Олег Шовкуненко - Оружейник. Бой без правил

Только уйти они не успели. Отрезая людей от ворот, прямо из пустоты быстро формировался сгусток чернильно-черного мрака. Складывалось впечатление, что прямо у нас на глазах рвалось пространство, и из этой дыры, шевеля десятками гибких, необычайно подвижных щупалец, стал выбираться гигантский спрут. Тьма прибывала все быстрее и быстрее. Она заполнила собой уже чуть ли не треть ангара. Те несчастные, до которых дотянулись страшные черные протуберанцы, исчезли. Они словно сгорели в доли секунды, превратились в крупные хлопья серого пепла. Пепел! Когда-то я уже видел этот пепел, чувствовал его горьковатый запах, ощущал его хруст на своих ладонях.

— Туннель! — заорал я не своим голосом.

— Аномалия, — выдохнул у меня за спиной Ипатич.

Что? Аномалия? Несмотря на смертельную опасность, безвыходность ситуации и ничтожный временной запас, эта игра слов меня крепко зацепила. Цирк-зоопарк, а ведь верно! Что аномалии, что туннели, все это одна и та же хрень, словами Серебрянцева именуемая пространственно-временными изменениями. А раз это так, то и способы борьбы с этой дрянью тоже должны быть сходными. Я тут же переметнул взгляд на блоки щита. Похоже вот и настал тот самый случай. Ты гляди как скоро! А, будь что будет! Или грудь в крестах, или голова… То место, где могла оказаться моя голова, было даже жутко представить.

— В сторону! Все в сторону!

Я как кошка прыгнул на броню. Черт побери, совсем неплохо для моих-то сорока шести. Будем надеяться, что сил, а главное скорости хватит и для продолжения этой безумной затеи.

Следующим этапом было избавиться от помехи, именуемой младшим научным сотрудником.

— Андрюха, прими его!

Совесть протестовала, но я послал ее подальше и столкнул старика с брони. Загребельный среагировал, смягчил удар, и они вдвоем покатились по бетонному полу. Чем закончилось это сальто-мортале, я даже не подумал выяснить. В моем распоряжении оставались уже не минуты, а считанные секунды. Бездна, поглотившая половину ангара, не только разрасталась, но и трансформировалась. В ее глубинах появилось пока еще бледное багровое свечение. Я приказал себе не смотреть и не думать о том, что бы это могло означать. Если не повезет, я и так узнаю ответ на этот вопрос. Мы все его узнаем.

К счастью водительский люк был распахнут, и я буквально рухнул в него. Во время падения сильно ударился коленями о стальной обод. Наверное сильно и наверное было очень больно, только я этого не понял. Мысли вертелись лишь около одного: включить щит и полный вперед!

Увидев мое перекошенное от гнева, страха и боли лицо, надо же, ведь случается такой коктейль, Блюмер шарахнулся в сторону, как черт от ладана. Похоже он еще так и не понял что происходит. Сейчас самым страшным для него являлся маньяк, ну или псих по фамилии Ветров.

— Щит на полную мощность! — проревел я. — Быстро, мать твою, если жизнь дорога!

Аспирант даже не рискнул что-либо спросить, а тем более возразить. Негнущимися пальцами он нажал несколько кнопок и до упора вывернул верньер, расположенный в центре приборной панели. Гул со стороны десантного отделения тут же перешел в высокий, закладывающий уши вой. Одновременно с этим освещение в кабине померкло.

— В таком режиме мы не сможем… — начал было Блюмер.

— К дьяволу! — выдохнул я и рванул машину вперед.

От портала нас отделяло всего метров десять-пятнадцать. Мелочь, ничто, всего каких-то пару секунд движения. Наверняка кое-кто соврал бы, что за эти секунды он вновь пережил всю свою жизнь, повидался с давно преставившейся бабушкой, залез под юбку к своей первой девчонке, получил в глаз от в жопу пьяного дембеля. Да только я врать не стану. Ничего этого не было. И страха тоже не было. Только оцепенение и какая-то отрешенность. Единственная мысль, которая посетила мою голову, была: «Ох, сейчас как рванет!».

Когда мы влетели в центр черного туннеля, и впрямь тряхнуло. Здорово так тряхнуло. Но все же это был не взрыв. Это было что-то другое. За стеклами смотровых люков вспыхнуло яркое белое пламя. «Восьмидесятку» стало раскачивать, а снаружи послышался рев неистового, неизвестно откуда возникшего урагана. Первой ассоциацией стал крематорий — огромная печь, в бушующем пламени которой сгорим мы, расплавится стальная бронемашина. Однако уже через несколько секунд пришло новое видение. БТР уцелел. Вместе с ним мы проваливаемся в чужой мир. Вот тут мне и в самом деле стало жутко. Сразу вспомнились исполинские сооружения призрачного города, багровый свет в их окнах, зловещие тени, мелькавшие внутри. Нет, к такому повороту сюжета я определенно был не готов. Хотя кто меня будет спрашивать? Дело, как говорится, уже сделано.

Я понял это когда пламя стало утихать. Оно становилось все бледнее и прозрачней, уступая место темноте, по которой были размазаны полосы странной белесой дымки. Понять что это такое мне так и не судилось, поскольку уже через несколько мгновений за бортом вспыхнуло несколько электрических ламп. Я сразу понял, что это они — продолговатые флуоресцентные светильники, такие как ставят в производственных цехах, такие как висели в мастерской Рынка.

От волнения сердце чуть не выскочило из груди. Хотелось верить, что мы все еще на Земле, что это Подольск, Рынок, старый ржавый ангар. Чтобы как-то успокоиться, я сделал несколько глубоких вдохов, и только после этого потянулся к крышке люка. Проверить можно было только так.

— Т-товарищ полковник… — заикаясь, промямлил Блюмер. — Там… Может там…

— Может, — согласился я, и дрожащими руками толкнул крышку.

Над головой оказались ржавые балки и гофрированные листы профнастила. Невдалеке горели четыре электролампы. От полудюжины других, оказавшихся в зоне действия аномалии остались лишь оборванные искрящие провода. Оборудование вдоль стен, стеллажи с инструментами, верстаки, забившиеся по углам люди. Цирк-зоопарк, все понятно и знакомо. Фух, значит дома! Полная уверенность пришла, когда я отыскал глазами Лешего и Серебрянцева. Они сидели на полу и во все глаза таращились на меня.

Я вылез наружу и без сил привалился к башне. Металл был горячий. От него вверх поднимались струйки то ли дыма, то ли пара. Наверное все-таки пар. Дым означал бы, что сгорела краска, а она вроде была цела.

— Ну, ты даешь, Максим! — возглас Загребельного окончательно вернул меня к реальности. — Как это ты додумался?

— Да так как-то осенило, — пробурчал я и стал медленно спускаться вниз. — Хотели испытаний? Так получите и распишитесь.

Пока сползал с брони, заметил что «302-ой» стоит в центре черного выгоревшего пятна, края которого присыпаны пеплом. Цирк-зоопарк, у этой черты исчезли люди!