Лика Верх - Академия темных. Игра на выживание
Малена недовольно толкнула брата в плечо. Он притворился, что ему больно: схватился за плечо и застонал на всю столовую, корчась словно от боли, по-детски изобразил обиду:
– За что… За что ты покалечила меня, сестра?
Малена еле заметно улыбнулась. Дин примирительно чмокнул ее в висок и вновь обратил внимание на меня.
Я же во все глаза смотрела на подругу. В зрачках Малены заплясали огоньки, щеки зарумянились… Да тут гораздо более серьезные чувства, чем любовь сестры к брату.
Заметив мой пристальный взгляд, подруга нервно напомнила Дину:
– Ты хотел нам что-то рассказать.
Дин неотрывно изучал меня.
Я поспешно поддержала Малену:
– Да, что ты хотел сказать? – И, не удержавшись, добавила: – Но помни: раньше гонца, принесшего плохую весть, казнили.
Интерес сменился удивлением, и удивлен был не только Дин.
Черт. Это ведь в нашем мире в древние времена так было.
– А-а… Я это читала… где-то… Не помню где. Хм… Так что там за новости?
Дин по-прежнему всматривался в мое лицо.
– Я случайно проходил мимо кабинета Айнеха и услышал один занимательный разговор.
Мы с Маленой подвинули стулья вплотную к рассказчику.
– Он на кого-то громко орал, упоминая Савелье. Которая должна была по прибытии предоставить отчет о проделанной работе.
Спокойствие, Лиса, спокойствие!
– А о какой работе, он не говорил? – Голос вышел слабым и писклявым.
– Он заявил своему собеседнику, что Ирэне Савелье, которая находится в Академии, не та, за кого себя выдает.
Запахло жареным, я напряглась. То-то Дин меня насквозь просвечивал, как рентгеном, – он, оказывается, подтверждение словам магистра искал. Ну, Лиса, теперь играй до конца. Выбора нет.
– Что за вздор? – Я неподдельно удивилась. – Как я могу быть не я?
– Тогда скажи нам, Ирэне, о какой работе говорил Айнех?
– Я не помню. – Мне реально можно в кино сниматься.
– А если подумать? – Малена вскинула руку, и у нее на ладони замерцал электрический шарик, который мне уже доводилось видеть.
Э, нет, меня не тянет испытывать на себе действие этой штуковины.
– Я правда не помню.
Малена чуть опустила руку.
Когда убеждаешь людей в своей невиновности, это приводит к противоположному результату. Надо действовать резко и напористо.
– Мален, убери игрушку, она ни к чему, – нагло начала я. – Да, у меня было задание, но оно касается только меня и магистра.
Шарик исчез с ладони подруги, чему я искренне порадовалась.
– Но я не помню деталей нашего договора, не помню, что должна была сделать, и… – Пожалею я потом о своих словах, горько пожалею. – С этой проблемой я сама разберусь, хорошо? Только магистр не должен знать о моих сложностях с памятью.
Дин, у которого улыбка стерлась с лица без следа, задумчиво застучал пальцами по столу. Малена продолжала держать руку наготове, а я спокойно за ними наблюдала.
Спокойна я была исключительно снаружи, внутри же все бурлило, ухало, бухало, звенело, гудело… Отвратительное чувство.
Лиса, так ты еще никогда не лгала. С очередной премьерой тебя, родная.
* * *С ребятами мы этот небольшой конфликт разрешили. В ближайшее время, если не всплывет новая шокирующая подробность из жизни Савелье, должно быть относительное затишье.
После завтрака у нас были две лекции по основам целительства, на которых я планировала слушать и вникать, а не бездумно писать конспект. Планы мои рухнули, едва я увидела приближающегося Витора Гарье. Воображение услужливо принялось рисовать картины мести. Да, я хотела отомстить за его отношение ко мне и к своей невесте. Я так увлеклась фантазиями, что не заметила, как он подошел и начал что-то шипеть.
– Мистер Лассен, потрудитесь разговаривать со мной в подобающем приличному человеку тоне, – оборвала я его шипение.
Нахмурившись, он произнес с ледяной вежливостью:
– Не соблаговолите ли вы, мисс Ирэне, уделить мне пару минут вашего драгоценного времени?
Все окружавшие нас адепты взирали на него с опасливым почтением.
Малена, вошедшая в кабинет раньше меня, угрюмо выглядывала из дверного проема.
Я гордо расправила плечи:
– Нет, мистер Лассен, не соблаговолю. У меня есть дела поважнее пустых разговоров.
Повисло гробовое молчание. Потом кто-то в толпе выдохнул: «Она труп», но я нарочно не стала отвечать на это ошибочное утверждение.
