Андрей Васильев - Дороги судеб

— Не замечал я раньше у тебя склонностей к таким вещам, как управление людьми и системный анализ, — отметил Жека. — Раздолбайства и пофигизма в тебе всегда было хоть отбавляй, а вот такого вовсе не наблюдалось. Откуда что берется?

— Жизнь такая, Жека, — обвел руками я затихающий Сватбург. — Я тебе врать не стану, поскольку ты меня знаешь давно. У меня душа за каждого жителя этой крепости не болит, ее на всех просто не хватит, да и ни к чему такие метания. Но если брать в целом, в массе — я сюда вгрохал немерено сил и нервов, я собрал по крупицам тех людей, которые сейчас являются моим ближним кругом. Не просто ближним кругом — семьей, прости за то, что часто это слово употребляю. И все они сюда тоже вложились не меньше моего. Так что вот это все просто так взять и кому-то отдать? Не важно кому — кочевникам, сектантам, жителям Нового Вавилона, черту рогатому, Люту, Хлюпу, прости господи? А вот фиг!

И я сунул под нос Жеке кукиш, сплетенный из пальцев.

— Мое это, — заявил я сурово. — Мое! И если мне для того, чтобы это все жило и прогрессировало, надо будет прикупить десятка три рабов, то я это сделаю без каких-либо нравственных терзаний. Да что там — сам, если понадобится, пойду и их наловлю.

— Ну это ты загнул! — засмеялся Жека. — Ты — и ловить рабов?

— Загнул, — признал я. — Никого я неволить не буду, не мое это. Так уговорю. Или обману, что быстрее всего. Только ты об этом никому не рассказывай.

— Вот это похоже и на правду, и на твои методы, — одобрительно проворчал Жека. — А что до вопроса, кто сколько сюда вложил… Остальные, не только твой ближний круг, вложились сюда не меньше, чем вы, а может, и больше. Вы-то все время в пути, а они здесь день за днем. Вы идете куда-то, а они крутятся тут, как на карусели. И для них эти стены — тоже дом, причем не меньше, чем для тебя или твоей Насти.

— Может, ты и прав, даже наверняка дело именно так и обстоит, — махнул рукой я. — И это замечательно. Хотя бы по той причине, что чужой дом никто защищать не хочет, а за свой любой зубами грызть супостата будет, так что меня это устраивает. А чего это Настя вдруг моя?

— А ты разве с ней не спишь? — крайне удивился Жека. — Я думал, что вы… это… как его… Пара.

О как. Этот толстокожий здоровяк заинтересовался моей личной жизнью? Однако. Хотя… Нет, Жека прелесть. Это он себе плацдарм готовит загодя, чтобы, если Марика найдется, я ему конкуренцию не составил, чего у меня, если честно, даже и в мыслях нет. С одной стороны, забавно, а с другой… Он хороший друг. Другой бы поступил просто — свернул бы мне втихаря шею, если Марика найдется, и всего делов. Тут ведь даже тело прятать не надо, оно в секунду растает. Идеальное убийство. Но Жека не такой, он будет трогательно-прямолинейно хитрить, но не более того, о чем-то другом он даже не помыслит. Как он в том мире до своих лет дожил, не понимаю, с нашей-то коррупцией?

И все это — с учетом его многолетней любви к Марике, причем любви нешуточной, можно даже сказать, страсти. Только вот она все это время считала его братом названым. Как, к слову, и меня. И мы с ним оба это знали, только вот меня это не трогало совершенно, а вот Жеку… Не дай мне бог такое испытать, лучше уж я, как раньше, без любовного огня в крови жить буду. Ну вот обделил меня Господь этим умением — любить. Да и ладно. Дольше протяну.

— Хорошая девушка, — продолжал бубнить Жека. — Красивая, с ушами острыми и веснушками. Какого тебе еще лешего надо?

— Никакого не надо, — пожал плечами я. — Жек, вот мне вообще сейчас не до этого дела. Нет, утром, после пробуждения, бывают моменты, когда гражданка под боком не помешала бы, но все остальное время… Ну на фиг. Я тебе уже перечислил ряд моментов, о которых у меня голова болит, если хочешь, могу этот список расширить и дополнить.

— Так… — начал было говорить что-то Жека, но его перебил Голд.

— Вот вы где, — окликнул он нас и плюхнулся на соседний камень. — Я вам не помешал, девочки? Секретики, обнимашки?

— Вот поганый у тебя язык, Голд, — недовольно буркнул Жека. — Был бы на твоем месте кто другой, свернул бы я ему челюсть уже.

— А мне почему не хочешь? — заинтересовался Голд. — Опасаешься?

Жека громко засмеялся, я его поддержал. Не припоминаю ситуации, в которой к моему закадыке можно было бы применить это слово. Нет, лихой и бездумной удали в нем не было, но при этом за себя он не боялся никогда, философски относясь к тому факту, что когда-то его удача может ему изменить и он сведет знакомство с пулей, на которой будет выгравировано его имя.

— Ладно-ладно. — Голд тоже хохотнул. — Раскусили. Просто у вас такие лица, что без какой-нибудь словесной бяки обойтись было невозможно. Вы чего, наследство получили и поделить его не можете?

— Знакомую общую вспомнили, — не стал скрывать я. — Она тоже где-то здесь, в Ковчеге, но вот где? Переживаем за нее, как-никак полжизни дружили.

— Это да. — Глаза Голда блеснули, он коротко глянул на Жеку. — Дружба — великое дело. Ну, глядишь, найдется. Вон рано или поздно мы в город наведаемся, опять же кочевники есть, сборщики людей. Если она в наших краях, найдется. А вот если нет… То не знаю. По сути, мы ведь пока видели крошечный, вот такусенький кусочек Ойкумены. Сколько мы прокопытили? Полторы-две сотни километров? Причем по прямой. А до Вавилона — неделя хода по реке. По реке! Соответственно, если двигаться пешком, так все две с половиной — три недели выходит. Причем и это мизер, движение по той же самой прямой. А если вбок пойти, что там?

— Спасибо, приятель, приободрил, — саркастично поблагодарил консильери Жека. — Мы до этого думали, что шансы у нас маленькие, а теперь понимаем: мизерные.

— Не надо сарказма, — с достоинством ответил ему Голд. — Я же сказал: найдем, если она в наших краях. Но сам факт того, что вы двое встретились, а шанс на это был, согласись, тоже не больше мизерного, — оптимистичен. Ладно, это все лирика. Я по делу.

— Как всегда, — заметил я.

— Я все думал о твоих словах, — начал Голд издалека. — Ну, ты сегодня этому Ривкину сказал: мол, для друзей всегда будет теплый прием, горячий чай и наше радушие…

— Вот и не верь, что подобное тянется к подобному, — фыркнул Жека. — Ты тоже про форпост на реке, перевалочную базу и рынок в перспективе вещать собираешься?

— Ну да. Правда, про рынок я не думал, но идея благодатная, — как-то даже опешил Голд. — А кто еще про это говорил?

— Стас, — показал на меня пальцем Жека. — Мне лично, пять минут назад.

— Что лишний раз доказывает: мысль неплоха, — горделиво подбоченился я. — Если сразу в две головы пришла.

— Соглашусь. И не в две, а в три, мне сегодня про это еще Фрау говорила. Правда, со своей спецификой, продуктовохозяйственной, но все же, — с достоинством кивнул Голд. — А про старую пристань, ту, что у Дальнего утеса, ты тоже думал?