Семнадцать часов - Ник Фабер
Али кое как дотянулся до аварийного набора, который всегда брал с собой в любой выход на мобильном доспехе ещё с тех времён, когда был солдатом удачи. Раскрыв его, он достал от туда небольшой импульсный пистолет, который носил больше в качестве талисмана, чем средства самообороны. Сарчес всегда считал, что погибнет в кабине доспеха и ни как иначе. Но этот старый, потёртый временем пистолет прошёл с ним слишком много, что бы отказаться от старой привычки.
Но сейчас он ухватился за него, как способ к спасению. Первая же попытка выбрать закончилась неудачей. Левая рука и нога не слушались, отказываясь двигаться и вспыхивали болью при каждой попытке пошевелиться. Али расстегнул комбинезон и засунул пистолет внутрь. Затем отстегнул шлем и сняв его, швырнул на пол кабины. Неподвижный доспех лежал сейчас на правом боку. Шипя от боли, Сарчес расстегнул притяжные ремни и рухнул на правую стенку кабины. Он вывернулся из кресла и кое-как, достал до кнопки аварийного открытия кабины. Приводы люка питались от собственных аккумуляторов на тот случай, если ядро заглохнет и пилоту нужно будет выбраться наружу. Стоило ему открыться, как в лицо измученному пилоту ударил свежий, божественной прохладный и пропахший дымом и гарью воздух с запахом раскалённого металла.
Али с трудом прополз по стенке кабины и попытался осторожно выбраться наружу. Левая нога совершенно не держала вес тела и мгновенно подкосилась. Сарчес рухнул на землю, шипя от боли такой сильной, что у него потемнело в глазах. Кое как, он перевернулся на спину, привалившись правым плечом к почерневшей броне «Шерхана».
Откуда-то спереди раздались гулкие, тяжёлые шаги. В пятидесяти метрах перед ним, из за разрушенного здания вышел матово-чёрный мобильный доспех. Тот самый, который был вооружён плазменной пушкой и которому Али уничтожил прыжковую систему. Сбоку от него на крышу здания приземлилась другая, более лёгкая и компактная модель. Точно такая же, которая сейчас лежала рядом с «Шерханом». В руках доспех держал импульсную винтовку, ствол которой был нацелен прямо на него.
— Вот, похоже и всё, приятель, — хрипло пробормотал Али и рассмеялся.
Каждый вздох отдавался болью в левой части груди. Он только сейчас понял, что сидит в луже своей собственной, растекающейся крови. Осколок малоберцовый кости разорвал мягкие ткани в открытом переломе и кровь текла на грязный бетон через разорванную штанину.
Откуда-то сбоку до него донеслось тихое шуршание и звуки шагов. Самых обычных, человеческих шагов. Скрип подошвы армейского ботинка о каменную крошку, которая усеивала землю. Али запоздало потянулся к лежащему за пазухой пистолету, но не успел. Ствол короткого, компактного карабина упёрся ему прямо в лицо. Светловолосый парень с пронзительными, голубыми глазами смотрел на него полным ненависти и злости взглядом. Указательный палец его правой руки так дрожал на спусковом крючке, что Али даже не стал сопротивляться. Лишь откинулся спиной на броню доспеха. Он моментально понял, что дело было не в нерешительности. Просто этот парень едва сдерживал себя, чтобы не нажать на курок.
— Ты убил их, — практически выплюнул Леон, глядя Али прямо в глаза. — Ты убил её.
Его голос голос дрожал от ярости и сквозил ядовитой горечью. В нём звучала боль от потери товарищей. Боль от потери кого-то куда более близкого, чем просто друга. Потери человека, который был очень дорог ему. Али понял это моментально. Он слишком часто слышал эти слова из чужих уст. Гнев от потери дорогих тебе людей был частым спутником человека на поле боя.
А ещё, Али было плевать. Плевать на стоящего перед ним парня. На царившую вокруг него разруху. Он слишком долго варился в этом котле, чтобы сокрушаться над каждой утраченной жизнью. Всё, чего он сейчас хотел, это попросту отрубиться, потому что хорошо знал. Скоро боль от переломов и ран будет просто не переносимой. А он слишком устал чтобы её терпеть.
Али хрипло рассмеялся и покачал головой.
— Кого «их»? Говори конкретнее, пацан. Я убил слишком многих, чтобы запоминать...
Лицо Леона исказилось в гримасе бешенства. Глядя в глаза этому ублюдку, он просто не мог вынести подобной насмешки. Только не после гибели Райнхарда и Генриха. Только не после смерти Рен. Он с силой опустил свой ботинок на раненную ногу лежащего перед ним человека, вынудив того закричать и изогнуться от боли. О, сколько радости испытала его душа от этого полного боли крика. От той толики страданий, которые он смог причинить лежащему перед ним ублюдку. Перехватив карабин, он со всей силой врезал прикладом по этому ухмыляющемуся лицу. А затем ещё раз. И ещё. Он бил, пока лежащий перед ним человек не перестал шевелиться, а с его истекающего кровью лица не пропала эта мерзка ухмылка. Его собственное сердце бешено билось в груди, заставляя горящую адреналином кровь набатом стучать в висках. Мёртвые требовали мести. Он сам её желал.
— Леон!
Громкий, усиленный внешними динамиками голос командира разнёсся над руинами базы «Багран».
— Заканчивай. Нужно уходить. Скоро здесь буд...
Разогнанная до сверхзвуковой скорости вольфрамовая болванка ударила командирский «Шварц» в спину. Выпущенный с короткого расстояния снаряд пробил мобильный доспех насквозь, моментально оборвав жизнь Альфреда Вольфганга. Лишившийся управления «Шварц» стоял ещё несколько секунд, качнулся и тяжело рухнул вниз, ударившись о бетон грудой мёртвого металла. Услышавший произошедшее за своей спиной Леон в ужасе обернулся, не способный поверить в происходящее. Прямо на его глазах несколько «Дуллаханов» практически в упор расстреливали доспех Дирга. Снаряды их орудий рвали машину друга и товарища по отряду на части, буквально разрывая её на куски. Леон просто не мог поверить в происходящее. Пытавшийся отойти «Бакхауф» получил сразу несколько снарядов в грудь, где они оставили глубокие, зияющие дыры.
С такого расстояния никакая броня уже не спасёт. Мёртвый «Бакхауф» с тяжёлым ударом рухнул на бетон.
А затем, у себя за спиной Леон услышал едва различимый щелчок предохранителя. Он резко обернулся, одновременно поднимая сжимавшие карабин руки, но в тоже время зная, что уже не успеет вовремя. Али выстрелил ему прямо в голову. Дротик снёс молодому пилоту большую часть головы, разметав мешанину из осколков черепа и кровавых ошмётков багряным веером.
— Хочешь убить, стреляй, — Али хрипло рассмеялся, уронив руку с пистолетом, который вдруг
