Цикличность - Виктор Новоселов
Мирра не одобрила мое участие, хоть я и заметил нежный блеск в ее глазах. И она была права. Ведь из-за этого инцидента за нами началась настоящая охота. Дважды мы обводили погоню вокруг пальца. Но потом Мирре, неожиданно, пришло время разродиться, и она разрешилась от бремени в доме на отшибе захудалой деревни. Принимали роды две женщины. – мать и дочь. Отца семейства убили во время чистки, якобы он восемь лет назад приютил у себя на зимней квартире столичного вельможу. Посему женщины с готовностью помогли таким же отверженным, как они сами.
Но «добрые» люди всегда на страже порядка. О нас донесли. И, когда Мирра еще лежала в послеродовой дреме, в деревню ворвались палачи. Женщины, приютившие нас, отдали нам свою последнюю кобылу, и мы скрылись на ней в лесу. Последнее, что я увидел, обернувшись, было то, что обеих женщин вели к большому дубу, стоявшему поодаль от их дома. При этом какой-то кретин уже подготавливал веревки.
Уйти далеко нам не удалось. Нас нагнали через десяток верст. В богов я уже не верил, ибо одна из них только что родила мне розовощекого младенца, который постоянно громко плакал. Но судьба явно была на нашей стороне. Нам навстречу из чащи леса выскочил вооруженный отряд. Я чудом разминулся с ними, а отряд слету вступил в схватку с палачами и быстро разделался с ними. Я до сих пор не знаю, кто это был. Но, в царившей в то время смуте, это было вполне нормальным явлением. Весьма вероятно, что в той драке одни палачи просто порубили других палачей.
Мы скрылись от этой драки в лесу, и я искренне радовался спасению. Но, как оказалось, преждевременно. Когда я сбил темп лошади, то смог, наконец, взглянуть на Мирру и малышку. Рука Мирры была насквозь пробита стрелой, а оперение стрелы было скрыто в одеяле, которое мы взяли, чтобы согревать малышку.
В ту секунду я едва не обезумел. Соскочил с лошади и принял Мирру, которая была уже практически бездыханной. И только когда я развернул одеяло, то смог спокойно выдохнуть. Ребенку очень повезло. Стрела, лишь рассекла ее маленькое ушко. Да, это не красиво, но не смертельно.
И в тот момент я осознал, что так сильно переживаю за ребенка, которому суждено подарить этому миру то, чем впоследствии этот самый мир себя убьет. Что ж, жизнь вообще весьма ироничная штука.
Мирру выходили беженцы, к которым мы присоединились вечером следующего дня. Вообще в ту пору немало народу шло лесами на восток, в Металлическую долину. Деандир объявил, что не подчиняется новому королю севера и готов принять у себя всех тех, кого преследуют на севере. И потекли с той поры необъятные реки переселенцев в негостеприимные земли долины. В итоге нам удалось укрыться за стенами Утейла. Нас подселили в небольшой дом, где, помимо нас, уже проживали три семьи.
С этих дней началась моя жизнь в роли обычного человека. Человека с темным прошлым, у которого непременно шепчутся за спиной. Благодаря своим боевым навыкам, я нанялся тренировать местную стражу бою на мечах. Мирра ухаживала за садом подле дома и торговала выращенным на рынке. Вскоре, когда волна беженцев схлынула, за мою службу нам выделили собственное жилье – небольшой, покошенный домик на окраине. Было очень странно так жить. Проживать каждый день, как обычный горожанин. Я – бывший «белый», она – богиня. А вместе мы просто добропорядочная семья из Утейла.
Но долго жить нормальной жизнью нам не дали. Спустя пару лет северяне пришли с войной, и, как назло, одновременно с этим в лесах появились огромные толпы сухих. Люди, которые высохли после взрыва в Столице, теперь медленно разбредались по всему свету. Я сразу был повышен до командира и отправлен в дозор, а Мирре пришлось идти работать помощником врачевателя.
Меня нередко отправляли в дальние походы, но, благодаря невероятному везению, я всегда выживал. По службе я не продвигался, меня старались не замечать из-за моего прошлого, но некоторые командиры, что еще совсем недавно служили под моим началом, прислушивались к моему мнению.
Мирра забеременела вторым ребенком как раз тогда, когда впервые забил колокол. В Утейла есть простая и ясная система предупреждения. Если в центральной башне горел огонь – значит, дозорные видели врага. Если звонил колокол – враг у ворот. Безумный король решил лично проверить оборону Утейла. Он не стал осадой подле стен, он сразу же бросился на штурм. И, в итоге, лично получил по носу – тяжело раненного его увезли восвояси.
Но эта победа далась нам нелегко. Деандир лишился ноги и вскоре умер. Помимо него, много славных людей пало в той битве. Утейла с того момента стал медленно угасать. Мы жили в постоянной тревоге. И сегодня на башне снова горел огонь – значит, дозорные видят либо северян, либо большую свору сухих. За те девять месяцев с момента битвы за город огонь в башне ни разу не погас, а в колокол с тех пор ударяли целых пять раз. И пять раз мы оттесняли врагов от наших стен. Каждый раз нас было все меньше, северяне становились все свирепей, а сухих все больше.
Но, пока мы живы. В нынешнем мире – это главное. Столицы больше нет. На севере лютует Безумный король. На западе разрозненные люди обнесли частоколами деревни и укрылись там, основав что-то вроде союза городов. На востоке вроде было спокойно, но, иногда, до нас доходили противоречивые новости о том, что туда вернулась Хворь.
И только на юге пока царило благоденствие. Земли баронов практически не были задеты произошедшими событиями. Так мало этого, там появился наверно самый щедрый меценат за всю историю, некий Крис Валегард – простой столичный кутила, что внезапно сколотил себе огромное состояние и теперь вкладывал деньги во все, что только можно. Он отправлял людей в горы, строил огромные корабли и, говорят, готовится пустить флот через Граничное море. Молва твердит, что через пару лет его люди сумеют пройти к нам по вечно замёрзшим рекам, что на плато. Как бы жалко это не звучало, но фантазия Валегарда – наш единственный шанс на спасение.
Главное чтобы правители юга в своем ревностном стремлении за народной любовью не устроили еще одну гражданскую войну. Увидим, если доживем.
Тем временем младшая сестра той, что погубит этот мир, тихонько заскулила.
– Тише, малышка, пойдем я тебя к матери отнесу.
И тут она сильно заехала мне пяткой в нос, разбив его до крови.
– Вот это да! Может это ты – разрушитель, а не твоя сестра?
