Нэй. Демоны наших душ - Вадим Альфредович Вятсон
А вот его новые друзья решились на вечернее начало испытания.
Нэй проводил их до стены и проследил, как оба вошли в Язык. Видимо, и в самом деле натира подготовки оставляет только достойных. Но какой у каждого дар – это уже время покажет.
Сам же Нэй решил отоспаться в эту ночь. Причем, несмотря на одолеваемые мысли обо всех встречах в Центре, о задуманном плане мести, он все же заснул, закрывшись от своих дум, в уголке тишины, созданном им в своей голове. Сон при этом очень крепкий, не добудиться, хоть тряси, хоть кричи в ухо, но утром нужно минут пять, чтобы осознать себя и свое тело. Поэтому очень редко применял этот способ засыпания.
Ну, а утром подготовка и сборы, и вот он уже рядом с кромкой серого каменного леса, хотя это всего лишь аномалия. Но выглядит все, как Каменный лес.
***
Любой испытуемый берет с собой в дорогу вместо чемодана сумку с надписью… «Динамо»? Ручку и большой кроссворд?
Бр-р-р…
Это куда его занесло?
Нет, конечно. Это была шутка. Просто шутка подсознания, которое… Нэй еще не изучил, но которое уже выдает странные вещи.
Но не об этом ведь сейчас речь.
На самом деле любой испытуемый, как и любой Свободный искатель и Патрульный, перед любым походом облачается в специальный комбинезон с капюшоном из плотной ткани, который защищает от тепла «ночных камней». Комбинезон делится на две части – нижнюю и верхнюю, которые соединяются между собой различными способами от многочисленных пуговиц до крючков, лямок и тканевых поясов. Понятно, что такая конструкция сделана, чтобы человек мог справлять нужду. И на занятиях, кстати, этому процессу был посвящён целый день без всякой стыдливости и на полном серьезе.
Под комбинезон надевается нижнее белье, хотя есть любители надевать его на голое тело. Комбинезон плотно облегает туловище (обычные – подгоняются под фигуру специальными тесемками и завязками, индивидуальные на заказ – шьются по фигуре клиента) и способен выдержать атаку гиркона. Еще возможна дополнительная защита, но только из кожи – кирасы, налокотники, наколенники, всевозможные щитки. И обязательный шлем, тоже кожаный. Ну, а после подгонки комбинезона надевается все остальное – сапоги с высокими голенищами (мелкие гирахниды любят кусать щиколотки, и, хотя ткань комбинезона теперь защищает от укусов, традиция осталась), пояс с оружием, со всевозможными кармашками и сумками (Нэй взял только пояс с двумя длинными медными кинжалами, все остальное заменила его разгрузка).
Походный ранец с сухим пайком на десять дней (вряд ли испытуемому потребуется такое количество пищи, но снова от традиции никуда не деться). Внутри ранца можно еще найти примус, некоторое количество сухого огня, ну, а медный котелок прикрепляется с внешней стороны ранца. Котелок можно потерять, но, как гласит поверье, Нэй его только слышал, почти сразу к следующей стоянке котелок всегда находится. Это единственная вещь в Лесу из внешнего мира, которую можно найти. Не свой, так чужой.
Что касается пищи вне сухого пайка, то в Королевском лесу ее практически нет. Можно, конечно, убить тварь, но приготовить ее одна морока, так как убитую тварь нужно очень быстро освежевать и разделать – в котелке с кипящей водой мясо не гниет и не превращается в слизь, но это нужно еще успеть сделать, особенно чтобы вода закипела именно в тот момент, когда ты убиваешь тварь. Понятно, что это практически невозможно.
И как в аномалиях, так и в Королевском лесу, было всегда тепло, даже если в нормальном пространстве стояли морозы. Но сейчас стояла ранняя осень, теплые дни, поэтому зимнюю одежду Нэю взять не предлагали.
Ну и, конечно, фонарь-фаер.
Сначала Нэй не хотел его брать, но ван Дервик сказал, что это традиция, которую лучше не нарушать. Поэтому Нэю пришлось его взять, но вот аккумы к нему он оставил. На это капитан только пожал плечами.
Вот после этой всей подготовки Нэй и начал испытание.
Если честно, он никогда никому этого не говорил впоследствии, но ему было очень даже жутко страшно перед этой серой неизвестной каменной массой. Со стороны она вообще казалась единой непроходимой стеной. И именно в нее, в эту непролазную на вид массу камня и требовалось сделать первые шаги.
И Нэй сделал.
Сначала ничего. На второй шаг резкое давление, сопротивление то ли воздуха, то ли каменной стены. Нэй вообще не понимал, что видит, все вокруг померкло, как какие-то всполохи, и очень страшно вдруг становится. А на третий шаг резкое повышение сопротивления, как будто тебя выкидывает обратно, но еще мгновение и…
Вокруг только Каменный лес! И ты идешь, идешь, идешь…
Так он вошел?
Нэй еще раз огляделся по сторонам, как бы проверяя свои ощущения, но чувства и обстановка его не обманывали – вокруг был только камень! А значит…
Он прошел первую часть испытания! Он вошел в Королевский Лес! Он сделал свой первый шаг к своему будущему!
Как он был счастлив!
А рефлексия (много разных словечек у Учителя набрался и теперь сорил ими направо и налево) пройдет. Вот прямо сейчас и пройдет.
Ай!
Он что, заснул, что ли?
Сел отдохнуть, нервы успокоить и взял, да и заснул, и чуть со своего каменного стула не свернулся.
А когда глаза открыл, чуть было от испуга не вскрикнул, а рука к ножу потянулась. Но быстро взял себя в руки. Это же он спросонья.
Перед ним сидел гиркок – каменная крыса, одна из тварюшек Королевского леса.
Испуг поборол, а почему руку от ножа убрал? Нэй совершенно не знал, как это возможно, но, как он знал и как им всем рассказывали во время занятий, у Граничного патруля с этими вот милыми, но очень жуткими на вид созданиями был заключен Мирный договор! Вот именно – самый настоящий Мирный договор! Люди не трогали гиркоков, а гиркоки не трогали людей, конечно, если обстановка и положение не вынуждают действовать от обратного. Почему? Общий враг гиркоков и людей были гирахниды – каменные пауки, которые и являлись основной массой тварей Королевского леса и основной силой Прорывов. И люди с гиркоками довольно успешно научились прореживать поголовье их обоюдного врага.
Впрочем, как это ни парадоксально, но гиркоки так же участвуют в Прорывах, действуя в едином союзе со всеми рвущимися из леса тварями. Но при этом Мирный договор остается в силе вот уже более трехсот лет.
– Ну, чего уставился? – Нэй
