. Но я, единственная, кому Имир открыл все свои тайны до последней, свидетельствую: хоть Сила Имира равна Силе богов и даже сейчас его тело неподвластно смерти, он всего лишь человек.
Моим отцом был Саад, один из Непокорных. Многие века Непокорные втайне противостояли Имиру, сберегали знания, передавая их из поколения в поколение и хранили надежду в ожидании своего часа. И вот он настал. Когда моя мать была в тягости, Прорицательница предсказала мне избрание Молчащими богами и гибель Имиру через меня. С тех пор меня готовили к моему предназначению. Я должна была вырасти совершенной душой и телом, чтобы в день, когда меня приведут перед его лицо, он больше не смог отвести от меня очей, чтобы впустил меня в свое сердце и свою душу. Тогда я смогу выведать его тайны и погубить его. Так и случилось.
Но мне не должно было знать о моем предназначении прежде времени, иначе Сила Имира открыла бы ему правду: ничья магия не могла устоять перед его могуществом. Я выросла в неведении и, впервые увидев Имира, полюбила его всем сердцем. Полюбил меня и он, попавшись в сети смертельного заговора. Молчащие боги свидетели, что никто доселе не любил так, как любили мы. Я улыбаюсь, вспоминая об этом сейчас, хотя не прошло и суток с того часа, когда я обрушила потолок над местом его заключения, где он останется до скончания времен.
Он не скрыл от меня причин своей страсти: мое лицо и мое тело в точности походили на лицо и тело другой женщины, бывшей его возлюбленной в ином мире. Та женщина давно умерла, но тоска по ней сопровождала его много веков до встречи со мной. Множество раз, обнимая меня, он называл ее имя. Он любил ее во мне, но любил также и меня.
В то время я не различала между добром и злом. Жестокости, творимые моим возлюбленным, не вызывали у меня сожалений. Сердце мое было тверже камня; когда Имир убедился в этом, он, желая сохранить меня для себя навечно, ввел меня в тайный круг своих учеников. Так я познала науки, произошедшие из иного мира. Люди, обладавшие таким знанием, в сравнении с остальными все равно что боги, настолько они превосходят их и мудростью, и силой. Недаром Имира почитали за бога, но я знаю теперь и свидетельствую, что он человек.
За годы обучения я достигла совершенства в Познании. Тогда пришло время Воздействия, и Имир сам поднес мне мою первую чашу крови. Я не испытывала ни страха, ни сомнений. Имир наблюдал за мной, и я думала лишь о том, чтобы он остался мною доволен; я все сделала правильно и стала магом».
«Поднес мне мою первую чашу крови». Иарра протерла глаза и отодвинула свиток. Ей порою трудно было выбрать из двух или даже трех вариантов прочтения, и сейчас она сомневалась, что поняла правильно. Что значит – «поднес чашу крови»? Иносказание или какой-то ритуал? До сих пор ей не встречалось подобных упоминаний в старинных текстах, а ведь она прочла их немало. Неужели у древних было в обычае разливать в чаши кровь и пить ее? Иарра содрогнулась, вообразив это зрелище. Ничего не скажешь, подходяще чтение на ночь, да еще после того, как сама убила человека!
С другой стороны – прозвище Имира «Кровопийца» в этом свете обретает совсем другой смысл.
Иарра зевнула. Пока что она не прочла ничего такого, что заставило бы поверить или, наоборот, счесть написанное подделкой. Глаза слипались, но она упрямо провернула свиток и читала до тех пор, пока сон не заставил ее забыться, упав щекой прямо на ломкий от времени пергамент.
Глава 4.
Брат и сестра
Наследница одного из Девяти Домов – звание официальное и весьма обязывающее. До сих пор собственная жизнь казалась Иарре просто до невыносимости размеренной и упорядоченной, как будто вся она проходила под знаменем «достоинства Дома». Достоинство Дома требовало от нее получить блестящее образование во всех сферах, считавшихся принадлежностью Синих и постоянно совершенствовать свои знания, достоинство Дома заставляло проводить в библиотеке большую часть того времени, что не посвящалось обучению, быть в курсе всех главных новостей Арша, присутствовать на приемах и представлениях и никогда не давать повода говорить о себе иначе, кроме как о благонравнейшей из девушек Высшего сословия. Но при всем этом у нее находилось время для веселья и даже для любви; раньше, но не теперь. В первый раз, когда дед наконец позволил ей выйти на улицу и нанести визит подруге, дочери смотрителя главной городской обсерватории, у дверей Иарру поджидали носилки.
Она остановилась как вкопанная при виде такого новшества. Восемь дарастанских рабов – на лоснящихся от пота полуобнаженных телах отблески солнечного света, на лицах никакого выражения, как и положено вымуштрованным слугам – неподвижно застыли возле жердей. По обе стороны носилок в куда более небрежных позах ожидали стражники, и то были не рабы и даже не Свободные, а воины с татуировками Красных Домов. Один из них оказался ей знаком – тот самый незадачливый солдат, ударивший ее на пороге ее собственного дома. Сейчас он смиренно опустился на одно колено и в такой позе дожидался, пока наследница энса заметит его присутствие. Иарра прошла мимо, не взглянув. Ну, спасибо тебе, дед!
Устроившись на подушках, махнула рукой, и рабы тут же подняли на плечи жерди. Стражники зашагали по обе стороны, но так, чтобы лишний раз не попадаться ей на глаза. Носилки мерно покачивались. Их кровля заслоняла ее от солнца, уже не такого жаркого, как летом. В воздухе пахло дождем. Шитые золотом занавески остались раздвинутыми, так что Иарра могла видеть все вокруг. Вспомнилось детство – тогда ей часто приходилось путешествовать в носилках вместе с матерью, высокородной баллой Инсиной. Прохожие кланялись при их появлении, приветствовали наследницу энса. Мать благосклонно кивала, блестела драгоценностями и улыбалась Иарре. На людях она всегда делалась очень ласковой. Как же давно это было!
К тому времени, когда Синий квартал остался позади и по правую руку заблестела темная вода Ксара, Иарра готова была признать, что идея с носилками не так уж и плоха.
Обратно возвращалась уже в темноте. Накрапывал дождь, мелкий и теплый, пахнущий полынью и нагретой глиной. Несмотря на то, что война была уже делом решенным и первые отряды Красных вместе с получившими призыв Свободными еще на той неделе отбыли в направлении Дарастана, город не поддавался унынию. Улицы были полны гулящими людьми. Иарру приветствовали веселыми выкриками и взмахами поднятых ладоней. Когда ей наскучило улыбаться и отвечать, она задернула занавески и откинулась на подушках. Кто сказал, что носилки это старомодно и напыщенно? Да они просто завидуют!
