Северное Сияние. Том 2 (СИ) - Извольский Сергей

– Ты мой новый ординарец?

– Так точно, – кивнул явно нервничающий художник.

Рисовал он, кстати, действительно неплохо. А несколько увиденных мельком, и еще непрочитанных сообщений от Фридмана даже темами писем и тоном видимых фраз приветствий давали понять, что юрист шлет мне сплошь победные реляции – задумка с продажей индивидуального дизайна для оружия и доспехов уже оправдывала себя в полной мере.

Посмотрев в глаза нервничающего Адольфа – который больше не напоминал того обиженного на весь мир инфантила, роль которого играл при первом знакомстве, я только кивнул.

К художнику у меня было много вопросов, но все же не думаю, что стоит противиться его назначению. И не из-за того, что готов испытывать перед волеизъявлениями тренера команды, настоящего полковника и по совместительству родственника благоговейный трепет. Просто где я еще ординарца возьму так быстро? А Татьяна Николаевна от меня и так настрадалась, надо хоть как-то пойти ей навстречу.

Но.

Предыдущие месяцы, с самого воскрешения, я практически не шел в штыки ни с кем из тех, с кем сводила меня судьба. Уточнение – из тех, с кем двигался примерно в одном направлении, а не из тех кто стремился встать у меня на пути. Или, как Аверьянов, перебежать дорогу перед носом. Потому что не в моем положении можно было ставить другим условия, или – тем более, показывать характер.

Сейчас же, с учетом всего случившегося со мной… с нами – с Эльвирой, Валерой, мною и моими людьми, кажется настал момент, когда уже можно.

«Настало время задавать вопросы, Эмгыр» – ехидно подсказал внутренний голос.

Настало время – не обратил я на мелькнувшую мысль внимания, когда край пропасти столь близко, что уже без разницы многие рамки правил, хуже точно не будет.

– Животное как здесь появилось? – показал я на кота Мусю.

После моего вопроса от Адольфа последовала некоторая заминка.

– Его благородие Сергей Михайлович Николаев связался со мной вчера вечером, и дал задание со всей возможной срочностью прибыть сегодня в Красноводск, и захватить с собой вашего кота.

Интересное кино. Очень даже интересное, я бы сказал.

– Кот не мой, а Татьяны Николаевны. А вообще у него имя есть, Муся, – машинально покивал я. И добавил, возвращаясь мыслями к реальности: – Хорошо. Располагайся, если будут срочные вопросы, обращайся.

Адольф неожиданно резко кивнул. Глядя на него, я понял – перед беседой со мной он волновался не только от присутствия Иры, а от вариантов моего возможного решения.

Еще более интересное кино.

Ладно, позже с этим разберусь еще – подумал я, когда мой новый ординарец вышел из комнаты, оставляя нас с Барбарой наедине. Да, шерстяной демон тоже следом за Адольфом вышел – и на Мусю опять обиделся, и решил показать, кто тут вообще кот, который гуляет сам по себе.

Завадская, после того как щелкнул замок закрывшейся двери, вздрогнула и перевела на меня взгляд. Она совсем недавно прошла через руки целителей Ольги, которые полностью привели ее в порядок. Исцелив не только от полученных увечий, но и от букета хронических заболеваний, который Завадская собрала за свои двадцать четыре года в Высоком Граде. Все же жизнь в протекторате на безусловный базовый доход, которого хватает только на коммунальные платежи и порошковые сублиматы в качестве еды, общего здоровья не добавляет. Любая же работа, доступная ограниченному в правах гражданину коммунальных гетто, пусть и дает возможность лучше одеваться и вкуснее питаться, но здоровье и вовсе отбирает.

В курсе заболеваний бывшей горничной я оказался даже до момента доклада от целителей Ольги по факту лечения. Узнал немного заранее, когда мы с конфедератами на перекладных добирались до Красноводска, сбрасывая возможные хвосты: пока Завадская спала в медикаментозным беспамятстве, ознакомился с ее личным делом. Причем запросил его не у Мустафы по почте, а у находящегося рядом Накамуры – и японец перекинул мне файлы буквально через несколько минут, даже не убрав вотермарки ФСБ с документов, имеющих гриф секретности.

