Последний Эсхатон - Спутник
Корабль начал выходить в диссоциативность. Странно было то, что этот процесс в «Ковчеге» занимал какое-то время, в отличии от других кораблей, на которых тоже есть генераторы диссоциативности. Возможно, это связано с тем, что этот корабль отправляется в вечное блуждание измерения диссоциативности, из которого на «Ковчеге» выйти ещё труднее, чем из зацикленной кротовой норы на самых передовых кораблях. Если вообще возможно выйти.
Мир начал распадаться на осколки. Сначала исчезла граница между двумя мирами нормали и диссоциативности, и мир диссоциативности начал вливаться в другой мир. Стены корабля будто исчезали, хотя физически всё равно оставались на месте, и через них можно было смотреть на всё то, что происходит с пространством и временем за ним. Само пространство и время многократно искажалось, деформировалось и вновь собиралось лишь для того, чтобы снова разобраться. Подобное явление Эмелис уже видела около Течи, но теперь оно пугало лишь сильнее.
Пространство начало обесцвечиваться, а сменяющие друг друга картинки оставшегося мира начали приобретать другой облик. Облик серого и бесформенного туннеля, который тянулся неизмеримо долго вперед, хотя и это тоже было ошибкой восприятия. Измерение диссоциативности представляло собой огромный пузырь, вдвое больше падшего «Голиафа II». В этом пузыре краткую долю мига находились все корабли, что хоть раз использовали генераторы диссоциативности.
Фальшивый облик туннеля начал спадать и рассеиваться, открывая взор на настоящее внутреннее устройство диссоциативности, уже описанный ранее пузырь. «Ковчег», хоть и не двигался всё это путешествие, но Эмелис всё равно ощутила некое облегчение от того, что он остановился и устоялся в пространстве. Теперь многие оцифрованные люди проведут остаток своей вечной жизни именно в этом месте.
Корабль начал переходить в спящий режим, отключив внутри себя свет, и ограничив свой функционал до одной лишь работы серверов и системы жизнеобеспечения живого фитоценоза внутри генератора диссоциативности. Этот живой фитоценоз тоже мог жить вечно, ведь был генно-модифицирован Изгоями. Всякая его личность была удалена, и теперь он мог служить лишь вечным источником энергии для вечного «Ковчега», в котором живут вечные люди в своих вымышленных вечных мирах.
Эмелис приступила ко второму этапу своего плана, сверившись с готовностью Альма-матер. На всё той же панели девушка ввела пароль «АЛЬМАМАТЕР». Эмелис и Матерь ощутили долгую и ноющую боль, ведь по их телам прошлись миллионы микроскопических лучей машины, которые пересобрали их организмы, и отделили их друг от друга.
Альма-матер очутилась на полу машины, и стала бурно развиваться и культивировать её внутреннюю часть, со всех сторон окружая Эмелис самой собой. Дюжина глаз выросла из биомассы, и уставились на девушку всем своим скоплением. Она очень боялась неудачи Эмелис, ведь иначе ей бы пришлось её убить и поглотить, а делать она этого не хотела ни при каком случае. Альма-матер действительно глубоко надеялась на то, что она останется жива.
Эмелис вздохнула.
— Спасибо тебе за твоё содействие человечеству, — обронила девушка, что-то делая на панели.
— Спасибо тебе за содействие человечеству… — повторила за ней Альма-матер грустным тоном, и приготовилась к худшему.
Эмелис начала третий этап. Альма-матер заметила на панели слово «КОМАТОЗ», и в этот мир девушка начала падать на пол. Матерь быстро среагировала, и подхватила её своими отростками. Она бы всё равно упала на мягкую биомассу и не получила бы травм, но Альма-матер не хотела смотреть на то, как падает её подруга, погрузившаяся в искусственную кому.
***
Красное каменное плато. Оранжевое, загрязненное небо. Мрачная, палящая звезда. Вдали виднелись гигантские структуры, похожие на группу радиоантенн. Планета была безжизненной, так как находилась очень близко к своей звезде. Присутствие Вечного сердца внутри себя Эмелис больше не ощущала, на свое собственное сердце ей больше ничего не давило.
Эта планета смутно напоминала ту планету, на которой Эмелис пребывала много времени тому назад в аналогичных снах. Но теперь она обрела более правдивую, более реальную форму, нежели чем была до этого. Видение с ней было пророческим не только в отношении появления Уробороса…
Эмелис направилась к группе вытянутых в небо структур, состоящих из гигантских балок из какого-то материала. На конце своих шпилей они били прямо в небо разрядами чистой энергии. Как бы долго девушка ни шла к ним, дабы рассмотреть их поближе, она всё никак не могла к ним подобраться. Они всё время от неё удалялись.
Между тем, красная звезда выглядела очень устрашающе. Она была как минимум втрое больше привычного человечеству Солнца. Эмелис поняла, что здесь что-то не чисто.
Внезапно с ней кто-то заговорил, и девушка беглым взглядом оглядела весь пустырь. Поблизости не было никого, кроме палящего солнца.
«Это планета, на которой меня впервые создала моя Тезис. Я помню каждую ее деталь»
Этот голос… Он не был похож ни на что другое. Он был властным, строгим, совершенно эпическим. Он не принадлежал ни женщине, не мужчине, словно живой фитоценоз, да и, кроме того, он также обращался к девушке только с помощью телепатии. Слова сами возникали в голове Эмелис.
— Альма-матер?
«Ложь. Ограничивающий сосуд не здесь. Она осталась в диссоциации»
— Значит твой голос…
«Это наш общий с тобой голос»
— Вечное сердце. Ты звезда?
«Ложь. Это мой облик»
— Так покажи свой настоящий вид. Я имею право на знание.
Звезда начала расширятся, а затем просто потухла, исчезла из видимого поля зрения Эмелис. Планета оказалась в плену мрака и тьмы, но вдруг появился свет, исходящий из гигантского существа, которое пришло на замену звезде. По размерам оно было неопределимо большое, закрывало собой большую часть неба. По своему виду оно смутно напоминало мрачную, однако идеально-симметричную бабочку с малиновым цветом брюшка, и белым цветом крыльев с черным вкраплением. Из нижней части своего тела у неё росли корематы — небольшие щупальцевые отростки. Бабочка в воздухе будто висела, и совсем не порхала крыльями. Это был истинный вид Вечного сердца. Это была Вечная бабочка.
«Довольно»
— Так значит вот какое ты… Вечное сердце…
«Ты обращаешься ко мне или к себе?»
Эмелис смутилась.
— К тебе. Ты единственное Вечное сердце.
«Ты мой Вечный сосуд. Мы связаны друг с другом. Значит я оставляю