Витор гневно схватил мою руку, вознамериваясь увести подальше от свидетелей, только в мои планы это не входило, поэтому я как можно тише, не теряя уверенности, выпалила:
– Пусти меня, Витор. Силой ты со мной никогда ничего не решишь.
В ответ он яростно произнес:
– Значит, война?
Я не сторонник милитаризма, но если мне бросают вызов – тут, как говорится, сами напросились.
– Война так война.
Зловеще прищурившись, Витор удалился с поля брани.
– Теперь точно труп, – заключил все тот же голос из толпы.
– Для трупа я очень даже неплохо выгляжу, – парировала я. Надо же было достойно закончить представление.
После этого концерта по заявкам меня не покидали мысли о возмездии: я выставляла против Витора пушки, танки, ядерные установки.
Изредка из моих мечтаний меня вырывала Малена фразами типа:
– Ты о чем думала? Это же под раздачу все попадут.
– Слушай, вы хотели ему отплатить за все, я тоже хочу. А теперь и повод есть.
– Да, но такие поступки равносильны самоубийству.
Магистр Селнович, добродушная женщина, читавшая лекцию об экстренном самолечении, бросала на нас хмурые взгляды.
– Хватит, надо показать ему, что страх не приравнивается к уважению. Пора прекращать диктатуру.
– Адептка Савелье, адептка Гарье! – прикрикнула магистр Селнович.
Мы встали.
– На какую тему вы столь увлекательно беседуете?
«Решаем вопросы военного характера», – хотела ответить я, но вовремя передумала.
– Мы по теме. Простите, больше не повторится, – заученно извинилась Малена.
– Конечно, отмоете кабинет ядов и зельеварения и будете впредь молчать на занятиях.
Малена скривилась. Значит, ничего хорошего в кабинете ядов и зельеварения нет. Больше мы не разговаривали, дабы не заполучить еще один кабинет в наши «умелые» руки.
После целительства Малена отправила меня на урок истории.
Историю я всегда любила. Опыт прошлых поколений – бесценный дар. Изучить историю неизвестного мира жизненно необходимо.
Лекцию вел магистр Коктипус, седобородый старичок с глазками-бусинками. Он рассказывал про битву Магионе.
Магионе – принцесса, похищенная Зольдом, жестоким, злым некромантом.
Зольд происходил из королевского рода, но его семью свергли с престола. Он наследовал сильнейший дар – взгляд вечной смерти. Тот, на кого он смотрел в упор и хотел лишить жизни, превращался в подобие трупа – оставался в сознании, но терял способность двигаться и говорить. Такой дар проявлялся у одного на миллион и считался проклятым. Обладатель этого дара, ставший носителем смерти и тьмы, тоже считался проклятым.
Зольда отвергли все, от него отреклась семья, никто не хотел связывать себя с проклятым. Он начал искать способ снять проклятие. Больше сотни лет потратил он на поиск спасения от мрака, неустанно, день за днем, поглощавшего его душу.
Спасение нашлось. Кинжал, выкованный гномами, наделенный светлой магией эльфов, мог избавить Зольда от страшного проклятия, и он был у него в руках. Но для ритуала требовался также чистый душой и телом светлый маг королевской крови. Зольд выбрал в качестве жертвы, которую он собирался принести свету, принцессу Магионе.
Магионе, узнав о его замыслах, сама вызвалась ему помочь. Смелость, какой обладает не каждый мужчина. Однако семья принцессы не приняла такого самопожертвования и, чтобы вернуть ее, отправила к Зольду целую армию.
Когда их окружили, Магионе произнесла следующее: «Если вы согласитесь уйти – уйдете отсюда живыми, если нет – отправитесь на кладбище». Никто не внял словам девушки. Разозлившись, она одним взмахом уложила сотню сильнейших магов.
– А что стало с Зольдом? – прозвучал с последних рядов тонкий девичий голос.
– Его поглотила тьма. Магионе очернила свою душу смертью, и ритуал не состоялся.
Захватывающе. Наверняка у Магионе с Зольдом были отношения, в противном случае как объяснить ее порыв стать жертвой и гнев на пришедших ее вызволять? Не иначе как любовь. Правда, без счастливого конца, ну так что же. У Ромео и Джульетты тоже конец печальный получился, зато чувства были искренними, а отношения, пусть недолгие, – красивыми. Может, у Зольда с Магионе было что-то подобное, кто знает…
* * *Вечером Дин и Малена привели меня в незнакомый кабинет. На потолке были надписи, похожие на те, что я видела на стенах холла. Столы сделаны из черного камня (не встречала такого раньше), скамьи тоже каменные. Слева, во всю стену, стеллаж, на полках сосуды… с туманами. Причем разных цветов. Серые, красные, мутно-желтые, белые, синие, бурые – огромное множество.
