Николай Шмелёв - Кронос. Дилогия (СИ)
— Так-то оно так! — согласился Профессор, сделав солидный глоток, отчего поперхнулся и долго откашливался. — Вездеход, всё-равно, по частям будут доставлять на ближайшую к котловану площадку. Для начала, надо взять пробу воды и произвести замер почвы, на ближайших подступах. Баллон с воздухом, в случае положительного качества жидкости в котловане, будет напоминать оболочку дирижабля.
Узнав, где находится Научный центр и сверив его местонахождение с картой, Крон произвёл необходимые поправки. Поправки в мозгу, пока не выходили: скидки на ветер — ничего не давали… Профессор, тем временем, порядком окосел и нёс всякую околесицу, подтверждая собственным поведением, истину о вреде алкоголя, не только для физического здоровья, но и для умственного — тоже:
— Вы слышали легенду о Чёрном шофёре?
— И не только о шофёре, — мрачно промычал Почтальон. — О ком мы только баек не наслушались.
— Ну, так вы, наверняка, не о том слышали! — заявил учёный, подняв указательный палец вверх. — Вот история о моём. Он входит в доверие к группе искателей приключений и обязуется, за определённую мзду, провезти в зону. Причём — в любое время. Прямо на своей тачке.
— Ну, и в чём прикол? — не понял подвоха Пифагор.
— А в том, что едут они, едут и вдруг бац: ни шофёра, ни машины, а ведь только сию минуту жизни радовались… Местность незнакомая, ночные звуки душу холодят, да и ситуация, из ряда вон выходящая. Если кто, до утра, оставался в здравом рассудке, могла ждать другая напасть — «Чёрный лётчик».
— Чего? — возмутился Бармалей, а вместе с ним оживились и остальные слушатели.
— Того, — продолжил Профессор. — Вылетает пилот на бреющем полёте из-за леса, когда только начинает брезжить рассвет и бомбит компанию целыми бутылками водки. Кошмар. Число, не сошедших с ума, катастрофически уменьшается. Один, пока их ловил голыми руками — три раза по голове получил!
— Да ну — брехня! — махнул рукой Бульдозер.
— Может и брехня, — спокойно ответил рассказчик, — но только скажи: откуда тогда, такие берутся — на всю голову в забытье?
Сталкеры загадочно переглянулись и все, как по команде, усмехнулись. Профессор, половиной своей сущности, сильно походил на того, кто частицу себя оставил там, в другой жизни, пребывая в подвешенном состоянии. Оставив его в этом состоянии и взвалив на плечи тяжёлые рюкзаки, народ застонал под тяжестью груза и, от охвативших их сомнений, в целесообразности перемещения таких объёмов продовольствия.
Проходя мимо покосившегося плетня, Крон обратил внимание на разбитую крынку, висевшую на тощей жерди. Какой-то шутник раскрасил горшок под покемона: пролом в боку имитировал открытую пасть и острые зубы. Получилось убедительно, потому что Кащей вздрогнул, столкнувшись нос к носу с образиной. Стоящий посередине огорода деревянный крест, вызвал у него дополнительное недоумение — он был тонок, для полноценного монумента. Крон всё понял и пояснил ситуацию:
— Это пугало было, а шмотки, видимо, позаимствовал нищий сталкер.
— Чего же крынку не взял? — усмехнулся Дед.
— А горшок, ему на голову не влез!
Мимо сталкерской тропы тянулись лениво обихаживаемые огороды, чернея грядками выкопанной картошки и не подрезанными кустами малины. Яблони росли сами по себе, ничего не требуя взамен, собственно, как и груши, а на вишню, в этих местах, давно махнули рукой. Использовалась она, в основном, только в варениках, да иногда в компотах. Сладкая черешня была предпочтительнее. В хлеву ревел телёнок; в свинарнике раздавался здоровый храп, а из курятника доносилось квохтанье наседок.
— Крон! — крикнул Сутулый. — Тебе нужно заглянуть в курятник.
— Зачем?
— Запастись куриным помётом. Когда у тебя кончится табачок, а он у тебя обязательно закончится — будешь шмалять курячьи издержки.
— Ещё два слова, и ты их жрать будешь, не дожидаясь, когда закончится тушёнка! А потом, после пробоя, которым заканчивается запор, у тебя всю голубятню разнесёт…
— Всё-таки обиделся! — покачал Сутулый головой.
— Нечего цеплять за больную тему, — усмехнулся Почтальон.
— Сутулому с Кащеем предложи набрать этого добра, — подал голос Пифагор.
— Пиф, а им зачем — тоже курить? — вмешался Бармалей. — Так стара шутка!
— Нет — в бидон сыпать — для остроты. Я слышал, что так делают…
— По-моему, там уже есть это добро, — с сомнением, высказал предположение Комбат, никак не могущий избавиться от назойливого привкуса, с тех пор, когда угощал инспектора из райцентра.
