Сергей Малицкий - Провидение зла
Хозяин торговался недолго. Отложил щипцы и пилки, пошевелил губами, согнул пальцы и попросил еще пару монет.
Кисет с его хитростями оказался набит под стать небольшому мешку, но уже через час Кама оставила рябого старателя и зашла на оружейный ряд, где отыскала мастера, что торговал лаписской сталью, и не пожалела серебра за десяток лучших наконечников для дротиков – с короткой насадкой и трехгранным полулепестком. Вдобавок взяла грубый кожемятный нагрудник. Неизвестно, зачем, но в размер. Да и тут же нацепила его, только отвернулась, чтобы оружейник не сильно слюну пускал. Только после этого позволила себе взять у торговца миску зернового варева с изюмом да кубок розового вина пополам с водой. Еще с час Кама кружила вокруг дома, в котором привычно останавливалось семейство короля Лаписа. Двое свеев торчали у входа, остальные то заходили внутрь, то выходили. Зато у второго входа никого не было. Но он был заперт изнутри. Кама закрыла глаза, вспоминая шаг за шагом каждую комнату, каждый поворот коридора. Ведь был, кажется, проход в соседний дом. Был. Ну ладно, не видно, чтобы свеи особенно стереглись. Да и кого им тут бояться?
– Да и кого им тут бояться? – повторила вслух Кама, поняла внезапно, что собирается совершить глупость, и поспешила на Рыбацкую улицу, тем более что идти было недалеко. Вспомнила по дороге о смерти короля Тимора и едва справилась с новой волной слез. Ведь он отец Фламмы, он! Успела ли она увидеть его? Успела ли хоть словом перекинуться? Что с нею самой? И кто все-таки убил Вигила Валора? Свеи? Или не только свеи?
Дакит на Рыбацкой улице жил всего один. Ей сразу показали его ворота, хотя взглядом провожали недобрым. Кама постучала в ворота и долго ждала. Наконец створка скрипнула, из полумрака раздался тихий голос:
– Заходи.
Она вошла под темную арку, за ней оказались еще одни ворота, а следом крохотный дворик с деревцем и скамьей, в котором и занималась, вероятно, Фламма. Дакит развернулся и замер в ожидании. Опустил руки, как обычно делают дакиты. Никогда не складывают их на груди, не подпирают бока. Руки должны быть свободны.
– Я от Фламмы, – почему-то с трудом вымолвила Кама.
Дакит не был похож на Сора. Сейчас тот казался принцессе почти человеком. Да он и был человеком. Этот же казался скорее зверем. Но ни клыки у него не были больше, ни лицо грубее, хотя ветер и время потрудились над ним. Он не улыбался. Сор улыбался почти всегда.
– Фламмы нет сейчас, – поморщилась Кама. – Она ушла на север. И она не отправляла меня. Но я пришла просить помощи. Мне нужно выбраться из Ардууса. Завтра. В три часа пополудни. Хочу попасть в Даккиту. Там мои дальние родственники. Мне нужен проводник. Я заплачу.
– Меч покажи, – глухо произнес дакит. – Он у тебя в завернут в шкуру.
Кама отчего-то вздрогнула, протянула меч вместе со шкурой. Дакит развернул ее, отбросил шкуру в сторону, куда-то в угол двора, осмотрел меч, как будто даже затаил дыхание. Выдвинул его на палец, задвинул снова. Вернул Каме.
– Снимай балахон. И куртку.
Скрылся за низкой дверью, вернулся через несколько секунд со странным рукавом из кожи с твердыми вставками, да еще с завязками и ремнями. Молча подошел к принцессе, закинул рукав ей за спину, прихватил завязки на плечах, под грудью, застегнул ремень на поясе. Велел надеть куртку. Затем осторожно вставил меч в рукав ножнами вверх, перевязал еще раз. Отошел на три шага.
– Вытаскивай.
Кама поймала рукоять правой рукой, с небольшой задержкой вытащила меч.
– Еще раз, – приказал дакит. – И еще раз. И еще.
Она повторила не менее пары сотен раз, пока он разрешил ей надеть балахон. Хмуро бросил:
– В походе подвязывается повыше. Для скрытого ношения именно так. Пять золотых.
– За науку? – оторопела Кама.
– За проводы до Даккиты, – отрезал дакит.
– Половину? Больше половины сразу? – нахмурилась Кама.
– Пять золотых, – строго повторил дакит. – Завтра в три часа выходим. Своими ногами, лошади не нужны. Будь готова.
– Хорошо.
Она вытащила кошель, развязала его, отсчитала монеты и почти сразу оказалась на улице. Постояла еще пару секунд, подивилась собственной доверчивости, попыталась вспомнить, сказала ли она дакиту, где им встречаться, потом махнула рукой и отправилась обратно на Северную улицу.
