Людмила Минич - Дети Хедина (антология)
«Бледное пугало», в очередной раз обозвала себя Аинда и отвернулась.
Прозвенел звонок, возвращая её к реальности.
– Поднажми! – Лиза опережала её. Уже возле самой двери услыхали впереди за поворотом перестук каблуков директрисы и пулей влетели в класс.
Директриса появилась, как всегда, внушительно. Высокая, статная, стройная, строгая – Аинда на неё зачастую боялась даже глаза поднять.
Следом за ней вошел молодой человек, лет тридцати на вид, ростом выше среднего, не красавец, но обаятельный, черноволосый и сероглазый.
– Знакомьтесь, – сказала директриса. – Это ваш новый учитель информатики, Владислав Олегович Горин. С сегодняшнего дня вести этот предмет у вас будет он.
Она ещё постояла для внушительности, обводя класс пристальным взглядом, потом, наконец, повернулась и вышла.
Новый наставник начал традиционно:
– Садитесь.
Все уселись. Дело получалось небывалое – чтобы в конце года меняли преподавателя?
– Для начала познакомимся, – Владислав Олегович следовал привычному сценарию. Взял со стола классный журнал, раскрыл. – Я стану зачитывать имена по списку, а вы вставайте по одному. Итак… Аксёнова Елизавета…
Лизка встала. Владислав Олегович внимательно посмотрел на неё:
– Садись, спасибо… Белова Аинда.
Аинда поднялась, почему-то очень волнуясь. Владислав Олегович встретился с ней взглядом, и девушке показалось, что учитель как будто слегка напрягся. Но мгновение спустя лицо его стало прежним, он продолжал совершенно спокойно:
– Садись. Браун, Андрей…
Когда список кончился, учитель прошёлся перед доской.
– Ну, дорогие мои, кого-то мои слова обрадуют, кого-то нет, но со следующего месяца информатика у вас будет трижды в неделю, а не дважды, как сейчас. Два урока – обычная программа, а на третьем вплотную займёмся всемирной системой Вирж.
Класс восторженно загудел.
– Ну и как он тебе? – спросила Лизка с набитым ртом. Кто такой «он», уточнять не требовалось. Новый учитель, конечно же! За завтраком это стало главной темой всех разговоров.
– Лучше, чем бывший, – задумчиво ответила Аинда.
– Это уж точно, но самое крутое, это наконец-то Вирж!
Вирж! Мечта всех школьников. Великая сеть, шанс почувствовать себя частью огромной интерактивной вселенной! Использовать возможности, недоступные простому Интернету. Виртуальная жизнь… в школу уже привезли комплекты новеньких шлемов, и кто-то их даже видел.
– Да, – рассеянно сказала Аинда, думая совсем о другом. У неё из головы не шло, как изменился в лице новый учитель, едва завидев её. Почему? Да, она странно выглядит. Но не настолько же? Может, он теперь станет к ней плохо относиться, придираться? Так часто бывает – встречают по одежке. У Аинды мало друзей. Только Лизка была исключением.
От грустных мыслей её отвлёк возглас подруги:
– Что же мы сидим?! Через пять минут звонок!..
Они быстро дожевали завтрак и через две минуты уже мчались в класс. Опять! Аинда привыкла, что каким-то непонятным образом они опаздывали всегда. Так что экстремальная беготня по коридорам уже давно стала чем-то обыденным. Едва они успели сесть за парту, как прозвенел звонок. Лиза достала из парты учебник и ручку и только тут спохватилась:
– Я же тетрадь в комнате забыла!
– Тихо! – прошептала Аинда. – Что ты так переживаешь? Я тебе потом всё продиктую.
– Счастливая, – завистливо вздохнула подруга. – Мне бы так!..
В класс вошла учительница алгебры, и всем стало не до разговоров.
Аинда бродила по парку и грустила. Наступал вечер, уроки кончились. Надо делать домашку, но Аинда не тратила на неё много времени. Она никогда ничего не забывала, «абсолютная память», как говорили учителя. Почти никаких усилий, чтобы учиться на одни пятёрки, она не прилагала. Достаточно было один раз что-то услышать или прочесть – и всё, запоминалось навсегда. Только письменные работы заставляли её чуть-чуть напрягаться. Лизка завидовала, а самой Аинде порой становилось скучно настолько, что хоть волком вой. Вся библиотека перечитана, так что осталось только вышагивать бесконечными аллеями старого парка.
– Добрый вечер, – вдруг услыхала она.
Задумалась, замечталась и не заметила, как подошёл новый учитель. Тот самый, Владислав Олегович. Отчего-то она растерялась.
– Д-добрый.
Он остановился, скрестил руки на груди, словно не зная, куда их девать.
– Хотел спросить тебя кое о чём, если ты позволишь.
– Разумеется, – ответила в ней послушная девочка-отличница.
