Андрей Левицкий - Магический Вор
– Ну что за чушь! – не выдержал я.
Она напомнила:
«Но призрак, которого ты видел, был крылат. Что это значит? В одном месте ведьмак напрямую упоминает крылатого волка. Послушай…»
Голос в моей голове стих, потом зазвучал снова, громче и напевнее:
«И был мир вечного дня, над коим не заходило солнце – великий бог Яррис озарял его своим золотым ликом. И были у Него два сына, Ярри и Марри, и был брат, темный ликом Некратор. И был у Некратора верный спутник, крылатый волк-великан, Зверь Безымянный.
И были люди бессмертны. Славили они великого Ярриса.
Позавидовал Некратор славе брата своего и пошел войной против него. Владел Некратор тайным знанием, что зовется некромагией, и создал он заклинание, которое впустило в мир Смерть. Погиб Яррис – впервые солнце угасло над миром. Казалось всем, победил Некратор, однако Ярри и Марри, двое могучих сыновей великого Бога-Солнца, вступили в бой с братом отца своего. Ярри, младший сын, золотым копьем своим поразил крылатого волка, спутника Некратора, прямо в пасть, сломав клык, в коем была заключена душа Безымянного Зверя. Брызнула кровь зверя на Ярри, и с той поры красен стал лик его. А Марри, старший сын, серебряным топором своим ранил самого Некратора. Тогда бежал тот чрез темный Зев в Срединных горах, что служат границей мира, оставляя за собой капли черной крови. До сих пор бродит он по тайной стороне мира за горами, завлекая к себе человечьи души.
С той поры стали люди смертны, ведь заклятие Некратора все еще властвует над ними. Но божественная сила Ярриса такова, что снова и снова возрождается он, и каждый день Солнце проходит над миром в великом Круге Времен».
– Ну да, одна из историй о древних богах, – сказал я. – Про такое толкуют церковники в молельных домах.
«Ведьмак, написавший «Божественные времена Кабала Трехглазого», несколько раз упоминает костяной меч. Мне показалось, он боялся напрямую рассказывать про клинок. Называет его ключом, отворяющим врата звериной чумы. А в другом месте – ключом от дверей волчьей эпидемии».
Грубая ткань кафтана кололась даже через рубаху, а еще он давил под мышками. Поведя плечами, я стал закатывать слишком длинные рукава.
– А что значит «превращать врагов в рабов»? Звучит как-то тревожно.
Рагда снова принялась листать страницы, потом стала читать. Вздрогнула, склонилась над книгой ниже, и я забеспокоился:
– Э, ты что там еще увидела? Что-то новое про меч?
Она вздохнула – я даже не помнил, когда видел ее вздыхающей! – и покачала головой.
«Меч был сотворен из клыка волка-великана, от которого пошел весь волчий род. Того самого Зверя Безымянного, чей призрак ты видел. На самом деле у него было имя, просто его никто не знал. Он имел крылья, но его потомки потеряли дар полета. Таково было наказание светлых богов за то, что прародитель волчьего рода служил Некратору».
– Мне нет до этого дела, Рагда! Пусть боги остаются в легендах…
«Теперь тебе есть до этого дело, мальчик, – перебила она. – Удар костяного меча запускает в теле раненого человека магическую реакцию, которая превращает его в волка-оборотня».
– Ну, это мы и так уже поняли, да?
«Оборачиваясь волколаком снова и снова, такой человек очень быстро теряет свою личность и становится волком навсегда. Не просто зверем – безумным одиночкой, потому что где-то в глубине остается частичка людского, которая разрывает его рассудок на части, из-за чего он люто ненавидит людей. Все происходит за два-три дня, срок зависит от душевной твердости жертвы меча».
Я сидел неподвижно, только шевелил губами, повторяя ее слова, пытаясь их осознать. Это не умещалось в голове. Я не верил, просто не мог поверить! Стать волком навсегда? И это происходит со мной прямо сейчас?!
– Я… нет, погоди! – Вскочив, я забегал вдоль стола. – Ты уверена? Откуда знаешь, что это правда? Всего лишь старая книга!
«Очень древняя книга, мальчик. Которая еще ни разу не обманывала меня».
– Но… Но если так… Нет, я не верю!
«Нет смысла отмахиваться от правды потому, что она пугает. Через два дня ты станешь диким зверем и начнешь убивать людей, пока они не убьют тебя».
Из меня как будто выпустили воздух – я осознал, что Рагда говорит правду, что и на этот раз она не ошибается, как не ошибалась никогда, что все именно так и есть… Я повалился на табурет, крепко сцепил трясущиеся руки и сказал:
– Говори дальше. Теперь скажи все, что узнала!
