Андрей Круз - Земля лишних. Новая жизнь
— И что дальше? — спросил он.
Всё же Смит был немного пьян — медленно соображал.
— Я вас покину и уеду с трофеями, — объяснил я. — Затем выйду на связь через несколько дней, найду вас в городе. Дней через десять примерно, может быть, раньше. К тому времени вы попытайтесь найти мирное решение проблемы с руководством, а мы тоже попытаемся сделать это со своей стороны. К тому же я ожидаю новостей, которые могут быть вам очень интересны и потенциально смогут повлиять на сложившуюся ситуацию.
— Чем они могут быть мне интересны? — не понял он.
— Скажите, а как вы вообще попали на работу к Родману?
— Я не люблю вспоминать эту историю, — покачал он головой.
— Смит, послушайте… — Я посмотрел ему в глаза. — Вы пришли работать из агентства по борьбе с наркотиками в агентство по их распространению. Как так получилось?
Смит хмыкнул, посмотрел вдаль, на море:
— Вы знаете, мы с Брауном проработали вместе очень долго, были напарниками. Работали в разных странах — в Перу, Боливии, Колумбии, Мексике. В общем, весьма успешно. На высокие должности не забрались, работали на земле, но нас считали агентами толковыми и знающими своё дело. А потом к нам приехал молодой, подающий надежды, в галстуке и костюме от братьев Брукс, из Вашингтона, из центрального аппарата. И он проводил собственную операцию, нужную лишь для того, чтобы он получил повышение. К операции привлекли частных подрядчиков из «Динкорпа», которые там занимаются уничтожением плантаций, чего мы категорически не хотели. Операция пошла плохо, потому что была придумана дилетантом и не могла закончиться хорошо. Контракторы стали изображать из себя ковбоев, и всё пошло вкривь и вкось. Вместо ареста наркобарона погибли гражданские, включая двоих детей. Началось расследование. Мальчик в дорогом костюме уехал в Вашингтон, а на нас обрушилась Ниагара дерьма. Во всём обвинили нас — тот, кто всё задумал, вышел сухим из воды.
— Это знакомо, — кивнул я. — Попробую угадать — дальше вас нашёл Родман? Угадал?
— Родман с тем мальчиком из Вашингтона вместе учились в школе, а потом вместе были в одном университетском братстве. И Родман вроде как спас наши задницы, увезя в этот мир и приставив к работе. Так нас «прикрыл» вашингтонский умник. Насколько нам известно, теперь мы там числимся в бегах и обвиняемся во всём — разве что не в растлении малолетних.
— То есть у вас имеется причина быть благодарным Родману? — немного поиздевался я.
— Шутите? — глянул он на меня исподлобья. — У нас не было выбора.
— Понятно, — кивнул я. — Смит, я не готов сейчас продолжать разговор на эту тему, но я хотел бы, чтобы вы дождались меня в Нью-Галвестоне. Большего пока не скажу. Договорились?
— Вы мне тоже не оставили выбора, — пожал он плечами. — Не драться же мне со всей вашей бандой!
— Верно, это не поможет, — согласился я с ним. — Да и зачем нам драться? Хотите пообщаться с пленными?
— Давайте попробуем. С кого начнём?
— Предлагаю с девицы. Просто выспросим у неё предварительно, кто есть кто, а затем перейдём к остальным.
Большой залив, судно «Нинья»
22 год, 2 число 9 месяца, понедельник, 19:00
Допросы пленных продлились несколько часов. Девицей занялась Бонита, которую та после подзатыльников боялась как огня. К нашему немалому удивлению, девица оказалась украинкой и, к ещё большему удивлению, — дочкой Толстого. И оба они, папа с доченькой, были жителями славного города Новой Одессы, причём до недавнего прошлого папа возглавлял охрану морского порта, но потом место потерял в силу передела собственности и организовал транспортную компанию. И эта компания вела дела с Длинным и его бандой в болотах. Сейчас же доченька сопровождала папу в деловой поездке в качестве переводчицы, потому что к языкам у папы способностей не было. На вопрос, как же Толстый, которого на самом деле звали Петро Васильевич Володько, общался с Длинным, которого на самом деле звали Клеанте Диджуни и который был уроженцем Сардинии, без помощи Алёны Петровны Володько, Алёна Петровна ответила, что господа Володько и Диджуни знакомы ещё с совместного бизнеса в Одессе, «за ленточкой», и синьор Диджуни неплохо владеет русским.
Мы переглянулись — история становилась чем дальше, тем интересней, даже Смит оживился. Тогда я попросил Бониту подержать девицу в нашей каюте, где и проходил допрос, продолжая беседу, а мы вдвоём направились общаться с остальными, прихватив с собой для убедительности лейтенанта Рибейру: его присутствие должно стимулировать приступы откровенности.
