Красный волк (СИ) - Свидрицкая Наталья

– Почему ты думаешь, что у него серьёзные проблемы?

– Потому, что из трёх женщин, с которыми он общается у меня на глазах, только с тобой, сестрой, он может общаться нормально. С Ва они грызутся, как бешеные маре; от Тарвы он прячется. Я готов даже понять его и сделать скидку на то, что он, мероканец, был воспитан кинтанианкой, и это серьёзно повредило его психику. Но я никогда не забуду и того, кем может стать такой, как он… если на его проблемы вовремя не отреагировать должным образом.

– Я понимаю. И что у него проблемы, я тоже думаю. Но… я же сама такая. Я отвечаю на любое давление всплеском агрессии, я так устроена. Если меня ударить по левой щеке, я исцарапаю обидчику обе. Надо либо дать ему время, либо… не давить. Он в штыки встречает разговоры об этом, так может, не надо это обсуждать с ним?

– Я и не собираюсь. – Легко согласился Ив. – Ради тебя я даже готов ему позволить и дальше дурью маяться. Хотя за Ва мне обидно. После тебя и Оша она – самый мой любимый человечек.

– После меня и Оша? – Поджала губы Анна. – Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь. – Засмеялся Ив.

– Скажи?

– Ну, ты же знаешь!.. – И весь спор их быстро и плавно перерос в любовную сцену – слишком уж они были увлечены друг другом и слишком друг другу подходили, чтобы надолго отвлекаться от собственных переживаний на какие-то там чужие заморочки.

Грит наконец-то взял курс к Корте – окончательно и бесповоротно. И Корта, а за нею и весь Союз, уже знали о его прибытии. Всё это было связано с таким лихорадочным ожиданием, с таким ажиотажем, вызывало такое любопытство, местами – возмущение, местами – страх; всё это явилось причиной самого серьёзного обострения отношений между двумя расами: мероканцев и кинтаниан, – весь Союз гудел от напряжения в эти последние дни. Самой большой сенсацией, пожалуй, было то, что встречать Грита и его команду прилетела на Корту супруга лорда Гленна, ещё одна высокопоставленная родственница лорда Оша, леди Шиаз. Это сам по себе случай был беспрецедентный, ведь леди Кинтану не покидали почти никогда. Стало быть, – полагали все, и не только на Корте, – наконец-то и Кинтана всполошилась. Мероканский Совет сильно надеялся, что леди Шиаз летит для поиска компромисса, больно уж ситуация была взрывоопасная накануне войны.

Никто не сомневался, что и Л: вар уже знает обо всём, что происходит с Гритом. Его реакции ждали с особым напряжением: неужели он вот так и позволит присвоить свой корабль мероканцам, не попытавшись ничего сделать? И как он отреагирует на появление Дома Мессейс? Этот вопрос, пожалуй, самих мероканцев волновал больше всего. Если Дом Мессейс решит собраться, явится ли на это собрание Л: вар? И если да, то как отреагирует остальной Союз? А если нет, то как отреагирует новоиспечённый Дом? Нужно было быть мероканцем, или, на худой конец, хорошо знать, насколько для них важны эти вопросы и как живо и глубоко они их волнуют, чтобы до конца понимать важность именно этой стороны проблемы. Хрен с ним, с Гритом – считали мероканцы¸– как он поступит с Домом Мессейс?..

Это был больной вопрос для мероканцев на данный момент, и по всей Корте не утихали споры, прения и дискуссии на эту тему. От реакции Л: вара на Дом Мессейс зависело и то, как дальше будут поступать мероканцы; и то, как они отреагируют на его нападение на Союз, если таковое произойдёт. Адрейн Вера первым во всеуслышание объявил о намерении Дома Вера объявить Л: вару войну, и Дома их Крови Вера поддержали, а это было уже серьёзно.

