Юлия Федотова - Враг невидим

– Не стоит! Мне очень удобно, честное слово! – поспешил заверить собеседник.

– Ну и славно, значит, не будем тратить на это время, оно нынче дорого. Итак, я Гвиневра. А ты Норберт Реджинальд Веттели. Очень мило с твоей стороны. Будем знакомы!

Вот и пойми, что с его стороны «мило»? Что он наречён Норбертом Реджинальдом Веттели? И откуда только узнала, ведь сам он представиться так и не успел!

– Мило, что ты пришёл меня навестить, – пояснила «Гвиневра», она читала его мысли как раскрытую книгу. – Не понимаю, зачем тебе это? Ну, сижу на сове, ем рябину – что здесь интересного? А все ходят и смотрят, ходят и смотрят… Откуда у вашего народа такое нездоровое пристрастие – подглядывать за фейри?

Веттели смутился, такой постановки вопроса он не ожидал.

– Не знаю… Просто из-за нас, людей, мир так изменился в последние столетия… Вас осталось так мало…

– Мало? – «Гвиневра» с пренебрежением фыркнула. – Вот ещё выдумал! Вы люди, склонны преувеличивать собственное значение. Нас ровно столько, сколько было всегда. Просто не все могут нас видеть. Ты – можешь, потому что среди твоих предков был кто-то из старшего народа. А другим не дано. Если, конечно, мы сами им не покажемся. Но это развлечение на любителя, а таковых среди нас, по счастью, немного.

Вот так они себя, оказывается, называют! Не «маленький народец», а «старший народ»! Наверное, это справедливо.

– Среди моих предков были феи? – потрясся Веттели.

– Не обязательно. Не думаю. Мы редко путаемся с людьми. Скорее уж кто-то из ши или тилвит тег, – «Гвиневра» явно не одобряла подобную разнузданность нравов. – Иначе с чего бы ты уродился таким красавчиком? Вы, люди, обычно уродливы как бесснежная зима. А если среди вас вдруг попадается экземплярчик поприличнее – верный признак: ищи старшую кровь. В тебе её полно. Пожалуй, ты мог бы стать друидом, если бы хорошенько потренировался и отказался от своей нелепой одежды, она тебе не к лицу.

Становиться друидом Веттели ни под каким видом не собирался, он всегда старался держаться в стороне от религии и политики. Поэтому поспешил сменить тему.

– Скажи, это было давно?

Человек, пожалуй, не понял бы вопроса и стал уточнять, о чём речь. Фея поняла всё.

– Давно ли какая-то из твоих пра-пра-прабабок грешила с сидом? Недавно. При короле Артуре… хотя, нет. Минимум на сотню лет позднее. И похоже, она была не одна такая. Явно вижу три разные линии…или восемь? В общем, много. Так ты точно не хочешь пойти в друиды? – определённо, от «Гвиневры» ничего нельзя было утаить.

– Не хочу, – признался Веттели.

– Зря. Тогда пообещай мне одну вещь. Круглая облезлая штука у тебя на шее…

– Эта? – Веттели извлёк из-под рубашки монету.

– Именно! Право, какая же дрянь! Никакой красоты, ни-ка-кой! Обещай ни за что её не снимать, пока живёшь в Гринторпе… Ужасное название! Если бы боги были добрее, они раз и навсегда запретили бы людям упражняться в топонимике… Так ты обещаешь? Учти, если не будешь капризничать, я исполню твоё самое сокровенное желание! Ну? Клянись!

– Обещаю и клянусь! – поспешил заверить Веттели, порядком сбитый с толку. За ходом мысли феи было не так-то просто уследить.

– Вот и умница! Можешь загадывать желание. Только не думай слишком долго, от этого стареют. И вслух не произноси, мало ли, кто захочет подслушать.

Долго думать не было нужды. Стоило заговорить о сокровенном, как в уме сразу же возник пленительный образ мисс Фессенден, и ничто другое туда уже не пошло.

– Ах, – сказала фея разочарованно. – Я могла бы и сама догадаться! Вы, люди, такие одинаковые, такие предсказуемые… Но как раз в этом вопросе моё вмешательство совсем необязательно. Придумывай другое желание! Или нет! Я сама решу, как будет лучше. От тебя сегодня всё равно не добиться толку. Можешь идти, и смотри, никому про меня не рассказывай… Хотя, почему бы и нет? Ладно, рассказывай кому хочешь, но не упоминая имён. Я не ищу дешёвой популярности в твоём народе. О’ревуар, как теперь говорят на континенте! Было приятно поболтать, заглядывай по пятницам на чай!

Так она сказала и исчезла, рассыпавшись фонтанчиком белых искр. Осталась только маленькая каменная сова. Она подмигнула Веттели каменным глазом, насмешливо щёлкнула каменным клювом и снова притворилась обычной парковой скульптурой, только смотрела уже в другую сторону. Интересно, замечают ли школьные садовники, что здешние статуи ведут себя немного странно? Или в Гринторпе это в порядке вещей?