«Все уже сказано. Ты… – Рагда пожевала губами. – Ты сильный мальчик. Не столько твердый, сколько гибкий, но в гибкости лозы не меньше силы, чем в крепости камня, она может вывернуться из-под того, от чего камень раскрошится. Ты выдержишь дольше других. Может быть – трое суток. Не больше. И в ночь Чернодня станешь волком насовсем. Безумным одиноким зверем-убийцей».
Я протянул к ней руку, показав черный шрам от локтя до кисти:
– Ты можешь снять заклятие костяного меча?
Она опустила голову, уставившись в стол, и в этом движении я увидел ответ.
«Слишком древняя магия. Магия богов, она стоит у истоков Гиграна. В сравнении с ней все наши гильдии, школы, все ведьмы, ведьмаки и шаманы наших дней – как камешки у подножия Срединного хребта».
Наступила тишина. Рагда глядела сквозь меня, о чем-то размышляя. Потом встала.
«Но, возможно, есть еще один путь. Ты можешь принести меч мне».
– И что?
«Я изучу его. Некоторые сложные ритуалы… Если смогу увидеть, какая магия заключена внутри, понять ее – сниму заклятие».
– Если сможешь… а если нет? Сама же сказала – это магия богов!
«Тогда ты будешь бегать по лесам и выть на луну. Единственный выход для тебя, Кей, принести мне меч».
– Что же мне, убить лича? Я даже не знаю, возможно ли это. Кто он вообще такой? Какой-то маг… шаман, существо, древняя сущность. Как с ним сладить?
«Я не знаю, как сладить с личем. – Рагда двумя руками подняла со стола тяжелую книгу, понесла к полкам. – Но я могу дать кое-что, что должно помочь».
Она вернулась и положила передо мной на стол… ничего. Там была пустота, я видел лишь воздух. Хотя… что это? Нагнувшись, поглядел сбоку, осторожно протянул руку. Ладонь наткнулась на нечто мягкое и податливое, немного влажное, размером с кулак. А дальше – твердое и тонкое. Я сжал его, поднял взгляд на ведьму и спросил:
– Сумеречный клинок?
«Нож-сумрак, – подтвердила она. – Таким можно резать железо».
Я благоговейно взял его в руки и только теперь разглядел едва уловимое вытянутое пятно, будто странную шероховатость в пространстве. Такое оружие делается из кристалла, который привозят с Дальнего юга, диких земель за Краймором. Кристалл называют сумеречным. Говорят, на юге он иногда попадается в скалах, растет между камней. Не один и не два путешественника лишились ступни, а то и поплатились жизнью, наступив на торчащие из расселин острейшие лепестки. Их можно заметить лишь по едва различимой сероватой тени, будто клочку сумрака, который возникает рядом с ними в солнечный день, когда солнце ниже у горизонта.
– Но откуда он у тебя? – спросил я. – И что это – мягкое, внутри чего спрятано лезвие?
«Он попал ко мне давным-давно. Сейчас лезвие внутри липуна, это особое заклинание, его можно прилепить на тело, на рукав или ремень. Благодаря ему ты не порежешься, а нож останется невидим для других. Просто вытаскивай его, когда понадобится, и потом вставляй обратно. И помни, что на закате он виден лучше. Это особенность у кристалла».
– Но такой нож стоит… – пробормотал я. – Он стоит…
Я не знал, сколько он стоит. За свою жизнь я видел только один сумеречный клинок, церемониальный кинжал на поясе жреца-еретика, адепта Противокруга. Говорят, где-то есть меч-сумрак, а кто-то владеет набором сумеречного оружия… если это правда, то стоит оно примерно столько же, сколько весь Зангар.
– Это ведь один сплошной кристалл? – Я почти благоговейно вытащил нож из обволакивающего густого кокона, поднес к лицу. – Я слышал, клинковая часть толщиной с древесный лист. Рукоять на ощупь точно шире. И грани у нее покатые.
«Рукоять – корень кристалла, – пояснила она. – Тот, которым он крепится между камней. Липун будет надежно обволакивать лезвие. Попробуй прилепить его».
Я вставил нож-сумрак обратно в липун и с размаху хлопнул им по левому предплечью поверх кафтана. Отнял руку, потрогал – он был там, висел, слабо оттягивая рукав.
– Он держится.
– Деррржится! – каркнула Квая.
– Рагда, у меня вряд ли когда-нибудь появится столько монет зараз, чтобы расплатиться с тобой.
«Этот нож мне дала твоя мать».
Я снова поднес руку к предплечью, пальцы сразу нашли рукоять, торчащую из липуна вперед и вверх.
«Перед смертью, – продолжал голос в моей голове. – Странная была у нее смерть… Нет, сейчас не будем говорить про это. Тогда она попросила меня помогать тебе. Как давно это было!»
Она сгорбилась, будто под гнетом внезапно навалившихся лет. На столе Квая нахохлилась и склонила голову, искоса наблюдая за хозяйкой.
