Вадим Денисов - Стратегия: «Замок Россия». Том 2

Я потом долго думал, кто бы из друзей-знакомых, и что, сказал бы про такой Ход, узнай он про эту, навеки похороненную нами Тайну. Дугин матерился бы. Гоблин — похохочет, да и всё. Мила, например, определила бы Сотникова в классные мужики, а Зенгер обиделась бы месяца на два…

Но всё это не важно.

Он заставил Переключатель провернуться.

И запустил, наконец-то Процесс, делающий нас взрослыми.

Попробуй теперь, останови его.

Глава 14

Костя "Кастет" Лунёв, сталкер-философ,

вечный дозорный фронтира

Вотяков, скажу я вам, тот ещё мотострелок и ещё более "тот" — егерь.

Но соображалка у главного радиоспеца резвая, толк из него будет. Да и физика вполне, хоть он поначалу и прибеднялся. Ну, а что, по крышам лазит, тяжести на высоту таскает.

— Так, теперь деталировка номер… сколько там, Юр?

— Семь.

— Номер семь. Давай повторять урок с самого начала, прессуй под каску. Порядок: я иду первый, Гоблин замыкает. Ты в центре. И твоя сторона левая.

— Всё же, почему именно левая?

Вот этим и отличается простой нормальный работник поля боя от умненького офисного "додика", молча выполняет, а тому всё знать нужно, всё "додик" уточнить хочет. Как правило, после уточнения ничего не меняется.

— Ты правша?

— Конечно, — чуть ли не возмутился ученик. Действительно, чего это я спрашиваю об очевидном.

— Не "конечно". Но конкретно ты — правша. У тебя щас ствол куда смотрит? Влево, — терпеливо пояснил я, тут же картинно теряя терпение, старый приём. — Вот пусть туда и смотрит! И вправо ты его будешь ворочать только в определённом регламенте!

— Да помню я, помню, — устало отозвался он.

— Так какого болта ты через меня тянешь?! Давай ещё раз.

Мы вновь выстроились в походную "нано"-колонну.

Сцена для репетиций отменная, тут отличный полигон, антураж Промзоны будто создан для компьютерного шутера. Приемлемо.

— Пошли.

Вот и траверз мишени. Сейчас он типа первым из группы обнаружит опасность, но не со своей стороны.

— Справа объект! — вполне достоверно рявкнул Юрка.

Я на автомате чуть присел с поворотом, навёл ствол и тут же дал отбой, раньше начала своего движения увидев ошибку.

— А-атставить! Юра, ствол твой где! Ты меня опять застрелил.

Да он уже понял, он всегда понимает. Ум. А вот рефлексы отсутствуют. Ум без тела.

— Стоп, давай поговорим. Садись, на…

Мы сели на травку.

— Тут такое дело, Юрок, я одного только не пойму: вот вы все такие вдумчивые, в техно-интеллигентом звене? Неужели нельзя сработать нормально — просто запомнить и сделать? Ну почему все время через нервы и срач, а?

Молчит.

— Мы сталкеры, Юр. У нас тапки жестяные и две головы. Мы не столько против людей в этих лесах, сколько против зверя, увидишь ещё, какого… Ты себе не представляешь, как они прыгают. Тебе такие морды ни разу не снились. Когда увидишь их вблизи — всё из башки выстудит, это фактор! Это, парень, такой фактор, что у спеназовцев трусы тяжелеют! И потому у нас по-другому, всё, Юра!

— Я помню, — приглушённо повторил радист.

Хорошо, что он спокоен в обучении, этому его Гоблин учил — научил, похоже. Иначе сгорел бы парень на таких уроках.

— Идём по полю или же в более-менее хорошем обзоре — работаем по-человечески, как армейцы. Идём в лесу по зверовой или торной тропе, с минимумом обзора — и работаем по-зверовому. Всё просто: "люди", "звери". И будь любезен, переключайся автоматически, и сразу намертво.

Этому на старой Земле не учат, нет там таких необходимостей. Разве что у африканцев каких или у таёжных народов осталось понимание.

— И обе тактики взаимоисключающие, Юра, — ещё бы и мне спокойствия добавить, плохой я педагог.

— Мы ведь своим опытом доходили… Раз пять чуть друг другу бошки не снесли. Нельзя в группе, на зверовой тропе, крутиться со стволом наизготовку. Когда ты, вложенный, увидишь пещерника рядом, ты начнёшь стрелять ещё до собственной команды, адреналин тебя так торкнет, что первые три пули ещё влево поёдут, а следующие — мне в голову. И только потом ты начнёшь сажать по мишени. Это не араб, не пакистанец. Это Неземное, тут страх иррациональный, ужас невиданного. А мне садиться нельзя, даже если среагирую — кусты рядом. Нельзя, нам, Юра, перед зверем садиться, для него это тряпошное, за кеглю примет. И, сидя, ничего не успеешь, не отпрыгнешь, не убежишь. Я не сяду. Поэтому ты проносишь ствол низом, как и держишь в колонне. Да мы вообще не ходим со стволами наизготовку, у нас концы длинные, запаришься.

Вотяков серьёзно посмотрел на меня.

— Я стараюсь, Костя.

Он действительно хочет с нами пойти. Без байды.

— Хорошо. Итак, если по сторонам метров пятнадцать и более, то есть выше дальности прыжка, я сажусь низко, ты вкладываешься сразу. Если же кусты или деревья рядом, я остаюсь в стойке. Ты же при повороте направо начинаешь поднимать ствол лишь от моего правого плеча. Вроде, мелочи, а нифига не мелочи… И ещё, напоминаю: зверь не человек, на выстрел реакция разная. Кошки сразу прыгнут. Медведь — никогда не угадаешь. Кабан — сильно зависит от семьи. Росомаха местная свалит, а потом сутками за тобой будет идти, ей более сильного в честь сожрать. Местные волки уйдут глубже, но не все, две группы начнут заходить со спины. Поэтому далеко не всегда нужно стрелять, даже если зверь очень близко. Знаешь… Ты первый и не стреляй лучше. До первой же встречи, во всяком случае.

Потом мы с ним опять тренировались до изнеможения. Битый час. Итого, уже три часа занимаемся, третий день, ещё в Замке начали.

Всё, хватит пока. Мы устало присели на бетонную сваю возле периметра.

— Юра, поджопник тебе зачем нужен?

Вотяков вскочил, торопливо перетянул кусок "пенки".

Вскоре к нам подвалил Гоблин, бодрый, свежий, аж противно. Встал напротив.

— Как у вас, чё злой такой?

— Да пропади оно, манал я эту педагогику.

— Но хоть втыкается потихоньку?

— Да поначалу как-то не очень, потом покатило. Приемлемо.

— О как.

— Дык вот…

— А пойдём чай пить. И пожрём, я мангал развёл.

— А пойдём.

Нужно заканчивать, хватит, тяжело уже.

Удивительно… Здесь, в новом мире, эту науку знают даже дети. Сопливый, как вам может представиться, охотник с собственным гладкоствольным ружьем — уже не редкость для анклава. Такие пацаны-романтики всегда востребованы — они из всего Чехова читают только рассказ "Мальчики", похождения двух гимназистов, начитавшихся Фенимора Купера и Майн Рида. Так ведь и в моём детстве именно с этого и начинались сложные, опасные походы да приключения.