…– Ну, как ваша прогулка? – спросила вечером мисс Фессенден. – Повезло ли увидеть фею?

– Повезло. Мы очень мило беседовали у статуи совы.

– Чт-о?! Вы беседовали с феей? – брови девушки удивлённо поползли вверх, она взглянула на пациента едва ли не с тревогой, но тут же заулыбалась. – Вы шутите!

– Нет, не шучу, – не согласился Веттели. – Мы действительно беседовали какое-то время. А что, разве это у вас не принято?

Мисс Фессенден покачала головой.

– Насколько мне известно, за всю историю нашей школы ничего подобного ещё не случалось. Порой младшие ученики жалуются на боггартов, что те их дразнят по ночам. На чердаке иногда видят даму с петлёй на шее, она стонет и зовёт своего сына, это слышали многие. Но чтобы феи разговаривали с людьми! Обычно они только мелькнут, и сразу рассыпаются искрами, даже разглядеть толком не удаётся. Вы уверены, что хорошо себя чувствовали, и вам не почудилось?

Теперь уже рассмеялся Веттели.

– Уверен, мисс Фессенден! Честное слово, я не склонен к галлюцинациям! Если хотите убедиться, давайте как-нибудь сходим в парк вместе. В пятницу я как раз приглашен на чай.

Вот он – СЛУЧАЙ! Представился-таки снова! И на этот раз он его не упустил! Интересно, это заслуга «Гвиневры», или он сам начал понемногу выходить из состояния клинического идиотизма?

Мисс Фессенден продолжала не верить своим ушам.

– То есть, вы хотите сказать, что фея пригласила вас на чай?! Невероятно! Я непременно пойду с вами в пятницу. Это мой долг, в конце концов – убедиться, что с вами всё в порядке…

О! Вот и ей подвернулся удобный повод принять приглашение! Как удачно всё сложилось!

– … А о чём ещё вы говорили с феей? – теперь в её голосе звучало не столько сомнение, сколько чистое детское любопытство.

– Ох, даже не знаю… О моих предках и о людях вообще. Знаете, так трудно уследить за ходом мысли фей! Но кончилась наша беседа тем, что она обещала исполнить моё самое сокровенное желание.

– Правда? И какое же желание вы загадали? Или это секрет?

– Да так, кое-что личное, – Веттели постарался ответить небрежно, будто речь шла о пустяках, но почувствовал, как щекам стало горячо. – Она всё равно не хочет его исполнять. Сказала, что сама придумает для меня что-нибудь поумнее.

Мисс Фессенден покачала головой.

– Потрясающе! Даже не знаю, верить вам, или нет!

– В пятницу! – заговорщицки напомнил Веттели.

… После этого разговора он осмелился думать о ней не «мисс Фессенден» а «Эмили». Пока ещё не «моя Эмили» а просто «Эмили» – чтоб не сглазить.

Утром пришла прислуга от смотрителя Коулмана, принесла стопку чистой одежды.

Школа Гринторп гордилась своим демократизмом, поэтому и ученикам, и учителям полагался один и тот же форменный костюм: мягкие шерстяные брюки, фланелевая рубашка, белый свитер грубой вязки с острым вырезом и вензелем «G» вышитым на груди.

Веттели быстро разобрал принесённые вещи, привычно оделся. Да-да, именно привычно. Гринторп явно гнался за славой Эрчестера. Во всяком случае, форменные костюмы двух школ совпадали почти в точности, и различались только эмблемой. В свои школьные годы юный Норберт носил на груди вышивку «Е». И ещё круглые очки с простыми стёклами. Cчиталось, что они придают молодым людям серьезный и интеллектуальный вид. На деле же, это было всеобщее несчастье, повод для бесчисленных замечаний и дисциплинарных взысканий. Их забывали, теряли и ломали, с умыслом или без оного. Их ненавидели чуть не до слёз. Право, жуткое было зрелище: сидят в классе человек тридцать, и все таращатся круглыми стёклышками! Слава добрым богам, в Гринторпе до такой глупости не дошли, и к ученической форме никакие дополнительные аксессуары не прилагались. Зато учителя должны были надевать на урок поверх свитера чёрную мантию с рукавами до середины локтя, покроем напоминающую детскую распашонку, и академическую шапочку с кисточкой. Но Веттели, собиравшийся не на урок, а на завтрак, вообразил, будто в обеденном зале можно обойтись и без них.

Напрасно он так думал.

Едва он успел спуститься по башенной лестнице и выйти в нижний боковой коридор левого крыла, как его окликнул строгий и неприятно хриплый голос.

– Молодой человек! – Веттели обернулся. – Да-да, я к вам обращаюсь! Вы из какого класса? Вы новенький? Почему я не вижу вас на занятиях? И реферат по новейшей истории вы до сих пор не сдали, а последний срок истёк ещё вчера!