Олег Фомин - Льдом и мечом
На миг перед глазами возникает потолок, смыкаются хлопья оранжевого тумана…
Вспышка белого, мир переворачивается, следом бьет осознание, что переворачивается не мир, а сам Эгорд, катится по горячим острым камешкам в тучах пыли.
Над головой раскаленное небо, далеко впереди город, Старг или другой, по руинам трудно понять былые очертания, да и мешают дым с огнем. Сферы осадных башен ведут обстрел, алые молнии проламывают воздух, ныряют в город лента за лентой.
Позади — Грифовы скалы, исчезают высоко в небе, Эгорд в полусотне метров от подножия.
Всюду громыхающие толпы демонов, текут на город. Твари появляются из воздуха вдоль всего подножия: растет оранжевый туманчик, стекается в силуэт, вспышка — и на землю падает хищная красная бестия, тут же вливается в поток.
— Нам крышка! — вопит Тиморис, едва удается разглядеть мечущуюся фигуру с саблями за яростным ветром тел и горящих глаз.
— Мужайся, воин! — Гневный голос Камалии не узнать. — Лучше погибнуть в бою за свет, чем бежать! Прими гибель с честью!
— Да тут и бежать некуда! — Тиморис срывается на визг.
Воин и жрица отчаянно сопротивляются наплыву демонов, точнее — его случайным оттокам, если бы на людей обратила внимание вся масса, от них не осталось бы кровавой пыли.
Эгорд позволяет бешенству ворваться в голову и сеять там бандитский хаос. Лишь это чувство спасает от понимания того, что случилось. Но понимание нарастает, давит, и Эгорд бросается в бой так яростно, словно сам — демон.
Клесса расправился с ними как с детьми, швырнул в портал, и теперь они в начале пути. Столько опасных шагов пройдено, столько монстров повержено, столько раз вырвались из лап смерти… И все зря. Клесса создаст новых тварей, города падут.
Начать заново?.. И снова быть отброшенными? Вряд ли хватит сил и воли… Да и разорвут через минуту-другую…
Лед убивает, а словно только вчера на летнем поле Эгорд ваял изо льда фигуры, тело и пальцы танцевали, будто принадлежали монаху восточных земель, которые учатся бою у тигров и змей. Волокна и пластинки твердой воды ткались в воздухе почти так же легко, как в воображении, солнце помогало шлифовать — истончало, делало изящнее. Росли ледяные цветы и деревья, прозрачные листья колыхались на ветру, потрескивая и тут же сращиваясь, свет играл как щенок из радуги. Рядом Милита в белом платье плела венок из ромашек, Витор расчесывал ей волосы, влюбленные целовались на траве.
Они останутся неотомщенными. Эгорд не сдержит клятву!
Нет!
Пелена безумия расплывается, взгляд обретает ясность, Эгорд оглядывается, различает каждый камень, каждый зуб демона, пылинки все до одной, ищет зацепку, что приведет к спасению. Находил же выход раньше! И сейчас где-то есть…
На Грифовой скале уступ, похож на пещеру. В нескольких десятках метров над землей.
— За мной! — Эгорд ураганом прорубается к спутникам, меч и лед в едином вихре раскидывают куски демонов. — К скале!
— Что задумал?! — Тиморис, спотыкаясь, несется за воином-магом.
— То, что обычно не любишь!
— Согласен на любую безумную идею! А-а, отвалите, краснозадые!..
— Наверх? — Жрица бежит с другой стороны.
— Да! Щиты на всю силу!
Эгорд окружает шарами света себя и спутников, Камалия вливает в щиты магическую подпитку, спасибо Тиморису, вовремя напомнил подкрепиться силой убитых демонов.
Троица налетает на скалу, пальцы вгрызаются в камень, жадно цепляются за выступы и впадины, мышцы пылают от натуги, работают, подтягивают, дыхание рычит, хрипит, ноги судорожно ищут любую опору.
Орда копошится внизу, но рядом опасно кружат крылатые демоны. Лапы тянутся сорвать беглецов, свет щитов испепеляет красную кожу, твари с криками отлетают. Самые наглые пытаются сбить всем телом. Одна пикирует с огромной скоростью, Эгорд успевает прижаться к скале, демонесса задевает край щита, падает обожженная, Эгорд удерживается с трудом.
Время растягивается, начинает казаться, что вот так карабкаются с рождения и будут лезть до старости, безрассудно, хрипло, на звериных инстинктах.
Летучий демон врезается в Тимориса, воин падает, дико орет. Эгорд повисает на руке, другая метает заклинание, на скале мгновенно растет белая ледяная глыба, как гриб-трутовик, только вогнутый. Тиморис падает в ледяную чашу, та с треском надламывается, перепуганный воин успевает вцепиться в скалу, чаша рассыпается, осколки бьют монстрам черепа, дырявят крылья.
