Владимир Ильин - Сеть для игрушек
– Куда едем, начальник? – по-свойски осведомился Жора, не без лихости срывая с места машину.
Я покосился на него. В машине было уютно, пахло разогретым пластиком. Чуть приглушенно играла музыка – не то из приемника, не то из магнитофона. Стюш был одет с иголочки, так что, глядя на него, никак нельзя было предположить, что этот франт имеет за плечами, по крайней мере, пять отсидок и столько же побегов из мест заключения.
– За город, по шоссе номер два, – сказал я. – Ты что, опять сбежал из тюрьмы? А машину, конечно же, угнал?
– Уж не собираешься ли ты, начальник, заложить меня? – криво осклабился Жора. – По-моему, в твоем положении надо самому сидеть тише воды и ниже травы и не высовываться по пустякам… Кстати, здорово ты приложил тех двух оболтусов! Я так думаю, что было за что?..
– Не твое дело, – сердито оборвал его я.
– Не груби, начальник, – осклабился Жора, – а то ведь я могу подвезти тебя до ближайшей ментовки!.. Кстати, ты не боишься, что Жора может иметь на тебя зуб за старое?
– Боюсь, – сказал я. – Так дрожу и обливаюсь путом от страха, что у меня даже пистолет за пазухой стал мокрым.
– А, ну тогда, конечно, – с непонятной интонацией протянул Жора. Сам он оружием никогда не пользовался из принципа и частенько говаривал, что его главное оружие – это смекалка и гибкость пальцев. – И все-таки, могу я поинтересоваться, что за дело тебе шьют, шеф?
– Ничего мне не шьют, – уклончиво ответил я. – Это недоразумение скоро прояснится.
– Может, тебе какая-нибудь помощь нужна?
– Ты мне ее уже оказал, так что, когда попадешься в следующий раз, буду ходатайствовать, чтобы тебе заменили смертную казнь на пожизненное заключение, – сказал я.
– Все шутишь, начальник? – кисло осведомился Стюш и добавил: – Типун тебе на язык за такие шуточки!..
– Высадишь меня сразу за кольцевой дорогой, понятно?
Некоторое время Жора Стюш молча вел машину. Потом вдруг хлопнул кулаком по колену и воскликнул:
– И все-таки, ты не представляешь, шеф, до чего приятно видеть, как тот, кто тебя раньше ловил, теперь сам удирает от полиции! Сразу становится легче на душе, потому что сама жизнь показывает, что все эти ваши разговорчики о законопослушности и о нравственности – пустая болтовня и только! Взять, к примеру меня… Сколько раз меня ловили и сажали за решетку ты и твои подручные! А что толку? Вот он я опять – на свободе и продолжаю делать, что хочу… А почему? Да потому что такие, как я, нужны людям!..
– Интересная теория, – хмыкнул я. – Для чего же это людям нужны грабители и убийцы?
– Поясняю доходчивее, начальник, – с серьезным видом сказал Стюш. – Преступность существует столько же, сколько на Земле существует человечество. Да, нас, тех, кто нарушает законы и правила вашего общежития, – меньшинство, но, тем не менее, вам, большинству, никогда не удастся ликвидировать нас всех до одного. По одной простой причине: как только вы сажаете в тюрьму или казните одного из нас, на его место тут же приходит другой, числившийся до поры до времени в порядочных. Почему так происходит? Объяснение может заключаться только в том, что если вы представляете собой Порядок, а мы – Хаос, то в любом обществе, видимо, должно соблюдаться определенное соотношение между Порядком и Хаосом. Полностью упорядочить этот мир нельзя, начальник, как вы до сих пор еще этого не поняли? Но в то же время любое общество никогда не допустит того, чтобы в нем наступил беспредел. Вот возьмем, к примеру, тюрьму. Сидят в одной общей камере воры, мокрушники, насильники, карточные шулеры и мошенники всех мастей. Все они не признают законов, и, следовательно, представляют собой Хаос. Однако, сведенные вместе в тесном пространстве, они не кидаются друг на друга, как скорпионы в банке, а сами устанавливают свои законы совместной жизни. И пускай эти законы не всегда справедливые и человечные, но, в сущности, они представляют собой определенную меру Порядка. Так разве не очевидно, что сама система человеческого общества основана на определенном соотношении Порядка и Хаоса? И то, что вы называете преступностью, на самом деле является реакцией Системы на нарушение этого соотношения в пользу Порядка, а то, что, рано или поздно, любого преступника ловят и сажают или отправляют на эшафот, является реакцией Системы на выход Хаоса за установленные рамки…
Я сидел, не в силах произнести ни слова. Больше всего в монологе Жоры меня поразила не изложение концепции, оправдывающей необходимость преступности – она не была оригинальной, я немало прочел подобных теорий в специальной литературе, – а стилистика речи. Можно было подумать, что устами Стюша вещает какой-нибудь солидный ученый авторитет с трибуны международного симпозиума.
