Александр Мазин - Волки Одина

Александр Мазин

Волки Одина

© Александр Мазин, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Сплоченная линия щитов. Тусклые полушария шлемов. Железные рога копий. Бросок – и железо порвет Санькино мясо, заскрежещет по живым ребрам, нанижет Санька на себя, как поросенка – на шампур. На дюжину шампуров. Санёк пятился, пока не уперся спиной в скалу.

Лиц Санёк не видел. Только глаза над краями щитов. Зачем им щиты? В руке у Санька – учебная шпага с наконечником под электроконтакт. Бессмысленная спортивная игрушка…

Санёк успел увидеть начало атаки. Строй шагнул вперед, все одновременно, будто гигантская многоножка. Санёк увидел пыль, взбитую подошвами (периферийным зрением), увидел, как стремительно вырастают копейные острия… Зажмурился… И почувствовал, что проваливается куда-то, падает спиной, летит…

Мгновенное облегчение от того, что успел. Не достали. И сразу – ужас полета, понимание – сейчас разобьется.

Ох! Санёк обнаружил, что сидит в кресле перед компом.

Читал матан – и вырубился. Заснул. А разбудил его звонок по скайпу.

Лика.

«Здравствуй, мой Санечка…»

Санёк стер рукавом пот со лба. Только после этого ответил.

Попрощались около трех ночи. На душе у Санька было светло и ясно. Лика, Лика, Лика… Она прилетит на Новый год. Через два месяца.

– Я соскучился, – произнес Санёк вслух. – Я хочу тебя, Лика.

Прозвучало неубедительно. Очень уж хотелось спать. А подъем – в восемь тридцать.

Санёк отрубил комп и побрел в ванную. По пути аккуратно прикрыл дверь в родительскую спальню. Не разбудить. В ванной посмотрел на себя в зеркало. Хорошо, когда щетина светлая. Не так заметно. Завтра побриться точно не успеть. И зарядку – не успеть. И… Сработал таймер щетки.

Укладываясь в постельку, Санёк подумал: «Опять будет кошмар». Хотя у него есть средство. Полез в ящик, вынул ножи, сунул под подушку. В чехлах, естественно. Взял брелок со сфинксом. Ключ от двери, о которой ничего не известно. Уронил обратно. Поглядел на персонального сфинкса: татушку на руке. Совсем бледная стала. Может, со временем вообще исчезнет? Всё, спать.

…И провалился по пояс в сугроб.

– Ты, чужак, я тебе печень выну и сожру!

Ярл Хрогнир Хитрец стоял напротив, точнее, не напротив, над Саньком, потому что на ярле были снегоступы и наст его держал. Стоял и поигрывал мечом. Ступня ярла, в меховом, разукрашенном бисером и серебром сапоге, – в полуметре от Санька. Вот по этой ступне он и ударил. Рубанул наискось выброшенным из рукава ножом и сразу откинулся назад, уходя от длинного росчерка ярлова клинка. Он успел, Санёк, а ярл – нет. Красное на белом…

Глава первая

Санкт-Петербург. Сергей Кожин. Кровь

– Ты? Меня? За что? – Алое пятно расползалось по белой куртке, стремительно набухающей кровью.

Серёга пятился, пока не уперся в стену. Он не понимал. Глядел то на свои руки, то на жуткое пятно.

Машунька всхлипнула и как-то разом обмякла, осела на тротуар, повалилась на бок.

– Как же… что же… – бормотал Серёга, глядя на свои не очень чистые, но совсем невооруженные ладони. Он ничего не понимал. Он же просто оттолкнул Машуньку. Даже не очень сильно оттолкнул. Ну что ж ему было? Позволить себе по морде заехать?

– Машунька… – проговорил он. – Машунька, это не я, не я…

Откуда столько крови? Что это было, вообще? Может, у нее там ножик был, под курткой? Острием внутрь?

«Скорую?» – Серёга схватился за телефон…

И ничего не набрал. Что он скажет?

Я убил свою девушку, не знаю как…

А может, не убил? Может, фигня какая?

Серёга кинулся к Машуньке, расстегнул куртку. Блузка шелковая, и тоже кровь, кровь… Остановить!

Серёга замер… Блузка была целой! И куртка была целой! А кровь хлестала так… Как вода из крана.

Машунька уже ничего не говорила… Глаза закатились…

Серёга посмотрел на свою руку. Вся теперь в крови. И вдруг ярость опять накатила. Как тогда, когда Машунька сказала, что – всё. Что хватит с нее. Что теперь она будет с Филькой. У того хоть деньги есть на кафе. А когда он обозвал ее… Ну нехорошо обозвал, несправедливо… Ярость, ярость! Уже на себя! Серёга матернулся и сжал в кулак руку. С силой, до боли. Будто вгоняя, вдавливая назад и слова обидные, и Машунькино «Да пошел ты!..». И кровь эту жуткую…

– Эй, ты!

Серёгу довольно грубо подняли. Мужики какие-то. Нет, парни.

– Что ты с ней сделал, ушлепок?!

Серёга молчал. Тело вдруг стало ватным.

