Герцог фронтира, или Вселенская замятня - Владимир Александрович Сухинин
— Русалка, — прочитал по его губам Прокс. А мужик произнес: — Ох ты ж волосатый еж. В самом деле русалка!
Прокс глянул на Исидору и мысленно с ним согласился. С ряской на волосах она вполне могла сойти за русалку.
— Ты одежду принес? — первой спросила Исидора.
— Принес, — тихо отозвался мужик.
— Неси сюда и положи у воды. Потом отойди и отвернись. Будешь подглядывать, с тобой случится то же самое, что и с остальными, кто меня видел.
— А что с ними случилось? — не выдержал и спросил разбойник.
— Утонули, — кратко бросила Исидора. — Отворачивайся. Мой хвост ты не должен видеть.
Мужик живо подчинился. Прокс вылез из воды первым и вытряхнул здоровенный мешок, туго набитый тряпками на траву. Отложил в сторону женские наряды и прошептал:
— Исидора, выбирай.
Девушка, не отводя взгляда от спины разбойника, выбралась на берег, зябко поежилась и стала быстро перебирать предметы одежды. Панталоны и сорочку она откинула в сторону. Брезгливо сморщилась в ответ на вопросительный взгляд Прокса.
— Они ношеные, — тихо пояснила она.
Затем стала живо одеваться. Надела бордовую юбку из бархата, белую шелковую блузку и длинный кафтан из зеленого бархата. Отгребла в сторону одежду и вытащила сафьяновые сапожки с острыми загнутыми вверх носами. Примерила и осталась довольна.
— Великоваты, но сойдет, — произнесла она. — Теперь можно ехать в город. Кстати, а экипаж у нас есть? — спросила она и, уже не таясь, вполне нормальным голосом крикнула: — Тебя как зовут, разбойник?
— Аврос, госпожа русалка.
— Не называй меня русалкой. Я сейчас в облике человека. Называй меня Марьяной. Можешь обернуться.
Разбойник помедлил, но потом решился и обернулся.
— Ох ты ж волосатый еж! — воскликнул он. — Баба без хвоста…
— Сам ты баба. Я дама из благородного дома, — надменно произнесла Исидора. — У тебя экипаж есть?
— Найдется, госпожа.
— Хорошо, поедешь кучером, — приказала Исидора, и разбойник, соглашаясь, кивнул.
Прокс тоже был одет по местной моде. Кожаные штаны в обтяжку, высокие до колен сапоги из плотной коричневой кожи, белая рубаха из тонкой бязи, колет и золоченый пояс.
— Нам нужна шпага, — оглядев Прокса, произнесла Исидора, — для владыки… воды.
Мужик замялся, а Прокс из своей сумки достал пригоршню камней.
— Иди сюда, — позвал он разбойника. Высыпал в расставленные ладони камни. У разбойника глаза полезли на лоб. Он, не веря своему счастью, уставился на неожиданно упавшее ему в руки богатство и не слышал, что ему говорил Прокс. Тогда Алеш затряс его за рукав.
— А… Что? Ваша милость? Я все сделаю, вы только прикажите.
— Экипаж и шпага, — приказала Исидора из-за спины Прокса. — Сам прилично оденься. Кучером будешь.
В город Крновище, столицу герцогства Лаварского, въезжали в экипаже, запряженном двойкой гнедых коней. Стражники, увидев герб на карете, отдали честь копьями.
— Это карета вельмож Мазовецких, — просветила Исидора Прокса. — Видимо, разбойники напали на пустую карету и захватили ее.
— Почему ты думаешь, что карета была пустой? — поинтересовался Прокс, разглядывая из окна кареты красоты и пейзажи природы мира Теллурии.