– Прости, если вопрос мой покажется тебе странным или даже бестактным… – Учитель замялся. – Откуда у тебя такое редкое имя?
– Не знаю. Имя было написано на листке бумаги, приколотом к пелёнке. Я подкидыш. Мне не сказали, кто его придумал… Можно спросить?
– Конечно.
– Почему вы так… тогда в классе… Мне показалось, вы меня узнали.
Владислав Олегович нахмурился.
– Не то чтобы узнал. Удивился.
– Чему? Вы подумали: что это привидение делает среди живых людей?
– Вы себе не нравитесь?
Аинда обнаружила, что Горин смотрит куда угодно, только не на нее. На веточки, цветочки, на трещинки в асфальте. Словно не хочет отвечать на вопрос. А может, это вопрос прозвучал как-то… двусмысленно. Словно она надеялась, что он ее похвалит. Не похвалил. Ну, конечно…
– Я – бледное пугало. Все это знают.
Горин усмехнулся. Предложил руку:
– Идемте, уважаемое Бледное Пугало, я провожу вас до корпуса. Кажется, собирается дождь.
Ну что оставалось делать? Убегать? Прятаться? Это было бы совсем по-детски. Аинда позволила взять себя под руку. На крыльце Горин сказал:
– Не верьте «всем». Вы симпатичная.
Лизка ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда Аинда разглядывала себя в зеркале, пытаясь понять, шутил Горин или говорил серьезно.
– Прихорашиваешься? Правильно.
Подруга достала косметичку.
– Для кого бы мне?
– Вот и зря. Кстати! Внизу объявление – концерт для выпускников. Ты будешь участвовать? Я собираюсь.
– А что я там буду делать?
– Петь, конечно, все слышали, как ты поешь.
Аинда ещё раз прослушивала запись. В этом не было необходимости, она и так знала слова наизусть. На записи юная Уини Мерсье чистым и звонким голосом пела так, что у слушателей дыхание перехватывало. Каждый раз, когда Аинда смотрела этот клип, в её душе поднималось неясное чувство, словно смутные воспоминания пытались напомнить о себе и не могли. Тревожные размышления прервал недовольный голос подруги:
– Ида, ты можешь не шуметь? Я занимаюсь!
– Прости, – виновато ответила она и выключила телевизор. Постояв в нерешительности, на цыпочках вышла из комнаты и направилась в парк. Сама она сдала все экзамены досрочно и снова маялась от безделья. Единственным развлечением для неё стали частые встречи с Владом. Они теперь каждый день гуляли в парке и подолгу разговаривали. Владу отчего-то было с ней интересно, и девушка довольно скоро перестала задавать себе вопрос – почему так? Они довольно быстро перешли на «ты». Влад рассказывал ей о разных местах, в которых довелось побывать, о Вирже, они говорили о книгах и о природе… Аинду поражала его эрудиция. Казалось, не было таких вещей, которых бы он не знал. Память у Влада была хоть и не абсолютная, но тоже очень хорошая. А еще, он умел слушать…
На улице Аинда зажмурилась от яркого солнца. Стоял конец мая, но жарило уже по-летнему. Склоны холмов, окружающих долину, пестрели полевыми цветами. Воздух был напоен медовым ароматом и жужжанием пчёл. Пели птицы.
На берегу озера девушка заметила Влада – он задумчиво созерцал искрящуюся рябь на воде.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – улыбаясь, обернулся Влад. – Слышал, ты участвуешь в концерте?
– Да.
– И наверняка будешь петь?
– Откуда ты знаешь? – напряглась она и тут же поняла, что сморозила глупость. Все учителя в курсе концертной программы, это для других учеников сюрприз будет. Просто, общаясь с Владом, она часто забывала, что он тоже учитель. – Можешь не отвечать.
Влад только улыбнулся, и Аинда с облегчением вздохнула.
– Я посвящу эту песню тебе. Но со сцены я не смогу это сказать. Ты просто знай, что я пою для тебя.
– Хорошо, – Влад как-то странно посмотрел на неё. Но Аинда в этот момент перевела взгляд на озеро и не заметила этого…
Аинда слонялась за кулисами туда-сюда, не в силах усидеть на месте. Она уже приготовилась к выступлению. Надела длинное жемчужно-голубое платье, на фоне которого её кожа уже не выглядела бледной. Волосы свободно струились по спине белоснежным водопадом. Слегка подведенные глаза и губы дополняли образ.
Наконец, настала её очередь. Аинда вышла на сцену и сразу успокоилась. Всё куда-то исчезло, осталась только она и музыка. Мелодия звенела в ней, струилась по венам, и девушка изливала эти звуки в зал, голосом плела из них кружево. И когда закончила, гром аплодисментов оглушил её. Аинда не запомнила, как ушла со сцены, очнулась уже на лестнице у парадного входа.