— Аммиак, как-никак! — подытожил Доцент. — Он, в птичьем помёте, за короткое время автомобильную эмаль разъедает.
— Это точно! — подтвердил его слова Крон. — У нас, раньше, граждане из ближнего зарубежья машины ставили под элеватором, на котором голуби скапливаются в настоящие птичьи базары. И все гадят. А машины внизу. Ну, убери ты её метра на три в сторону и всё — никаких забот, тем более, тогда и с парковкой проблем не было — никаких. Как и машин. Но нет — вся техника в дерьме. Краске конец — однозначно, если сразу не убрать. Так и стояли авто в крупную белую крапинку, даже тогда, когда машина выходила из мойки.
— А народ, это — пьёт! — ужаснулся Бульдозер.
Все сочувственно посмотрели на Сутулого, не забыв, взглядом, пожалеть и Кащея. Те не понимали сути проблемы, как не считали и саму проблему — проблемой.
— Что вы тут гоните? — не выдержал Сутулый. — Лепите нам тут…
Он хотел озвучить, кого лепили товарищи, но передумал, чтобы избежать повторных насмешек. Тропа, как-раз заканчивалась, расходясь в разные стороны неопределёнными маршрутами, как устье реки. Запахло болотом и осокой, а воздух посвежел. Все приметы говорили о том, что экспедиция вышла к плавням, простирающимся на многие километры, если верить карте.
Глава пятая Шорохи плавней
Тропы, на болоте, имелись в изобилии. На первый взгляд всё казалось заросшим сплошной стеной камыша, но внимательно приглядевшись, обнаруживаешь, что жизнь и здесь идёт полным ходом.
— Куда нам сейчас? — задал вопрос Комбат, разглядывая зелёное однообразие, готовившееся к осенним холодам.
— Судя по карте — через болото, к берегу реки, — ответил Крон, изучая картографический шедевр, сотворённый, чуть ли не от руки. — Булю лучше знать…
— А что я? — ответил Бульдозер. — Я здесь не рождался! И почти никогда не бывал. У меня сестра здесь живёт и отнюдь — не на болоте.
Почтальон остановился и понюхал воздух. Он покрутил головой, как ищейка и заявил:
— Дымом пахнет. Гарантию даю, что впереди, по тропе, точно — стоянка кочевников.
Пифагор попытался повторить трюк сыщиков по-своему, разглядывая следы у самой грязи. При этом, он так вытянул умное лицо, что кое-кому, тут же захотелось врезать по нему, по лицу. Причём — сапожищем. Пифагор быстро понял своё нелепое положение, а осознав, также быстро сказал:
— Следов много, причём непонятно — кому они принадлежат. На тропе сплошное месиво.
— Ну конечно — бронтозавры прошли! — проворчал Бармалей, пытаясь пнуть сыщика, нелепой позой перегородившего проход, отчего остальные, идущие следом, сгрудились у него за спиной и недовольно роптали.
Сетуя на сырость под ногами, они посоветовали Пифагору разогнуться и не выпендриваться, изображая из себя Шерлока Холмса, но того заклинило. Самостоятельно выпрямиться, под тяжеленным рюкзаком, сыщик уже не мог.
— Тьфу-ты! — выругался Крон. — Как рыцарь в доспехах. Если с коня упал, то самостоятельно уже не мог подняться на ноги. Тяжесть. А у нашего индивида, лишь бы не радикулит случился.
— Пристрелить придётся, — мрачно сказал Дед, вынося суровый вердикт.
— Ну, что ты, — зевая, не согласился Комбат. — Бродвею отдадим на попечение, а там он и паспорт новый получит, вместе с гражданством.
Пострадавшего детектива, кое-как поставили на ноги и продолжили путь, чавкая грязью. Зелёный камыш шуршал, напоминая шум дождя, а прошлогодние, высушенные солнцем стебли, хрустели, ломаясь под тяжеленными ботинками. Так и шли, шурша и хрустя, пока, внезапно, камыш не закончился. Взору открылось свободное пространство, с небольшими лужами, а посередине проплешины, лежал артефакт неизвестного происхождения, сияя огненно-рубиновым светом.
— Кто это так наделал, что и в воде не тухнет? — удивился Доцент.
— Интереснее другое — что он ел? — изумился Бульдозер красивому и феерическому сиянию.
— Сфагнум, вокруг него скукожился и повял, — задумчиво добавил Крон, вглядываясь в находку.
— Кто? — нахмурил брови Почтальон, с недоверием посматривая: то на Крона, то на артефакт.
— Да мох — болотный, — пояснил Крон. — Растение, ну…
— А-а-а! — протянул Почтальон, под усмешки Доцента, совместно с Пифагором.
