Антон Орлов - Пожиратель Душ
– В нас стреляют! – сказала Миури.
Они двигались с запада на восток вдоль ветхого забора средней паршивости, но никаких признаков дичи пока не обнаружили. Приближаться к забору Донат не велел: если Король Сорегдийских гор уже дома, он может сцапать раззяву, который подойдет слишком близко. Говорят, когда он в истинном облике, руки у него ого-го какие длинные! Или даже не руки, а такое, чего лучше не видеть, ежели поседеть преждевременно не хочешь.
Дома он или нет – неизвестно. По словам Доната, когда тварь меняет облик, происходит сотрясение вероятностных пластов, и покуда все обратно не утрясется, ворожить бесполезно.
Западло так по-умному выражаться! На него все за это обиделись, но ради будущего навара затевать бучу не стали.
Боязно было едва ли не до истерики, ведь если пожиратель душ тебя утащит, умрешь мучительной смертью, причем совсем умрешь, окончательно и бесповоротно. Ну, Ксават принял меры: сторговал в деревне у бабки настойку из грибочков бледной овуги, все хлопнули по бокальчику для пущей храбрости – и где наша не пропадала!
Донат пить не стал, у охотников и так железные нервы. Сам Ксават употребил полбокальчика, чтобы и разум не потерять, и от наплывающего страха защититься. Загонщики – пушечное мясо, от них требуется немного, чтобы навалились и задержали оборотня, пока Дважды Истребитель не подоспеет, а Клетчабу, который всех дергает за ниточки, не с руки здравый смысл мерзопакостным пойлом заливать.
Одного не учел. Настоечка-то в головы ударила, и подвернись окаянный оборотень – его бы на месте ногами запинали, не дожидаясь вмешательства охотника-профессионала, но никто не подворачивался, и парни в первой машине начали между собой переругиваться да на руководителей косо поглядывать, а в двух других чуть не передрались. Донат скомандовал остановку и призвал участников охоты к порядку, Ревернух тоже всех обругал. Те давай огрызаться, того и гляди дойдет до бунта… Вот уж потешится Король Сорегдийских гор, если он уже вернулся восвояси и подсматривает из-за забора, не обнаруживая своего присутствия.
И тут, как на заказ, выворачивает из-за деревьев с восточной стороны синяя машина, за рулем Ник, рядом сестра Миури. В который раз выручила Клетчаба шальная удача.
– Это они! – крикнул Ксават, опустив бинокль. – Предатели! Вот кто во всем виноват!
– Ревернух, там же «бродячая кошка»! – забеспокоился Донат, когда загонщики, все восемь рыл, принялись палить по синему внедорожнику. – Эй, не стрелять!
– Кошка или другая животина, а парням надобно спустить пар, – толкнув его локтем в бок, тихонько возразил Ксават. – Мы-то с вами в этом не участвуем, с нас никакого спросу.
– Они же неуправляемы! Зачем вы опоили их этой дрянью?
– А если б не опоил, они бы уже улепетнули отсюда или сидели бы по кустам со спущенными штанами. На охоте надобно имперское мышление проявить!
Шины в клочья, но те, кто находился внутри, уцелели. Ясное дело, обереги. Загонщики с гиканьем побежали к остановившейся машине.
– Назад! – взревел Пеларчи.
Так они и послушались… Настойка бледной овуги – мощная штука. Клетчаб и сам ощущал героический зуд, но все же не утратил способности себя контролировать.
Миури и Ник выскочили из машины. Жрица двумя руками подняла пистолет и, небось, всех бы положила, сучья кошка, да еще два патрона осталось бы для Ксавата с Донатом, наверняка у нее десятизарядник. Только, на ее беду, Клетчаб, как истинный стратег, позаботился снабдить своих людей дешевыми оберегами-однодневками, а то Король Сорегдийских гор тоже пострелять не дурак.
Ник тем временем нырнул в машину и вылез оттуда, вооруженный мечом. Смехота одна… А может, не совсем смехота, может, он что-то умеет, раз ушел живым из Убивальни, но их же двое против восьмерых!
С севера, из-за леса, доносился шум мотора. Еще кто-то сюда едет. Вот номер, если это наконец-то оборотень, а охотникам, срань собачья, не до него.
Донат грузно, вперевалку, потрусил за наемниками. На его окрики те не реагировали.
С мечом в правой руке и кинжалом в левой, мальчишка вышел вперед, заслонив от загонщиков «бродячую кошку». Та опустилась на колени, запрокинула лицо к небу.
А вот это уже нехорошо, вот это уже чревато…
Если бы не ссора с Дэлги, они могли бы укрыться на его территории. Ник бросил затравленный взгляд на покосившийся пограничный забор. Вон та доска болтается на единственном ржавом гвозде. Наверное, успели бы добежать… Но не просить же помощи у того, кто из-за тебя чуть не погиб, на кого ты спустил грызверга!