Эгорд упорно карабкается, запускает руку в очередную выбоину, та удивительно глубокая. Подтягивается.
Пещера!
Воин-маг забирается, тянет Камалию. Слева кричит крылатая демонесса, хочет сбить жрицу. Эгорд резким движением замораживает крыло, встречный поток воздуха обламывает, демонессу уносит в сторону, завихряет.
Последним вползает Тиморис, рожа затравленная, глаза как у вареного спрута. Эгорд заращивает вход льдом, свет едва просачивается сквозь мутную толщу, воин-маг оставляет щель для воздуха.
Пещерка тесная, приходится нагибаться…
За поворотом тупик, но повыше, можно распрямиться.
Троица садится вокруг булыжника, Камалия заряжает его светом, теперь камень сияет лучиками, озаряет грубые стены и хмурые лица, но черных теней больше.
Молчат, нагревают воздух ядовитым дыханием, легкие и разум не могут прочиститься.
Голос Тимориса:
— Ну что… сварим супчик или еще кого-нить убьем?
Снимает шлем, вытаскивает подкладку, Эгорд наполняет «котелок» льдом, подносит к светящемуся камню, лед растапливается через три минуты. Талой водой споласкивает шлем. Новая порция льда через край, вода парует, пузырится, выплескивается. Эгорд открывает торбу, на ладони появляется мешочек, в воду ровными струйками опускаются сухие травинки, похожи на зеленую пыль, по пещере расплывается удивительно приятный освежающий аромат, Тиморис жмурится, улыбается, Камалия с закрытыми глазами вдыхает успокаивающий запах.
Эгорд охлаждает напиток, все же после такой суеты на горячее не тянет, под доспехами и так все горит. Сумрак наполняется журчанием, каждые секунд пять кто-то отхлебывает, шлем ходит по кругу.
— Все пропало, — говорит Тиморис. — Столько прошли зря.
— Не зря. — Эгорд делает глоток, передает Камалии. — Теперь знаем, что хотя бы добраться до Клессы возможно. Попытаемся еще, учтем ошибки, за это время подумаем, найдем у Клессы слабое место.
— Заново? Это же… свихнуться…
— Лучше смотреть, как твой мир крушат тупые мерзкие твари?
— Нет, просто… устал, в голове не укладывается, через все это придется опять…
— Говорю же, учтем ошибки. Например, выяснили, что можем оседлать дракона, а значит — не надо спускаться в подземелье, можно прямо здесь подкараулить дракона, летают не так уж редко, привлечь внимание, в общем, по тому же плану.
— Что это? — Камалия указывает на меч Эгорда. — Что на острие?
Кончик клинка в необычной крови, густой и синей, сочно блестит.
— Кровь Клессы, — отвечает Эгорд. — Выставил меч вперед за пару секунд до удара. Видимо, поцарапал ему хвост.
— Приставучая, — замечает Тиморис. — Столько демонов порубил, а она как припаялась…
Камалия смотрит на синюю кровь очень странно.
— А что? — с трепетом спрашивает Тиморис, блики в глазах оживают.
— Знаю заклинание… — подавленно начинает Камалия. — Оно может помочь…
Эгорд и Тиморис внимательно смотрят на жрицу, Камалия продолжает еще мрачнее:
— Оно превратит нас в материю, из которой сделаны мысли, перенесет сквозь пространство и время в разум Клессы.
— Ого!.. Мы что… можем стать мыслями и попасть в голову этого уродца?
— Да. Нужна лишь кровь того, в чьи мысли хотим проникнуть.
— Ха, так это ж халява! — Тиморис подпрыгивает, задорно взмахивает кулаком, физиономия светится щенячьей радостью. Смотрит на совсем уж поникшую Камалию, осекается. — А чего такая грустная?
— Это заклинание Темного Ордена. — Жрица чуть не плачет. — Моя честь будет запятнана!
— И что? Подумаешь, главное…
Эгорд наступает Тиморису на ногу, тот резко умолкает, глаза на лоб, губы беззвучно складываются в слова не для ушей жрицы.
— Камалия. — Воин-маг берет женщину за руку. — Это заклинание значительно облегчит нашу задачу, сэкономит уйму сил и времени, спасет тысячи жизней. Но послушай, Камалия… — Эгорд обнимает жрицу, в остекленевших глазах женщины дрожит что-то очень горькое. — Если откажешься, никто не осудит. Слышишь? Просто попытаемся снова, накопим силы, пробьемся в крепость, все получится.
Камалия отворачивается к стене, долгое молчание и ни единого движения, Эгорд смотрит на лучистый камень, заряд света заканчивается, поверхность тускнеет…
Через какое-то время к разглядыванию блекнущего камня присоединяется Камалия.
