Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов
Из толпы выныривает распаленная Зимма и падает в кресло рядом с Ноем.
Зимма. Ной-й-юшка-а! (Хватает бокал и выпивает его залпом.) А Ноюшка!.. (Треплет его и обнимает.) Ну, чего ты сидишь букой? Видишь, люди отдыхают! Чем мы хуже их? Давай потанцуем!
Ной придвигает Зимму к себе поближе, обнимает одной рукой. Она кладет голову на его плечо.
Ной. Чувство какое-то дурацкое, ангел мой. Как после школы. Помнишь? Гонка, зубрежка, экзамены, постоянное желание отдохнуть, отоспаться… А потом – бац! И все – вакуум, распутье. Понимаешь?
Зимма. Угу.
Ной. Спешить некуда, а ты, по внутренней привычке, летишь в никуда, как будто отстал от поезда, как будто в твоей школе идет урок – очень интересный и важный урок, – который ты прогуливаешь. И ты понимаешь головой, что весь твой класс тоже расползается в разные стороны. Головой понимаешь, что это все нормально. А душой – нет! Как-то все по-предательски… Понимаешь, ангел мой?
Зимма не отвечает. Ной обнаруживает, что она уснула. Берет супругу на руки, подхватывает ее сумочку и неуверенным шагом продвигается сквозь танцующую толпу.
На пути возникает робот-официант.
Робот. Вам необходима помощь?
Ной. Нет-нет, спасибо, справлюсь.
Робот исчезает. Ной с Зиммой на руках входит в транспортную кабину.
* * *
Дом Ноя. Гостиная. Ной с Зиммой на руках выходит из транспортной кабины, несет ее в спальню.
Спальня. Ной кладет жену на кровать, снимает туфли, укрывает чем-то легким.
Гостиная. Ной возвращается. Достает из бара бутылку виски и стакан. Подходит к окну, смотрит туда.
Двор. Ночь. Муравей-робот поливает газон.
Гостиная. Ной отходит от окна, садится за стол, наливает виски. Достает из кармана заветную коробочку, открывает, смотрит внутрь.
Открывается транспортная кабина, из нее выходит Визаль. Ной быстро закрывает коробочку, прячет в карман.
Ной. Визалюшка, я, конечно, приветствую свободу нравов, но не до такой же, извини, степени…
Визаль, как будто бы не и слыша Ноя, проходит по гостиной, смотрит на потолки, плинтуса, заглядывает за занавески… За окном ночной город, башня с флюгером.
Ной. Визаль, тебе уже пришили новый палец?
Визаль. Что? (Заглядывая за картину.) Зови меня просто «друг».
Ной прячет коробочку в карман. Визаль лезет в бар, достает стакан, присаживается за стол, наливает виски.
Визаль. Дружба – это явление круглосуточное. Не так ли, друг? Или скажешь, что ты очень устал и завтра тебе ни свет ни заря на фирму бежать? (Поднимая стакан.) За твой удачный ремонт, друг. Мы очень рады, что ты вернулся.
Выпивают.
Ной. Надо же, я и не предполагал, что абсолютно все за меня так рады, я думал…
Визаль (перебивая). Я не говорил «абсолютно все». (Пауза. Ной делает удивленное лицо.) Многие уже не могут радоваться. (Доливает виски себе и Ною.) Девятеро из твоего конструкторского цеха, один со склада, двое из охраны не прошли через это сито. Генетический сбой.
Ной. Этот со склада, он на погрузчике работал?
Визаль. Да, который прихрамывал. Аха его звали.
Ной. Помню. Такой дауноватый немного, все время молчал, улыбался, в перерывах возле клумбы на корточках сидел, что-то там ковырял, бабочек высматривал? (Пауза.) Аха, Аха… Мм-да. С этим как бы понятно… Но почему из конструкторского так много? Йокселева мать! Эти-то далеко не дауны.
Визаль. А ты когда-нибудь разговаривал с ними по-человечески, господин начальник? Ты знаешь, какие у них «тараканы в голове»? В конце концов, высокий IQ – это далеко не признак полноценности. Наши гении-головастики – это не команда футболистов. Плохое зрение, почти все очкарики, слабые сердца, никудышные легкие, желудки, хилая опорно-двигательная. Все это, братец, наследственное.
Зависла пауза. Оба ходят по комнате взад-вперед.
Ной. Как это происходит?
Визаль. Генетический сбой? Ну ты даешь! Обыкновенная мутация, передающаяся по наслед…
Ной (перебивая). Я знаю, что такое мутация. Как они утилизируют?
Визаль. А, это… (Пауза.) Безболезненно. Обыкновенная транспортная кабина из пункта А в бесконечность.
Ной наливает виски себе и Визалю.
Визаль. Кроме всего прочего, они бракуют и раковых больных.
Ной. Разве рак – это генетический сбой?
Визаль. Спроси что попроще. Я не медик.
Ной. Полный звездец… Ну, давай.
Выпивают.
Визаль. А теперь хватит пить. Я не затем пришел к тебе, чтоб сопли на кулак наматывать. (Заговорщицки.) Слушай внимательно. Слушай и не забывай, что нас могут услышать. Мы не одни.
Ной. Зимма спит без задних ног.
Визаль. Зимма спит – это хорошо…
Визаль знаками показывает «тс-с!», указывая на бирку в ухе. Ной кивает головой, мол, понял.
Ной. И какие предложения?
Визаль. Поговорим о букашках.
Ной. Ты имеешь в виду – о…?
Визаль (перебивая). Я имею в виду то же, что и ты: букашек или козявок, как тебе угодно. Они такие правильные, что не берут во внимание и всякие неправильные слова. Пока козявки не слышат фраз, затрагивающих их интересов, они ушки не навостряют, а во всякие сленги, эпитеты, метафоры и прочие абракадабры просто не въезжают.
Ной. То есть ботаем по фене?
Визаль. Во! Или бакланим, или трещим, или трем, как угодно. И зови меня «друг», просто «друг».
Ной. Хорошо, друг.
Визаль встает из-за стола, закуривает, начинает ходить по комнате. Дальнейшая его речь сопровождается выразительной жестикуляцией, чуть ли не пантомимой. Ной сосредоточивается.
Визаль. Итак, мой друг, основные козявкины фишки, которые всех вас так удивляют, эти шустрые перелеты из улья в улей, это обильное появление меда из ниоткуда, короче – вся эта мишура мне понятна.
Ной. Ты подсек что-то важное в поведении букашек?
Визаль. Ты меня, как всегда, недооцениваешь. Не подсек, а сам надыбал все эти кайфы.
Ной. Ты уверен?
Визаль (немного злясь). А ты, друг мой, как всегда, во мне неуверен. Именно так, наковырял и даже попробовал. Показать не успел.
Ной. Гм? Давно?
Визаль. В тот день, вернее в утро того дня, когда началась вся эта бадяга.
Ной. В то самое утро, когда начались все эти кайфы? (На мгновение задумавшись.) Много ж ты успел в то утро.
Небольшая неловкая пауза. Визаль ведет себя как нашкодивший школьник, Ной понимает, что Визаль в то утро был с Зиммой, Визаль понимает, что это понимает Ной.
Визаль (разводя руками). Да, знаешь ли, это был