«Когда ты танцуешь, – говорил Сор, – ты играешь с ветром, с небом, с землей, с мечом, сама с собой. Неправильно. Ты – ветер. Ты – небо. Ты – земля. Ты – твой меч. И ты сама – ты. Дыши. Плыви. Лети. И тогда ты будешь для своего врага не его поражением в бою, а его естественной гибелью».
К тому времени, когда Кама вернулась к нужному дому, она уже была частью улицы, мостовой, лестницы. Она вошла в соседний дом, даже не взглянув на свеев у того дома, который был ей нужен. Вошла так, как будто это был ее дом. И охраннику в этом доме не пришло в голову спросить, зачем молодая дакитка с затянутой тканью половиной лица проходит мимо него. Она повернула налево, повернула еще раз, вышла в коридор, который уперся в запертые двери. Подмигнула выглянувшему из какой-то комнаты старичку, приложила палец к губам. Сдвинула засов. Постучала. Несколько секунд с той стороны стояла тишина, затем раздались шаги, такой же скрежет засова, и створка отворилась. Показалось лицо свея. Кама улыбнулась и ему, снова подмигнула старичку, вошла в знакомый коридор. Свей был в нем один. Он смотрел на нее вопросительно, но уже с довольной улыбкой. Кама еще раз улыбнулась ему, точно так же приложила палец к губам и показала на дверь. С той стороны заскрежетал закрываемый засов. Когда шаги за дверью утихли, Кама запустила руку под балахон и, вынимая меч, рассекла свея от промежности до живота. Затем развернулась, встала в углу и постучала в выходную дверь. В нее заглянул один из свеев, стоявших на улице. Он вскрикнул, бросился к истекающему кровью товарищу, за ним вбежал второй свей. Кама закрыла дверь и убила обоих. А затем пошла по комнатам.
Они не умели сражаться в помещениях. Цеплялись топорами если не за потолок, который чаще всего был высоким, то за стены и висевшую всюду ткань. Они не кричали, видимо, их крик мог быть только криком победы. Но победы у них не случилось. Кричали слуги Телы, но их было немного. Кого-то Кама оглушила, кого-то загнала в одну из комнат и пообещала отрезать голову каждому, если кто-то подаст голос в окно. Ее не узнали. Ее не должны были узнать. Залитая чужой кровью, она не походила сама на себя. Она убила восемнадцать свеев и готова была разрыдаться, что в доме не оказалось Телы, Малума и Стора Стормура. К счастью, не оказалось и Патины. Спустившись вниз и услышав шум на улице и удары в дверь, Кама поняла, что кровь, разлившаяся по полу, вытекла на ступени. Она сняла балахон, вытерла его изнанкой лицо, надела чистый и вышла через другой выход. Уже в сумерках Кама вошла в проходной двор, завернула за угол и, всаживая в щели между камнями наконечники дротиков, поднялась по ним к крыше. Затем ухватилась за свес и, повиснув и перехватываясь, по краю крыши добралась до окна. Уже в комнате, раздевшись, она обнаружила, что ранена, пусть и легко, но не менее десятка раз. Во всяком случае, ее куртка и нагрудник были посечены и залиты кровью. Кама обработала раны, выпила половину бутыли вина и легла спать. О встрече с Лавой она уже не думала.
Глава 29
Тир
Сладкий запах забивал ноздри. Мертвые лежали всюду. У начала пирса, на лодках, на улицах. Некоторые уже почернели и обратились в лужу черной зловонной плоти, сползающей с костей. Некоторые еще напоминали людей. Их тела покрывала пухом белая плесень. Син шел между ними спокойно, не торопясь, и только напряженные скулы угодника и потемневшее лицо говорило, что он не равнодушен ко множеству смертей.
– Живых разве вовсе нет? – с ужасом прошептал Игнис.
– Есть, наверное, – процедил сквозь зубы угодник. – Но уже мало. И ни одного стражника, все разбежались. Впрочем, я их понимаю. Но маги-то должны быть в городе!
– Маги? – не понял Игнис.
– Это наведенная порча, – объяснил угодник. – Мор мору рознь. Чума, холера, оспа – все нам известно. Они страшнее, чем белый мор, потому как могут пожирать целые королевства, но они подчиняются ветру, грязи, воде. Человеческой глупости, наконец! Они как непогода. Их можно избежать. От них можно укрыться. Их можно лечить! Но белый мор…
– Его нельзя лечить? – спросил Игнис.
– Очень сложно, – покачал головой угодник. – Очень мало времени на лечение с того мига, как ты заражен. Но остановить мор можно. Поэтому, дорогой принц, ярлыки пока отодвигаются. Тебе нужно оружие.
– Мор лечат оружием? – поразился Игнис.
– Останавливают, – не согласился Син. – И защищаются от него. Пошли в тот двор. Там раньше была хорошая оружейная лавка.
Во дворе лежали три трупа. Один белый, начинающий проседать, и два черных.