– Ник, задержи их, – скороговоркой попросила Миури. – Я призову Лунноглазую, но это потребует времени. Пожалуйста, постарайся продержаться!
Он встал между монахиней и подбегающими бандитами. Их слишком много. Хорошо, если он хотя бы с полминуты продержится.
К облачным небесам понесся пронзительный вопль кошки, которой наступили на хвост. Ну да, ведь Лунноглазую надо призывать на кошачьем языке…
Бандиты вооружены кто ножами, кто шипастыми дубинками. Глаза мутные, бешеные. Меч только у Ника – небольшое преимущество.
Над головой что-то свистнуло, врезалось в оскаленную морду самого рослого громилы, вырвавшегося вперед. Остальных забрызгало мозгами и кровью.
Как мудро заметил некий земной ученый, с неба не могут падать камни, потому что на небе нет камней. Значит, это первый отклик на молитву Миури!
Приободрившись, Ник принял боевую стойку.
– Срань собачья!.. – простонал Ксават.
В отличие от Доната он никуда не побежал, остался возле машин. Не тупак. И он видел, откуда прилетел здоровенный булыжник, снесший полчерепа Нап-Вашилде с Решарвакского архипелага: из-за невзрачного серого забора, с пустого склона, где вроде бы нет ничего, кроме неподвижного кустарника.
Опоздали. Не бывать Дважды Истребителю Донату Пеларчи Трижды Истребителем. Во всяком случае, не в этот раз.
Охотник тоже все понял насчет камня и снова заревел:
– Назад, мерзавцы! К забору не подходить, кошку и парня не трогать!
Ага, сейчас… Наемники уже налетели на Ника, толкаясь и мешая друг другу. Крутые молодчики, таких только раззадорь… Подскочив, рассвирепевший Донат свалил одного из макиштуанцев жестоким ударом в челюсть, и тогда на него ринулись, размахивая тяжелыми шипастыми палицами, двое соплеменников пострадавшего.
У Ника осталось четверо противников.
Жрица во второй раз закричала по-кошачьи, протяжно и жалобно.
А макиштуанцы оказались ребятами, с которыми лучше не шутить – так насели, что Пеларчи начал отступать. Еле успевает отражать удары. Двое на одного, да к тому же молодые, ловкие, горячие, еще немного – и одолеют. Гляди-ка, оттеснили к самому забору… А потом вдруг взлетели в воздух, выронив палицы, истошно вопя, дрыгая ногами, и Донат остался один.
То, что утащило макиштуанцев, двигалось слишком стремительно, чтобы заметить подробности. Словно две черные молнии метнулись с той стороны, схватили людей и вместе со своими жертвами втянулись обратно – все это заняло считаные секунды. Клетчаб содрогнулся: на их месте мог быть он… Брр, как будто в желудке медленно тает кусок льда.
Оставшийся в одиночестве Донат попятился от обманчиво безобидного забора, выставив перед собой длинные охотничьи ножи, но никто на него не нападал. Почему тварь его не трогает? Наверное, потому, что он старый, жесткий, и душа у него такая же старая, зачерствевшая, как подметка. Невкусно будет.
Ника ранили, и все равно он никого не подпускал к «бродячей кошке». Можно не удивляться, что этот гаденыш в Убивальне выжил… Противников-то у него трое осталось – четвертый, хасетанец, сидит в сторонке, вся грудь в крови.
Впрочем, Ксавату было не до того, чтобы обижаться за земляка. Если эти олухи сию минуту не справятся с мальчишкой, сюда явится Лунноглазая, и тогда всем звездец, как говаривала оторва Марго в незабвенные времена.
– Срань собачья! – закричал Ксават, яростно тряся кулаками. – Что вы с ним возитесь?! Заткните монахиню, пока она не призвала богиню в третий раз!
Намокшая от крови располосованная рубашка липла к телу, как будто он попал под дождь.
Порезы – это и на тренировках бывало, но Дэлги ограничивался легкими царапинами, а потом давал лекарства, после которых и боль проходила, и шрамов не оставалось. И сразу прекращал занятие, если видел, что кровотечение серьезное.
А эти могут убить. Ник уже получил несколько ранений – непонятно, опасных или нет. Дрался он яростно и отчаянно, и это было то самое, чего никак не мог от него добиться Король Сорегдийских гор (пресловутый «экзамен» не в счет). Раньше было иначе, о себе он не очень-то заботился и быстро терял интерес к происходящему. Дэлги это бесило.
Но сейчас он защищал Миури.
Боли от порезов он почти не чувствовал, в то же время в его сознании что-то болезненно сдвинулось, и на иллихейский субтропический ландшафт в преддверии Сорегдийских гор наложилась припорошенная первым снегом опушка осеннего подмосковного леса. Как будто Ник находился одновременно и здесь, и там.
