Линейцы. Дилогия - Андрей Олегович Белянин
Нунгалиане шли другим путем. Они не ломали окружающий мир, а мягкой силой переделывали его под свои нужды. Что является главным для их расы, из чего будет построено будущее, что выйдет на первый план? Золото и кровь? Нет.
Нефть всегда важнее любой крови, точно так же, как запасы газа мощнее запасов нефти, и вот о чем надо думать перспективным хозяевам планеты Земля!
Да, название, разумеется, условное. По факту любую пригодную для жизни планету можно назвать Землей. Ну, допустим, Земля-один, Земля-два и так далее. Главное, чтобы на тот момент все, абсолютно все местные жители были только на нашей стороне.
Ибо в противном случае они обречены…
Но если посмотреть на проблему с точки зрения разума чуть более развитого, чем земной примитив, то сразу становится ясно – именно нунгалиане куда лучшие хозяева для человечества, чем анунаки! И в этом четко прослеживалась разница между мужской и женской логикой, между силой и хитростью, между грубостью и лаской, между напором и мнимой уступчивостью.
Да, разумеется, никто не идеален. И да, возможно, если бы землянам самим позволили выбирать себе инопланетных господ, всемирное голосование наверняка бы определило анунаков. Просто потому, что большинство мужчин выбрало бы себе подобных, кто же позволит, чтоб целой планетой управляла Верховная?
Поэтому права выбора людям не давали. Не доросли еще.
А какой неокрепший разум, вообще, может отказаться от господства над собой…
– Фася, дорогой кунак, как я скусал, как скусал! Тай поцелую! Фы оба ушли, красафица Таня-ханум с кинжалом ушла, дедушка уфажаемый Ерошка с Измаил-беем ушел, фсе бросили бедного Ахметку! Один, софсем один, остался-я…
Маленький горбоносый шайтан с блуждающим дефектом речи, в огромной черной папахе, драной черкеске и традиционно без штанов, повис у старшего студента на поясе, страстно целуя его прямо в пуговицы мундира.
– Ах ты ж, душнила небритая! Ты откуда тут взялся?
– Так фаш дедушка попросил за лосадками посмотреть, пока он куда-то за фами пошел. Я посмотрел, мне шалко, что ли? Хоросие лосадки, кроме вон того, тосего, – нечистый ткнул пальцем в сторону нервно прижавшего уши ахалтекинца. – Три раза укусить меня хотель, не конь, а собака какая-то злая…
– При Татьяне не говори, – успел предупредить Заур, и сообразительный кунак двух московских студентов мгновенно расплылся в широченной улыбке, распахивая объятья навстречу подошедшей девушке:
– Такой ласкофый конь, красифый, слофно моя мама, ножки – лоза, шея лебединая, жифой огонь, как в тандыре! Можно покататься, щуть-щуть, а?
– А чего ж нет? – охотно разрешила казачка. – Попробуй, сядь.
– Ну, фот, нельзя так нельзя, я и не обиделся ни разу! Дафай тебя поцелую!
Татьяна демонстративно встала рядом с ахалтекинцем, и еще раз глянув в голубые глаза благородного коня, маленький шайтан вдруг резко передумал целоваться.
– Лучше ф дом пойдем, я там фам той для дорогих гостей накрыл. Фино, мясо, лафаш, сыр офечий – фкусна-а…
Действительно, в скромной сакле, прямо на полу были расстелены роскошные ковры, а на них такая съедобная поляна, о которой только мечтать! Чего там только не было, я уже почти подготовился к перечислению, когда первокурсник привычно уточнил:
– В своей манере накрывал? Давай без этих ваших шайтанских штучек.
Ахметка кротко вздохнул, хлопнул в ладоши – и от всего великолепия осталась лишь куча прелой соломы у холодного очага, немного черствого хлеба и пустой глиняный кувшин. Барлога наполнил его водой, а ополовиненный котелок подвесил над очагом.
Татьяна в полминуты высекла кресалом искру, раздула трут, запалила пучок соломы, сунула под хворост, и вскоре вода начала весело побулькивать. Дальше все просто, и пока кулеш из пшена с салом распаривался, друзья всей компанией вспоминали былые дни. А как говорилось выше, там было о чем вспомнить и каждому рассказать свою историю.
Но поскольку с четверкой главных героев и так все более-менее понятно, то разговор в основном крутился вокруг подвигов того же маленького шайтана. В достопамятной битве с инопланетным вторжением Ахметка показал себя настоящим героем, бросающимся с кинжалом в зубах на могучих биороботов и не опускающим головы перед выстрелами из лазерных пушек. Войско мертвецов под его началом тоже дралось, как бессмертные!
Но для горного шайтана, как и для деда Ерошки, исчезновение молодых людей было шоком, он не понимал, что произошло, ругался на небеса, топал ногами и плевался во все стороны, требуя ад и рай сию минуту вернуть ему дорогих сердцу кунаков! А не то всех зарежу-у!
В аду посмеивались, в раю помалкивали, и огорченный до глубины души Ахметка горько пьянствовал в Мертвом ауле, ровно до тех пор, пока вдруг краем уха не услышал знакомые голоса. Сначала не поверил, решив, что перебрал араки, потом опомнился и в слезах побежал обниматься, но застал лишь старого казака, от которого нечистому на раз в рыло словить, как здрасьте!
Тем не менее, осторожно и вежливо поздоровавшись на расстоянии, дед Ерошка с Ахметкой вновь заключили временное военное перемирие. Ну, а вскоре вернулись и остальные.
Вася с энтузиазмом рассказывал о коротком возвращении в свое время, о странной девушке-нунгалианке с фантастическим оружием, о том, как Татьяна крякнула ее с одного выстрела из пистолета девятнадцатого века, как неизвестная сила затянула их обратно, а грозный приказ легендарного генерала Ермолова отправил ребят в новое приключение с неизвестным исходом.
– По факту, если позволите, все известно, – деликатно поправил его Заурбек. – Мы все должны встретить конвой двоюродного брата императора и сопроводить его в Тифлис. А поскольку мы знаем из курса истории, что наместник на Кавказе, прибыл в Грузию, значит, ничего не изменилось. Поможем мы или нет, но он все равно туда попадет.
– А если не поможем, то попадем ли домой мы? – безжалостно парировал Барлога, и вот теперь уже начитанному первокурснику пришлось понервничать.
О теории временных петель в наши дни не знает только ленивый. Вроде бы, с одной стороны, все предельно просто – если ты попал в прошлое, то постарайся там не умереть и не убить своего пра-пра-прадедушку, потому что, типа, тогда ты и не родишься. А с другой стороны, раз ты на данный момент есть и находишься в добром здравии, то значит, все в порядке. Каких бы дров тебе ни довелось наломать в прошлом, не страшно, будущее-то не изменилось.
Вот только кто даст гарантии, что ты эти изменения заметил? Что, если временной сдвиг изменил в тебе всего лишь память, внешность, социальный статус, но ты по-прежнему считаешь, что ничего не произошло? А все потому,