Первым был вытащен из кладовки Клеанте Диджуни, который показал, что его надоумил напасть на судно его непорядочный компаньон Володько, предлагая взять всех в заложники и вынуждая доставить в болота остальные «стингеры». Как Диджуни ни сопротивлялся, терзаемый муками совести, но противостоять Володько не смог — и вынужден был напасть. А связывала их в прошлом совместная работа по распродаже вооружения и имущества армии незалежной Украины через одесский порт, где Володько был представителем продавца, а Диджуни — покупателя.
Диджуни был водворён на место, а Петро Васильевич Володько был извлечён на свет божий, отведён туда же на корму, куда водили его партнёра, где и рассказал, что идею захватить все «стингеры» путём захвата заложников выдвинул Диджуни, а сам же Петро Васильевич сопротивлялся, сколько мог. Но поскольку Диджуни здесь главный, то всё же он решил напасть, за что Петро Васильевич невинно страдает теперь.
В дальнейшем ещё не раз пришлось общаться с каждым из них и даже слегка побить обоих, а заодно пообещать переправить их на часок на борт идущей следом баржи, и в конце концов нас оделили чрезвычайно интересной информацией.
Транспортная компания Петра Володько базировалась в новоодесском порту, и «крышей» этой компании был не кто-нибудь, а сидящий сейчас в подвале разведуправления в ППД подполковник Силаев. Да, да, тот самый Силаев, с которого и началась вся история с засадами на Дороге. Силаев же предоставил своему другу Володько телохранителей — тех самых, которые были накрыты одной гранатой, причём все они были членами УНА-УНСО и в прошлом воевали в Чечне на понятно чьей стороне.
Работа же компании Петра Володько состояла в основном в обмене оружия со складов московского МВД на наркотики, которые доставлялись обратно в новоодесский порт, а уже оттуда летели специальным рейсом самолёта в Нью-Рино, где и передавались… кому бы вы думали? Людям «Большого Мальчика» Томми, который уже платил за них золотом. Диджуни же имел репутацию главного поставщика оружия всем остальным бандам в этом регионе, и золотом они платили уже ему. Впрочем, наркотиками тоже платили, а он их менял на всё то же оружие.
Правда, недавно Силаев куда-то исчез, а вместо него поднял упавшее знамя бывший глава одного из отделов по экономическим преступлениям из солнечного города Нальчика, некто Кагов, вынужденный покинуть свою должность в Старом Свете в силу крайней вороватости, который теперь и «крышевал» Володько. На этот раз Володько был вынужден задержаться на базе у Диджуни, потому что у его тридцатиметрового судна «Ласточка» возникли технические проблемы и оно ушло в тайную ремонтную базу на Дикие острова на два дня. Вот это жаль — могли бы отличное судно ещё захватить в своё распоряжение, да не довелось. И, оставшись на бандитской базе, угодил он в историю с нападением на «Нинью», причём в данном случае мы были склонны верить скорее ему, чем его сардинцу-партнёру. Сами видели их разговор возле узла связи — да и логичней было, что именно Диджуни обуяла жадность. Всё же оружие — его бизнес и его рынок.
Подумал я, подумал — и заявил удивлённому Смиту, что всех троих пленных я заберу с собой. Поскольку, как я ему объяснил, все они связаны с одной неприятной историей, случившейся в Техасе, и техасцы будут им очень рады. А как поступит с ними Орден — не известно никому: может, ещё и по домам отпустит. А отпускать их куда бы то ни было я не хочу — пусть их лучше судом Линча судят и на дереве вешают. К моему удивлению, Смит согласился. Кажется, ему уже стало всё равно: забираю пленных — ну и чёрт с ними.
К вечеру этого дня Боните удалось связаться с техасским телеграфом и отправить в Аламо сообщение с просьбой встретить нас в Галвестоне с уже двумя грузовиками и машиной из ведомства шерифа Мёрфи для сопровождения пленных. Оставалось надеяться, что телеграмма дойдёт по назначению.
Большой залив, судно «Нинья»
22 год, 3 число 9 месяца, вторник, 06:00
В шесть утра следующего дня мы оказались в пятнадцати километрах от Берегового. Перегрузили носилки с Индийцем Джо на баржу, туда же перешёл Рибейра, уже вполне похожий на военнослужащего, — с автоматом, гранатами, в разгрузке и трофейном камуфляже. Я оставил лейтенанту наши координаты в Аламо, и он пообещал в будущем обязательно с нами связаться. На этом мы расстались. Так было проще — не нужно было ни с кем объясняться по поводу того, что именно у нас в трюме и куда это всё едет. Не ссылаться же мне при Смите и экипаже «Ниньи» на приказ начальника разведуправления РА?