Я испытующе взглянул на Жору. Мозг мой сверлила одна мысль: неужели он находится под Воздействием? А если это так, то кто им управляет, и к каким сюрпризам мне нужно быть готовым?
Но Жора Стюш, грабитель-рецидивист, уже был не похож на «иг-рушку». Он сидел, небрежно покачивая штурвалом и насвистывая в такт мелодии, доносящейся из бортового радиоприемника.
Мимо промелькнула светящийся указатель с надписью «Шоссе ?2», и я сказал Жоре:
– Ладно, философ, мы уже приехали.
Глава 9
Хотя в моем положении доверять нельзя было ничему и никому, но этого дня я ждал с такой верой, что даже не запланировал свои дальнейшие действия на тот случай, если встреча с Велом по каким-то причинам не состоится.
А ведь вначале все так удачно складывалось в этот злополучный день!
Еще с утра я связался с Паниным из автомата и, изменив голос, поинтересовался:
– Ты выполнил мою просьбу, Вел?
Конспиратор из Вела, естественно, был никакой, и он стал допытываться, кто это звонит и о какой просьбе идет речь.
– Короткая же у тебя память, Хиромант, – сказал я, надеясь, что обращение к Панину по его старой кличке вызовет в его голове ассоциацию с моей личностью. – Помнишь, два дня назад я просил тебя приобрести для меня одну вещь?
– Какую вещь? – тупо отозвался он.
Тьфу ты!
– Ты обещал достать мне один интерактивный фильм, Хиромант, – пришлось сказать ему чуть ли не напрямую.
– А, так это ты, Рик? – с облегчением заорал он. – Извини, я не сразу врубился, что это ты!.. А что это у тебя с голосом?
Вот идиот!
– Ты готов к встрече? – осведомился я.
– У меня для тебя есть просто потрясающая информация! – закричал он. – Слушай, а может, я тебе прямо сейчас скажу? А то вечером у меня запланировано одно мероприятие…
Наивный болван, он, наверное, полагал, что в нашем городе давно уже не прослушиваются линии связи.
– Слушай меня внимательно, только не записывай, – сухо сказал я. – Северную эстакаду знаешь? Если ехать от центра, то сразу за эстакадой будет заправочная станция. Я буду ждать тебя у колонки номер три. Ровно в восемнадцать часов. – И повесил трубку, не слушая, что там сердито говорит Панин.
Остаток дня я попросту убивал, как мог.
На свой пост к колонке я явился в семнадцать пятьдесят пять.
Вид у меня, наверное, был еще тот, потому что дежурный по заправочной станции то и дело с подозрением косился в мою сторону. Хорошо, что в стороне от колонок имелся киоск, где продавали газеты и всякие безделушки, и я воспользовался случаем, чтобы тщательно изучить ассортимент товаров на его витрине.
Время от времени я бросал взгляд на эстакаду, которая была вознесена над другой дорогой, шедшей перпендикулярно к ней, на высоту десятиэтажного дома.
В восемнадцать часов машина Панина не появилась.
Что ж, Вел всегда отличался непунктуальностью, подумал я, чтобы успокоить себя. Подождем еще немного.
Десять минут седьмого.
Ко мне начал приглядываться и газетер – толстый, страдающий одышкой старик в старомодной фуражке с козырьком. Пришлось купить первую попавшуюся газету, которая на поверку оказалась рекламным сборником, и углубиться в чтение не отходя от киоска.
В семь пятнадцать я, наконец, разглядел блестящую каплю панинского «галила», несшуюся на огромной скорости по эстакаде. Я облегченно вздохнул и, на ходу складывая газету, направился к третьей колонке. Однако, до заправочной станции Вел Панин так и не доехал.
Когда до конца моста оставалось метров пятьдесят, его машина вдруг вильнула к низенькому барьерчику ограждения, пробила его своим мощным бампером и, словно огромная, сверкающая на солнце бомба, спикировала вниз. Раздался сильный грохот, в небо взметнулся желто-черный султан пламени и дыма, и взрывной волной, донесшейся до «заправки», пошатнуло рекламные щиты.
Водители машин, стоявших в очереди к колонкам, как по команде, выскочили и уставились на шоссе, где пламя пожирало останки машины.
Секунду царила мертвая тишина, потом все вдруг заговорили, перебивая друг друга и размахивая руками. Движение на шоссе застопорилось, и когда я прибежал туда, задыхаясь, место падения машины Вела было уже оцеплено дорожными полицейскими.
