Анатолий Дроздов - Рота Его Величества

— Ты доволен?

— Очень! Дожить до сорока лет, чтоб понять, в чем счастье!

— Ты прав! — сказал я. — До сорока ждать, конечно же, не стоит!

Он кивнул и внезапно насторожился:

— Илья Степанович! Вы о чем?

— О твоей семье.

— Ранее не спрашивали!

— Проявил невнимательность.

— Не лукавьте! Я все понял! Вам нельзя с Добужинской!

— Почему?

— Она ари, к тому же служила в ИСА! Вас не поймут! Брак Верховного правителя — политическое дело! Мы же говорили!

— Потому я должен жениться на слепоглухонемой афроамериканке, передвигающейся в инвалидном кресле?

Зубов вздохнул и повернулся.

— Яков! — окликнул я его у двери.

Он остановился.

— Спасибо!

Он махнул рукой и вышел.

Работа не клеилась. Если с юбкой еще как-то вышло, то с блузкой случилась беда. Неумело двигая утюгом, Александра сотворила складку на лифе, и все попытки убрать ее пошли прахом. Зашипев от злости, Александра швырнула блузку на стол, выключила утюг и выбежала из дома. Прохладный воздух охладил разгоряченное лицо. Поколебавшись, Александра пересекла улицу и вошла в ворота парка. Здесь было немноголюдно — будний день. Несколько женщин с детьми — наверняка няни, пожилой господин с тросточкой и старушка, вязавшая чулок на лавочке. Спицы в ее руках так и мелькали.

Появление Александры не вызвало интереса. Молодая женщина в скромном платье — ничего удивительного. Пройдя по аллее, Александра отыскала укромный уголок и присела на свободную скамью. Откинувшись на спинку, она подняла голову и глянула на заходящее солнце. Сквозь плетение ветвей оно походило на мозаичную картину, сложенную из рубиновых пластинок. Александра вздохнула и прикрыла глаза. Солнечный свет пробивался сквозь тонкую кожу век, но не тревожил. Раздражение ушло, и она затихла, погрузившись в мысли.

Очнулась она от холода. Солнце село, в парке стало мрачно и сыро. Александра встала и быстрым шагом направилась к дому.

«Надо терпеть, девочка! — вспомнились слова настоятельницы. — Надо терпеть…»

«Я справлюсь! — подумала она. — У меня все выйдет! Месяц пролетит незаметно!»

У тротуара возле ее дома стоял автомобиль, но Александра, занятая мыслями, не обратила на него внимания. Шофер, восседавший за баранкой, проводил ее взглядом, но она не заметила этого. Толкнула дверь и вошла в прихожую. И только тут сообразила: дверь перед уходом она заперла!

Страх на мгновение сжал ее сердце, но Александра быстро успокоилась. Рассчитанная давным-давно прислуга сдала ключи, но у кого-то они могли остаться. Мажордом или горничная что-то забыли и пришли забрать. Не вор же навестил ее, в самом деле! Кому интересна нищая ари? Поколебавшись, Александра миновала прихожую и осторожно поднялась по лестнице. Перед дверью в гостиную она остановилась. Там кто-то был! Из-за неприкрытой двери доносилось негромкое пение. Мужской голос, баритон… Человек за дверью, несомненно, был в хорошем расположении духа.

Мгновение Александра колебалась, но любопытство взяло верх. Она осторожно заглянула в дверь и замерла изумленная. Высокий широкоплечий мужчина стоял у стола и увлеченно гладил ее вещи! При этом он еще что-то напевал! И мужчина этот…

Александра прижала ладонь к груди, утихомиривая трепетавшее сердце. Этого не могло быть, но глаза не обманывали. Верховный правитель Союзного государства, он же Илья, любимый и самый дорогой ей человек, водил утюгом по блузке, как обычный мажордом. Хотя мажордом в ее доме не гладил, этим занималась горничная…

Илья тем временем догладил блузку, поднял ее и с удовольствием стал рассматривать. И только теперь заметил хозяйку.

— Саша! Вернулась! — воскликнул радостно. — Я понял, что ты неподалеку, — утюг был теплый… Ключ у меня сохранился, я открыл. Здравствуй!

— Здравствуй… те! — ответила она.

— Чтоб не скучать, занялся делом, — объяснил он, показывая блузку. — Люблю гладить! На будущее, если сделаешь складку, спрысни водой и дай полежать. Как отойдет — под утюг!

Присмотревшись, Александра заметила аккуратную стопку сложенного белья. Он перегладил все! В том числе и ее… Александра покраснела.

— Прислугу пришлось рассчитать, — сказала смущенно, — нечем платить. Институт закрыли, я безработная.

— Да, — вздохнул он. — Издержки демократии.

— Раньше гладила горничная, у меня получается плохо.

— Научишься! — приободрил он. — Дело нехитрое.

«Учитель нашелся!» — подумала Александра, обидевшись.

— Не знала, что ты умеешь! — сказала язвительно.

— Не только гладить! — ответил он, будто не заметив интонации. — А также стирать, готовить и даже шить! — Он внезапно смутился. — Один жил, вот и научился, — забормотал он, потупившись. — Люблю домашнюю работу, успокаивает.

— Из тебя выйдет замечательный муж! — сказала она, довольная его смущением.

— Ты так считаешь? — обрадовался он.

Александра кивнула.

— Вот и славно! — сказал он, откладывая блузку. — Я за этим и заглянул.

Сердце Александры снова трепыхнулось, но она уняла его усилием воли. Осторожно ступая, подошла ближе.

— Нужен твой совет! — сказал Илья.

«Всего лишь совет? — огорчилась Александра. — А ты чего хотела? — одернула она себя. — Кто ты ему?»

— Мои друзья настоятельно советуют мне жениться, — продолжил он. — Говорят: правитель без семьи — это плохо. Вызывает подозрение.

— Сам что думаешь?

— Я не против. — Он вздохнул. — Подумай: тридцать лет, ни семьи, ни дома. Голь перекатная! Живу в казенной квартире, сплю на казенной кровати; она, кстати, такая же необъятная, как и твоя. По утрам просыпаюсь, как волк в лесу — одинокий и неприкаянный. Выть хочется!

— Смени кровать! — посоветовала Александра.

— Денег в казне нет! — вздохнул он. — На самое необходимое выкраиваем, а тут мебель… Потерплю.

Она смотрела на него в упор.

— Вопрос — на ком жениться? — продолжил Илья. — Политическое дело! Возьмешь в жены вейку — очхи обидятся, выберешь очхи — веи не поймут. А если жена из ари…

— Обидятся те и другие! — заключила она.

— Правильно! — подтвердил Илья. — Как быть?

Он смотрел на нее пристально, и в его глазах было… Смешинки? Как можно сейчас смеяться?!

— Возьми жену из своего мира!

— Все так говорят! — вздохнул он. — Совет, конечно же, мудрый, но и глупый одновременно.

— Почему?

— Потому! — сказал он сердито. — В моем мире живут ари, веи с очхи там не водятся. Это раз. Во-вторых, мне некогда искать. Я у тебя всего ничего, но уверен: уже хватились. Ну, и, в-третьих, жениться надо не на очхи или вейке, а на той, которую любишь! Единственной и желанной. Понятно?