Один из парней схватил Серёгу за руку, зачем-то задрал рукав куртки, с силой ткнул пальцем в запястье. Может, в болевую точку хотел попасть, но не попал.

– Да вижу я, – пробормотал второй парень и присел рядом с Машунькой.

Увидев, как второй парень расстегивает блузку Машуньки, Серёга рванулся, выкрутился из захвата…

И, схлопотав по затылку, осел на асфальт.

Но не отрубился, только в глазах помутнело.

– Геныч, – позвал второй, – чё-то я не понимаю, глянь-ка…

Тот, что врезал Серёге, присел рядом с приятелем.

Серёга поднялся. Качнуло, но на ногах устоял.

Машунькин плоский животик весь перепачкан кровью, лифчик тоже в крови с нижних краев…

Второй поднял голову, посмотрел на Серёгу снизу, уже не сурово, а как-то растерянно:

– Слышь, пацан, чья это кровь?

– Ее, – сипло выдохнул Серёга.

– Ты, блин, дурачка не строй! – Первый выпрямился так резко, что Серёга отшатнулся. – Чья кровь, спрашиваю? Убили кого?

– Никого! – выкрикнул Серёга, отпихивая парня и готовясь врезать. – Сказал же – ее!

– Быть того не может!

– Как это – не может?

– А так, – спокойно ответил второй. – Кровь, пацан, она может только из отверстий вытекать. Из естественных. Из коих кровотечения у нее нет. А также из искусственных. А таковых я тоже не обнаружил.

– Ты что, доктор? – недружелюбно спросил Серёга.

Парень хмыкнул.

– Представь, пацан, именно доктор. И он тоже доктор, – кивок на второго. – Эксперт. И, заметь, мы с ним не стоматологи, а… травматологи. Улавливаешь идею, пацан?

– Это ее кровь! – мрачно буркнул Серёга.

Он вообще теперь ни хрена не понимал.

– Ген, ты ее закрой, что ли, – сказал второй. – Не лето. Замерзнет. – И Серёге: – Ну колись, пацан!

– Да пошел ты! – Серёга отпихнул резкого доктора. – Иди куда шел… Травматолог!

И увидел, что оба они как-то странно смотрят на его правую руку. С брезгливостью такой и опаской… Будто змею увидели.

– Вскрылся, гаденыш, – злобно бросил второй. – Минусуй его, Генка!

Первый доктор внезапно оказался совсем рядом, и Серёга ощутил жуткий холод в животе справа. Скосил глаза и увидел рукоятку ножа. Черную с зеленым камешком. А лезвие ножа было внутри. В нутре. У Серёги. Ух, какое оно было холодное!

– Девчонка еще, – сказал второй. – Надо подчистить.

Спокойно так сказал, будто деньги за билет передать попросил в маршрутке.

И снова на Серёгу накатила ярость. Будто огонь в груди вспыхнул, разлился и вытолкнул из бока ледяной нож. Серёга оттолкнул первого, а второго правой рукой схватил за волосы и тоже отшвырнул. Метра на три отшвырнул. Мимолетно удивился собственной силе…

И она ему пригодилась, когда первый прыгнул на спину, вцепился в горло пальцами, будто когти вонзил. Серёга перехватил запястья, сдавил…

И запястье «доктора» в правой руке Серёги тут же стало скользким. От крови.

«Доктор» заверещал, хватка разжалась. Серёга развернулся и уже по-простому врезал в щи. «Доктор» рухнул мордой в асфальт и притих.

Его дружок тоже лежал тихонько. У него из кармана выпал автомобильный брелок.

Серёга поглядел на Машуньку. Кровь вроде больше не текла. Может, эти… доктора что-то сделали. А может, сама перестала. Вот же непонятки. По-любому, отсюда надо срочно валить. И Машуньку забрать. Домой. В тепло.

Доктора валялись в отключке. Как же он их, двух здоровых парней, – так ловко вырубил? Стресс, наверное.

Взгляд упал на выпавший брелок. Серёга подобрал его, нажал на кнопку.

Пискнуло совсем рядом, на улице. Ага. Это удачно.

Серёга, поборов брезгливость, обшарил «доктора». Мобильник, бумажник с документами, пропуск… Да, не соврал парень. Действительно врач. Отделение травматологии… Тут Серёга братил внимание на странную татуировку доктора. На тыльной стороне ладони – змея с лицом девушки. Собственно, странным было не сочетание, а само лицо: мастер-татушник был просто гений. На крохотном, меньше ногтя, личике застыло такое выражение ужаса, какое Серёга видел только в кино.

Глава вторая

Санкт-Петербург. Александр Первенцев. Друг

– Санёк! Санёк! Ты чего молчишь?

– А ты мне слово вставить дай, – перебил Санёк. – Чего у тебя, Серый? Кто тебя обидел?

– Не по телефону, понял! Приезжай быстрей! – Голос сорвался на визг. – Быстрей, понял!

– Это я понял. Не понял куда?

– Ко мне, блин! Домой, разб…! – Серёга наконец сумел взять себя в руки и добавил поспокойнее: – Только ты это, осторожнее, понял?