Ирина Коблова - Властелин Сонхи
Ее бормотание становилось все более нечленораздельным, а от разбитого лица исходил жар, как от кастрюли с кипятком. Шнырь снова попытался привлечь ее внимание к снеговику, но тут послышался нарастающий шум – перестук копыт, скрип, хлюпанье подтаявшей жижи – и из-за угла выкатилась карета. Над козлами покачивался фонарь в железной оплетке, похожий на пойманную звезду. Люди кого хочешь посадят в клетку: хоть звезду, упавшую с неба, хоть какого-нибудь невезучего гнупи.
– На снеговика не наедь! – завопил Шнырь, кинувшись наперерез.
Вороная кляча с куцым султанчиком крашеных перьев шарахнулась в сторону. Возница сдал назад, забубнил что-то обережное. Из кареты выпрыгнул Хантре, сгреб девицу вместе с одеялами и погрузил внутрь, а тюфяк пинком отправил к себе в кладовку.
Шнырь устроился на запятках. Пока не повернули за угол, он с гордостью любовался снеговиком и крокодилом – те как будто провожали его благодарными взглядами.
Слух у гнупи острый, так что доверенный шпион Тейзурга всю дорогу слушал, о чем разговаривали пассажиры кареты.
– Я давно поняла: Госпожа Вероятностей делает подарки не тем, кому они больше всего нужны. Если бы Тейзург относился ко мне так же, как к тебе…
– Если ты его на это раскрутишь, я на радостях у вас на свадьбе на столе спляшу. А потом на обломках стола.
Шнырь хихикнул, представив себе эту сценку.
Рыжий опять пустил в ход обезболивающее заклятье, и вскоре Хенгеда перестала молоть чушь.
– Ты поклялась насчет Зинты, не вздумай нарушить слово. Под землей достану, и от Северного Пса тебе спасенья не будет.
– Считаешь, я стала бы вредить лекарке под дланью Милосердной?
– Ты службистка и готова выполнить любой приказ своего начальства.
– По-твоему, ларвезийские службисты лучше овдейских?
– Судя по тому, что я знаю, вы друг друга стоите.
Шнырь трясся на задке кареты, ежился от ледяных брызг и сердито думал, что поди разбери этого рыжего. Вот зачем он помогает Хенгеде, ежели при этом глядит на нее, как на ядовитую жабу? Другое дело, если б ему была здесь какая-то выгода, или азарт, или приятность, но сейчас-то зачем? Она ему не нравится, а он все равно не бросил ее помирать на заснеженной улице… Обычно Шнырь догадывался, почему люди поступают так, а не иначе, но Крысиного Вора не поймешь.
Прорваться в Накопитель оказалось не так уж и трудно. Для Повелителя Артефактов – плевое дело. Это и впрямь гигантский артефакт, отзывающийся на все твои импульсы и команды – при условии, что ты не какой-нибудь завалящий недоумок, а Дирвен Кориц, вооруженный Наследием Заввы.
Еще и все видно: будто бы эта громадина сверху донизу усеяна глазами, которыми можно воспользоваться, только собственные глаза перед этим надо закрывать, а то картинки накладываются одна на другую, и башняк сносит, как после запретного пива, настоянного на китонских грибочках.
Обнаружив эту возможность, Дирвен вначале рассматривал нутро Накопителя с жадным любопытством. Грандиозный сумрачный зал. На полу, на стенах, на потолке и на колоннах выложены золотой мозаикой руны Отъятия и Перенаправленности. Цепочки повторяющихся символов тянутся к верхней точке пирамиды – там все они сходятся вместе, и дальше… Ну, ясно, это же тот самый канал, по которому выходит наружу сила, словно вода из водопроводного крана! Маги-кормильцы ее отсюда черпают и снабжают остальных… Хотя в последнее время уже не черпают и не снабжают: этот опустевший Накопитель накрылся медным тазом, да и другие, по словам Чавдо, тоже. Ха, вот, значит, какие у магов «временные затруднения» – теперь Дирвен в курсе их главного секрета!
Но куда подевались все древние волшебники, которые раньше тут жили и занимались наукой? И где они жили, если большую часть пирамидальной постройки занимает колоссальная рабочая полость, предназначенная для аккумуляции и перекачки силы?
Он не сразу обратил внимание на неширокие кольцевые галереи, тонувшие в темноте за колоннами. От громадной полости зала их отделяли перила, вниз вели лестницы. На всех ярусах ряды одинаковых дверей, и на каждой все те же руны. Окон в Накопителе не было, лампы не горели, но тамошние «глаза», которыми воспользовался Дирвен, видели все детали обстановки, словно в полумраке.
Жилые кельи или рабочие кабинеты?.. Его охватило неприятное предчувствие: словно почуял запах падали за секунду до того, как увидел возле дорожки гниющую требуху. Пусть он не видящий, у хорошего амулетчика интуиция тоже неслабая – по крайней мере, когда дело касается артефактов.