Вторым по важности событием было, конечно, открытие планеты Озакх. Слух об этом уже просочился на Корту, и хоть точно не было ничего известно, мероканцы, особенно мероканцы Низких Каст, уже строили планы и предположения, а учёные осаждали остров Ваэ с просьбами предоставить хоть какую-то информацию, переданную с Грита. Всё это не могло не тревожить кинтаниан, которые не хотели бы, чтобы мероканцы ушли с Корты – главным образом, потому, что в собственности мероканской Общины находились основные научные, военные и промышленные средства Корты. Помимо этого мероканцы были научной элитой Союза; лучшие врачи, биохимики, генетики и т.д. были именно мероканцы. Поэтому кинтаниане поспешили отнестись к слухам о найденной Озакх скептически и объявить их вздорными; в общем, в преддверии появления Грита в Союзе было весело. Лига же хранила загадочное молчание – обычно какие-то слухи оттуда в Союз всё равно просачивались, нынче же было глухо. На Биафра тоже всё было смутно – конкретных сведений не было ни у кого.

На фоне всего этого как-то пока не особенно заметны были участившиеся сообщения со всех уголков всех планет Союза о непонятных и тревожных природных явлениях и нетипичных катаклизмах; о гибели деревьев и животных – хотя в другое время, наверное, всё это встревожило бы людей больше. А вот участившиеся сбои в расчётах навигаторов многих насторожили даже не смотря на ажиотаж вокруг мероканцев и Грита. И на Биафра о навигаторах говорили особенно много. В космосе что-то происходило; и наступал момент, когда не замечать этого было уже нельзя.

Долгое время Анне, поглощённой любовными своими переживаниями, кошмары не снились. Она уже забыла, как они мучили её одно время; все её сны были полны Ивом, и только им. Но за три дня до возвращения на Корту ей неожиданно приснился очередной кошмар.

Что напугало её больше всего, так это то, что в кошмаре этом тоже был Ив. Она искала его в каких-то тёмных переходах и лабиринтах, постепенно впадая в отчаяние оттого, что не могла его найти, а какое-то смутное и тяжкое чувство усиливалось и давило грудь нехорошим предчувствием. Почему-то ей казалось, что она внутри какой-то громадной и тёмной машины; было ощущение тяжёлого гула и вибрации, хотя она как бы их и не слышала. Проползая в какие-то тесные и грязные тоннели, Анна постепенно впадала в отчаяние, но упорно продолжала искать, не смотря на незримую, но грозную опасность, присутствующую здесь. Наконец, в какой-то совсем тёмной и тесной конуре она нашла Ива. Он, голый, лежал спиной к ней, свернувшись в комок, и не реагировал ни на какие её уговоры и слёзы. Анна рыдала так, что во сне у неё разболелась голова, но Ив так и остался безучастен к ней и ко всему вообще. Спрятав его, ставшего вдруг крохотным, Анна пошла по берегу моря в поисках чего-то, что могло бы ему помочь, не совсем представляя, что бы это могло быть. «Недосол на столе, пересол – на спине» – с маниакальной настойчивостью вертелась в голове дурацкая присказка. А с неба, побелевшего, как люминесцентная лампа, опять начало изливаться зло, от которого не было спасения. Беззащитная, Анна сама сжалась в комок на песке… и проснулась. Ив склонился над ней, гладил по лицу.

– Что с тобой? – Спрашивал встревожено. – Ты вся съёжилась и заскулила, словно тебе больно…

– Страшный сон приснился. – Призналась Анна, прижимаясь к нему.

– Всё нормально. – Ив продолжал гладить её по голове, уютно устроив у себя на груди. – Ты слишком давно в космосе, нужно отдохнуть.

– Мне уже это снилось… – Сонно пробормотала Анна. – Мне кажется… это что-то значит…

– Конечно. Это значит: пора домой. Под солнышко, на море, на воздух. Скоро уже, родная моя, скоро уже.

– На Корте самые наши проблемы и начнутся. – Возразила Анна ему в грудь. Он усмехнулся.

– Переживём. Пока ты со мной, мне на всё плевать.

– И мне. – Чуть слышно шепнула она.

Конец.