Василий Головачев - Излом зла

– Не секрет, что босс «Купола» и он же – генерал ФСБ Ельшин имеет связь с Конкере. Однако в последнее время резко возросло количество ошибок и провалов, связанных с деятельностью самого генерала, что позволяет предположить о разрыве отношений Ельшина с Монархом. Естественно, Хейно хочет воспользоваться ситуацией и убрать «крестного отца», чтобы возглавить «Купол» и реорганизовать его. Для новой структуры он уже и название подобрал – СС, то есть Сверхсистема. Ну а Герман очень удручен усилением влияния соперника, что подвигает его на нестандартные ходы. Насколько я осведомлен, Герман лелеет надежду привлечь на свою сторону Соболева, а если удастся, то и Монарха. Кстати, один из иерархов поддерживает его.

– Кто?

– Гептарх.

– Да, я это знаю. Что ж, посмотрим, как будут развиваться события. Нельзя допустить, чтобы какая-либо из организаций, «чистилище» или… как ее… СС добилась абсолютного преимущества. Упадет страна, упадет рейтинг нашего Союза, нас заменят более удачливые Посвященные…

– Я понял, учитель.

– Найдите мне Соболева. Я хочу побеседовать с ним, прежде чем решить, что с ним делать.

«Вам это сделать проще, – хотел сказать Юрьев, – вы владеете каналом связи не только с астралом и менталом, но и с логосом», – но не сказал. Бабуу-Сэнгэ не хотел оставлять следы в общем информационном поле Земли, не хотел, чтобы кто-либо из Посвященных знал, что он в Москве и лично ищет Соболева, не хотел заострять внимание остальных на личности человека, знавшего слишком многое о Внутреннем Круге, но загадочным образом не прошедшего Посвящение.

– Я найду его, – поклонился Юрий Венедиктович, уже прикидывая, как лучше это сделать. Остановился он в конце концов на самом простом и действенном варианте – заложники. Следовало захватить близких Соболева в качестве заложников и предложить обмен – жизнь на жизнь.

Однако не только Юрьев умел рассчитывать и реализовывать комбинации, ведущие напрямую к цели. Майор Ибрагимов тоже знал цену простым и действенным приемам выполнения своих задач и выбрал тот же путь, что и Юрьев, только выполнять его начал раньше.

Упустив добычу в Рязани и не догнав ее на трассе, Ибрагимов навлек на себя такой взрыв неистового гнева Ельшина, что готов был землю рыть, чтобы отыскать беглецов в Москве. Поэтому начал он поиски сразу в нескольких направлениях: для выхода на Балуева – через генерала Первухина, для розыска Соболева – через генерала Дикого, а остальных решил достать с помощью сил Московского угрозыска, который тоже получил ориентировку на розыск Парамонова, Балуева, Соболева и Митиной.

Первухин «сорвался». Начальник Управления специальных операций сам имел спецподразделение, подобное ибрагимовскому «Стиксу», и перекрыл все подходы к собственной персоне. Зато дал показания генерал Дикой, находившийся на лечении в больнице на Тимирязевской, которая принадлежала ФСБ и охранялась солдатами внутренних войск. Уверенный в своей безопасности, начальник военной контрразведки не предпринял особых мер охраны, посчитав дежурившего круглосуточно (со сменой через восемь часов) телохранителя достаточной гарантией защиты. Ибрагимов, хорошо зная систему охраны больницы, имея доступ к монитору сигнализации, разработал план и реализовал его ночью, успешно использовав для этой цели гипногенератор «удав».

Обезвредив охрану, майор с тремя оперативниками проник в здание больницы (сигнализацию палат отключили другие бойцы «Стикса»), убил не спавшего в это время телохранителя генерала, готового открыть стрельбу, хотя мог бы оставить его в живых, и ворвался в одноместную палату, где спал Дикой.

У генерала были хороший слух и реакция, он услышал шорох и приготовился начать сопротивление, мгновенно скатившись на пол с кровати, но Ибрагимову было не до состязаний в силе, ловкости и знании приемов борьбы, поэтому он сразу выстрелил в генерала из «глушака». После этого допрос раненого не составил особого труда.

Дикой, правда, не смог сообщить, где в данный момент находится Матвей Соболев, «главная ударная сила» военной контрразведки, но дал адреса и телефоны явочных квартир, где мог проживать ганфайтер «Смерша». Удалось узнать Ибрагимову и о принятых «Смершем» мерах по расследованию деятельности генерала Ельшина, пресечь которые было уже невозможно, слишком далеко зашло дело и слишком много людей было втянуто в расследование.

– Генералу это не понравится, – процедил сквозь зубы помощник Ибрагимова лейтенант Свирайло. – Пахнет жареным.

– Пожалуй, – раздумчиво посмотрел на него майор. – Кажется, Серега, наступила пора менять хозяина. Этот долго не продержится. Но прежде мне все-таки хотелось бы найти этого сукина сына, заварившего кашу.

– А с ним что делать? – кивнул на Дикого Свирайло.

Ибрагимов перевел взгляд ничего не выражающих глаз на лежащего навзничь генерала, в пустых широко открытых глазах которого, устремленных в неведомые дали, отражались фонари, освещавшие снаружи здание больницы.

– Рисковый был мужик, – вздохнул майор, пряча «глушак» в кобуру под мышку. – Любил поиграть в справедливость. Выключай его.

Лейтенант шагнул к больничной кровати, левой рукой зажал рот генерала, а правой вонзил ему в грудь длинный узкий кинжал – баллок. Тело Дикого выгнулось дугой, опало, руки сжались в кулаки, медленно разжались, дернулись ноги…

Ибрагимов окинул равнодушным взглядом комнату и, прежде чем выйти, бросил на труп Валентина Анатольевича визитку «чистилища».

О том, что больницу посетил популярный в народе «Стопкрим», стало известно только утром, спустя три часа после убийства пациента и его телохранителя.

Ибрагимов же продолжал действовать, не теряя ни минуты.

Прямо из больницы его люди помчались по адресам, выясненным в ходе допроса Дикого, и на одной из квартир у метро «Тульская», на Варшавском шоссе, застали врасплох двух квартирантов: десятилетнего мальчишку по имени Стас и красивую девушку, которую звали Ульяна.

Нападение оказалось столь неожиданным и внезапным, что Ульяна, хотя и поймала сдвиг потока внимания к себе лично (хотя скорее к квартире) за минуту до вторжения, почти ничего предпринять не успела. Успела только позвонить Горшину, у которого остановились Иван Терентьевич и Василий, и сказать четыре слова: «Тарас, к нам пришли…»

В то же мгновение сорванная с петель взрывом дверь выпала на лестничную площадку, в квартиру стремительно ворвались пятнистые бойцы «Стикса», и майор Ибрагимов, не желая рисковать собственной жизнью, разрядил «глушак» в фигуру в белом, застывшую в прихожей с трубкой телефона в руке.