Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Москва

— Ладно, двинули, — пробормотал Виталя, медленно направившись по коридору.

Дошли до первой двери, остановились.

— Коридор паси, — буркнул Виталя, обращаясь к Сане, а сам резко распахнул дверь в переговорную.

Луч фонаря заметался по стеклянному круглому столу, вращающимся креслам из чёрного кожзаменителя, полкам длинного конторского шкафа, вытянувшегося вдоль белой стены.

— Пусто вроде, — пробормотал Виталя, приседая и светя узким как лезвие меча лучом под стол.

— Похоже на то, — согласился Валера. — Дальше пошли.

Дверь в переговорную закрылась. Они сдвинулись по узкому коридору ещё на несколько шагов, остановившись у двери в правой стене.

— Там что? — спросил Виталя.

— Кухня.

— Санёк, проверь, — скомандовал сержант.

Саня кивнул, быстро сместился немного вперёд, распахнул дверь, при этом отскочив назад. Фонарь у него был подствольный, так что одновременно с лучом в темноту уставился косо срезанный компенсатор автомата.

— Пусто, — сказал Саня. — Только стаканы с чашками разбиты, все на полу.

— Хрен с ними, — пробормотал Валера, принюхиваясь и пытаясь определить источник запаха, который с каждым шагом становился всё сильнее и сильнее.

Он сдвинулся вперёд, правее него оказался Виталя, направивший луч фонаря на следующую дверь. Саня остался сзади. Валера обернулся к направившемуся было в его сторону бойцу и вдруг увидел, как откуда-то сверху, в проём кухонной двери, так и оставшейся открытой, спустилось какое-то белёсое пятно. «Фонарь, блин!» — мелькнула молнией в голове отчаянная мысль, и чувствуя, что от этого пятна хорошего ждать не следует, Валера шагнул вперёд, вытягивая руку, чтобы дёрнуть на себя, спасти от неведомой опасности Саню, но тот, не поняв движения старшего, инстинктивно отшатнулся назад.

Дальше всё произошло быстро и страшно. Виталя обернулся на движение, и в ослепительно-белый луч его фонаря попало перекошенное от ужаса лицо их товарища, в голову которого вцепились две уродливые когтистые руки мертвячьего цвета, со вздувшейся и местами отслаивающейся кожей, покрытой трупными пятнами. Саня успел лишь открыть рот, но крикнуть уже не успел. Что-то громко хрустнуло, брызнуло кровью по стенам, голова его повисла, открывая лучу света невероятно мерзкую морду какого-то существа, замотанного в рваные тряпки, распахнувшего пасть с окровавленными клыками и издавшего протяжное тихое сипение.

— А-а-а! — заорал Валера, стараясь этим криком заглушить ужас, накрывший его ледяной волной, едва лишь он увидел эту жуткую харю.

Палец инстинктивно вдавил спусковой крючок, и «Витязь» загрохотал длинной очередью, затрясся в руках. Пули хлестнули по уже без сомнения мёртвому Сане, задели держащую его сзади тварь, которая дёрнулась, а затем с невероятной силой швырнула тело убитого на них.

От удара матерящийся Виталя выронил фонарь, а Валера, и без того почти ослепший от вспышек выстрелов в темноте, понимая, что не видит врага, а магазин опустел, попытался отскочить назад, столкнувшись с сержантом. Что-то тёмное, выделявшееся на фоне луча, отбрасываемого катящимся по полу фонарём, низко согнувшись, метнулось вперёд, прямо между ними, что-то острое полоснуло по толстой коже куртки, но не задело тела.

Слепяще засверкал огненный хвост дульной вспышки из автомата сержанта, словно кувалдой ударило по ушам, брызнуло холодным и мокрым во все стороны, затем пули ударили в потолок, обрушивая на пол белые куски облицовки и выбивая висячую пыль, а быстрая и тяжёлая тварь завалила своего живого противника навзничь, наваливаясь на него сверху, орущего в отчаянии и брыкающегося.

Хоть в душе у Валеры всё сжалось от дикого, судорожного страха, руки сработали сами, без участия мозга. С мягким щелчком перекинулся магазин на спаренный, согнутый палец рванул рукоятку затвора, досылая патрон. Валера поднял с пола так и не потухший фонарь, направил его на синюшный, морщинистый затылок набросившегося на человека чудовища, прицелился и нажал спуск.

Вновь загрохотало, дождь гильз хлестнул по стене, но отчётливо было видно, как девятимиллиметровые пули буквально взломали уродливый череп, расплескивая его содержимое, и тварь вдруг замерла, а затем мешком завалилась набок.

Виталя, суетливо суча ногами по ковролину, буксуя и дёргаясь, глядя выпученными глазами на лежащую рядом тушу, отполз в сторону, оттаскивая за собой на ремне автомат и прижимая к груди окровавленную руку.

— Живой? — спросил его Валера, перекинув луч на свою «добычу».

— Куснул, гад… — дрожащим голосом ответил сержант.

— Двое сюда! — рявкнул Валера в рацию. — С фонарями, блин!

При этом он шагнул вперёд, с силой толкнул Виталю ногой, заваливая его на спину. Лицо бойца перекосилось от испуга, рука потянулась к автомату, но замерла, когда Валера крикнул:

— Жгут давай, баран! Быстро!

Жгут был под рукой, накручен на откинутый приклад АКМС, и через секунду Валера мотал его на плече солдата, стараясь затянуть как можно туже, не дать заразе пройти дальше. Затопали по коридору шаги, заметались лучи фонарей по стенам, Валера крикнул:

— Прикрывай!

А сам при этом выдернул из аптечки шприц с промедолом, вколол, затем следом второй, подумал и добавил ещё и третий: пусть лучше боец умрёт от передоза кайфа, чем от болевого шока. Содрав с приклада «Витязя» второй жгут, обхватил руку бойца выше первого, затянув изо всех сил, затем выхватил из висящих за спиной ножен тяжёлое лезвие даренного Виталей ножа для рубки тростника. Примерившись, не обращая внимания на дикий вопль ужаса своего товарища, сообразившего, что сейчас будет, он прижал плечо коленом к полу и со всего маху рубанул мачете по руке, прямо между жгутами.

К его удивлению, тяжёлое как топор лезвие, предназначенное для рубки толстого тростника, легко перерубило и плоть, и прочную кость. Рука отделилась, откатившись в сторону, а крови вытекло совсем немного. Несмотря на убойную дозу наркотика, боль всё же достигла одурманенного мозга Витали, тот дёрнулся, застонал, но Валера, проявляя самому раньше неведомую ловкость и сноровку, уже бинтовал ему культю, и алые кровавые пятна всё проступали и проступали через белую ткань.

Сане прострелили голову, после чего замотали её найденным пакетом. До возвращения в этот мир ему оставались секунды, уже пальцы начинали шевелиться.

Сейф нашли. И в нём что-то было, тяжёлое и много. К удивлению Валеры, он оказался к полу не прикручен, и общими усилиями его подтащили к двери, которая открылась изнутри. Рядом с сейфом был и источник трупной вони — почти начисто обглоданный человеческий костяк с клочками гнилого мяса. Рядом с ним на полу валялся заряженный обрез двустволки. Тварь Валера тоже опознал. Как ни странно, но в чертах омерзительной морды мутанта угадывалось до сих пор лицо Вадика Уринсона. Видать, тот, кто тогда стрелял в офисе, убил подпольного банкира, да не догадался, по незнанию тонкостей, прострелить ему голову. Тот напал на своего убийцу и на трупе откормился в такую жуткую тварь.