У здешних артефактов мерзкое предназначение, он ощутил это до того явственно, что в животе что-то сжалось в комок.
Вместо того чтобы перейти на новую «точку зрения» по ту сторону ближайшей двери, он эту дверь попросту вышиб. А за ней… Да ничего особенного за ней не было: каморка с деревянным топчаном, в углу белеет мелкое фаянсовое судно вроде тех, что в лечебницах подсовывают лежачим больным. Посудина испачкана засохшими нечистотами. В стенной нише глиняная кружка-поилка с надбитым носиком и скомканное грязное полотенце. А топчан коротковат, Дирвен не смог бы вытянуться на нем во весь рост – рассчитан то ли на ребенка, то ли на какую-нибудь малорослую нелюдь. И снабжен невысокими откидными бортиками, которые держатся на петлях и крючках, а из постели на нем только засаленный тюфяк. На потолке убогой комнатушки царственно сверкают золотом руны Отъятия и Перенаправленности.
Что все это значит?.. Он нутром чуял, что ничего хорошего, но продолжил экскурсию. За каждой дверью одно и то же с несущественными отличиями.
Верхушку пирамидального купола перекрывала пластина из чистого золота, вся в паутине выгравированных рун. Мощная штука. Сейчас она «спит», но благодаря специфическим ощущениям, которые знакомы лишь амулетчикам, Дирвен улавливал, до чего она мощная.
Даже при беглом осмотре ясно, что возможности у Накопителя очень даже нехилые, если подойти умеючи. А когда это Дирвен Кориц не мог найти подхода к амулету?
Хотя здешнюю загадку он так и не разгадал: что это за клетушки с лежанками и ночными горшками, приспособленные для каких-то немощных недомерков, и чем тут занимались хваленые древние маги, и куда они все подевались?
Не желая сдаваться, Дирвен отправился в подвал: он перескакивал с одной «точки зрения» на другую, все ниже и ниже, пока не добрался до основания пирамиды. А под этим основанием, под каменными плитами с наглухо задраенным люком… Сперва он глазам своим не поверил – вернее, не своим, а глазам Накопителя. Есть выражение «скелеты в шкафу», а у них тут даже не шкаф – целое подполье костей! Неужели в Накопителях совершались жертвоприношения, которые повсюду в просвещенном мире запрещены?..
Захоронены не скелеты, а сплошь костяные руки и ноги. Человеческие. Их тут сотни. Что за придурки устроили этот чудовищный могильник? Дирвен решил, что надо бы хлебнуть еще пива и послушать, что расскажет Чавдо Мулмонг, который глядит на него с таким выражением на откормленной благообразной физиономии, точно собирается или открыть ему самую страшную на свете тайну, или втюхать флакон с «чудо-эликсиром от всех телесных недугов».
Куду выжил. Монфу тоже уцелел, хоть его и оглушило ответным ударом, а Вабито повезло меньше – захлебнулся собственной кровью. В груди у него хрустнуло, из ноздрей и из угла рта потекли алые струйки, стекленеющие глаза с тоской уставились в бездну снежистого неба – крухутаки знают, что ему там привиделось напоследок. Бречьятох Куду Этеква, бывший младший проповедник воинства Унбарха, пожелал ему, по обычаю нынешнего времени, добрых посмертных путей и поволок за угол обмякшего Монфу. Он не привык быть один, и его ужаснула перспектива утратить последнего товарища по несчастью.
Влипли они из-за покойного Вабито, который всегда был излишне горяч, вот и сейчас вдругорядь ввязался в заварушку. Им было велено снять охрану, дождаться развязки и прикончить наемников, после того как те изувечат и убьют Сонтобию Кориц. Умный план, только все вышло наперекосяк. Охрану убрали, поднять тревогу никто не успел. Бандиты в форменных мантиях магов Ложи ввалились в дом и приступили к тому, за что им заплатили, но тут в игру вмешался еще один участник.
Когда все трое ощутили убийственные импульсы, направленные на исполнителей, Вабито возьми да и ударь заклятьем по их источнику – то ли выслужиться хотел, то ли не смог усидеть. Монфу присоединился, а Куду решил не высовываться, и правильно решил. Ответный импульс его не зацепил, скользнул мимо – как будто неизвестный противник специально позаботился о том, чтобы не задеть ненароком никого из посторонних.
Куду так и не увидел, кто их атаковал. Не до разведки, тут бы ноги унести. Вряд ли это был Тейзург – тот не дал бы им с Монфу уйти. Да и не в его привычках беспокоиться о тех, кто случайно оказался рядом, в свое время он не мелочился: мог и полквартала снести, и гору своротить. Рийский, а ныне Сиянский архипелаг когда-то был частью материка – архипелагом он стал после очередного поединка Тейзурга с Унбархом, но это случилось еще до того, как Бречьятох Куду Этеква появился на свет.