Ознакомившись с сухой биографической справкой, ничего нового и неожиданного не увидел. Завадская своей простой и незатейливой судьбой примерно повторила путь Гека – да и тысяч других детей протектората. Только, в отличие от Гека, став лишним для общества человеком Барбара плена у социальных адаптантов, и участи медленного угасания в виртуальной капсуле смогла избежать. Вот только работа горничной с расширенным функционалом предоставления услуг – это, конечно, не предел мечтаний. С другой стороны, когда только медленная смерть как альтернатива…

Перед тем как посмотрел ее личное дело, я изначально намеревался поговорить с Завадской и дать ей выбрать – корректировать память, или нет. Сейчас же, глядя в лихорадочно поблескивающие глаза девушки, решение изменил. Подумал о том, что мы в ответе за тех кого приручили, а лишней ответственности мне не нужно. Решение принял однозначное – стереть ей память, и подарить жизнь более высокого уровня, отправив от себя подальше. И сейчас собрался, прежде чем отправить корректировать память, ей об этом сообщить.

– Тот человек, который тебя пытал, – безо всякой деликатности начал я, – умер. Мы его казнили, и его смерть не была легкой. Думаю, для тебя это важно.

По взгляду Барбары увидел, что да, действительно важно.

– Я очень сожалею, что мы не смогли успеть вовремя. Выдерживали паузу не специально, и появились на месте, как только у меня появилась информация и возможность. Думаю, для тебя это также важно.

По тому, как блеснули глаза девушки увидел, что да – и это действительно важно.

– В самое ближайшее время ты окажешься у хорошего специалиста, который подчистит тебе память, и вернет воспоминания к моменту нашего с тобой первого разговора. После этого ты будешь помнить, что на мое предложение поработать живцом согласилась, отработала пару недель в отеле и в один из ней попала в дорожную аварию, потеряв частично память. Как компенсацию пережитого за последние дни сделаю тебе гражданство Российской Конфедерации. Есть какие-либо пожелания, или вопросы?

– Д-да, – торопливо кивнула растерянная после моих слов Барбара. – Скажите, этот… этот человек, он же не один такой?

– Нет.

– И вы боретесь с ними?

– Если честно, не сказал бы, что это тот самый главный крест, который я несу. Но в общем да, есть задача уничтожить тех людей, которые занимаются работорговлей и жертвоприношениями.

– Могу ли я вам помочь в этом? Я не хочу ничего забывать.

Подумав секунду, я поджал губы и отрицательно покачал головой.

Надо оно мне? Нет.

Надо оно ей? Если по здравому размышлению, тоже нет.

Может быть сейчас, на эмоциях, девушка хочет присоединиться к крестовому походу. Пусть хочет. Если есть выбор – простая и сытая жизнь обывателя, или возможность сгореть в танке или умереть заживо погребенным в окопе, находясь на острие атаки группы прорыва, выбирать надо первое. Если вынужден выбирать за других, а не за себя, конечно же.

– Для тебя будет лучше забыть все что произошло и жить нормальной жизнью, – вслух произнес я, подытоживая и тоном давая понять, что вопрос решенный.

– Жаль, – разочарованно вздохнула девушка.

Спорить Завадская даже не собиралась – слишком велика между нами сословная пропасть. В ее положение спор контрпродуктивен и может быть воспринят как оскорбление. И для нее – как для родившейся в этом мире с его нормами, подобное положение вещей естественно. Да и сам я уже привыкаю помаленьку к условностям сословных отношений. Вернее, привыкая воспринимать их как данность.

Спорить Завадская даже не собиралась, но было видно – очень хочет что-то сказать. Препятствовать я не стал и кивнул в ответ на взгляд ее лихорадочно блестящих глаз.

– Я бы очень хотела хоть как-то вам помочь. Понимаете, пока я ждала этого… человека, – говорила девушка торопливо, но вновь упоминание Горбунова далось ей с трудом, – я словно чувствовала эмоции других людей. Тех людей, что умирали там до меня.