Сначала был густой дубовый лес с проселочной дорогой. Затем показались дымки, тянувшиеся в небо. И с пригорка, на который они поднялись, стал виден сам город, окруженный стеной, сложенной из белого известняка, и деревеньки, расположившиеся перед ним под радующими глаз желтыми соломенными крышами. Из труб, торчащих над крышами, поднимался дым. Дорога вела вдоль возделываемых полей, не заворачивая в деревеньки. Обычный сельский пейзаж, ничего особенного.
— Потому что, — ответила Исидора, — так всегда делают. Впереди едет пустой экипаж, а вельможи через несколько часов после него. Разбойники захватывают экипаж и уходят. Дорога оказывается свободной. Все просто.
— Так они могут не уйти, — не согласился Прокс, — они же наверняка знают, что следом поедут богатенькие вельможи.
— Ну и что. Если они не уйдут, по дороге проедет дорожная стража с волшебниками, их схватят и посадят в тюрьму. Поэтому они хватают лошадей, экипаж и прячутся в лес. Потом они продают все это в городе. Нам тоже надо будет продать этот экипаж и купить свой. Я уже распорядилась.
— Когда успела? — не поверил Прокс.
— Когда ты уходил в кусты справить нужду. Еще надо к скупщикам проехать, обменять камни на золото и серебро. Я лучше знаю, что надо делать, Алеш. Ты сейчас слушай меня.
Прокс посмотрел на девушку и молча кивнул.
Карета тряслась по каменной мостовой. Улицы были узкими, и два экипажа не могли разминуться. Но как потом узнал Прокс, на улицах было организовано движение только в одну сторону. Та, по которой ехали они, вела в центр. А параллельная улица, наоборот, из центра.
Прокс обратил внимание, что Исидора разительно преобразилась. Она стала уверенной и властной. Это, по-видимому, произошло из-за того, что она попала в привычную свою среду, решил он, и не стал вмешиваться.
Аврос завернул за угол и остановил экипаж.
— Скупка! — крикнул он, не слезая с козел.
— Помоги мне сойти, — попросила Исидора и, когда Прокс вышел, протянула ему руку. Грациозно сошла и направилась к ступеням высокого крыльца, ведущего к дверям с броской вывеской, на которой что-то было написано, но Прокс этого алфавита не знал. Он проследовал за Исидорой и вошел следом. Перед Исидорой кто-то стоявший за дверью распахнул дверь. Дальше был узкий коридор и поворот. За поворотом еще одна дверь с окошком. Окошко открылось, и из него на гостей смотрел толстячок с добродушным лицом, его гладко выбритые толстые щеки лоснились.
— Что вам угодно-с? — спросил толстяк.
— Мы хотим поменять драгоценные камни на золото и серебро, — произнесла Исидора и, полуобернувшись к Проксу, произнесла: — Дорогой, покажи мастеру наши камни.
— Сколько? — спросил Прокс.
— Десяток.
Прокс пошарил в сумке и вытащил десять разноцветных камней. Положил один на полочку перед лицом толстяка. Остальные зажал в кулаке. Обернулся и оценивающе оглядел крепко сложенного охранника с окованной стальными полосами дубиной на поясе. Тот близко не приближался, контролируя выход. Толстяк живо ухватил камень и посмотрел на него через большую лупу.
— Пять золотых соверенов, — произнес он и, ожидая ответа девушки, не мигая смотрел на нее.
— Восемь, — не согласилась с его оценкой Исидора.
— Он не стоит восемь золотых, пани, — ответил толстяк, и добродушие исчезло с его лица.
— А сколько он стоит? — спросил Прокс.
Толстяк бросил быстрый взгляд на мужчину и, пошамкав губами, сказал:
— Семь, но я дам за него шесть. Его надо будет огранить, это стоит денег. Еще камни есть?
— Есть, — кивнула Исидора. — Дорогой, положи их все, что в руке, перед мастером.
Из скупки они вышли богаче на пятьдесят золотых и сотню серебряных соверенов. На лошадином рынке продали за двадцать соверенов карету и
