Вадим Еловенко - Пастухи на костылях

— А я не англичанка! — со смехом заявил Владимир. — Я русский. Я добрее и действительно гуманнее. Это они до двадцатого века детей казнили.

Сергей только головой покачал от такого определения гуманизма.

Илья пятерней впился в волосы, читая доклад, и вышагивая раздраженно по заметенному осенними листьями дворику. Девять из европейских стран выставили счета России, грозили отнять русскую собственность за рубежом и арестовать русские деньги на счетах, если не будут выплачены неустойки по разорванным односторонне контрактам на поставку углеводородного сырья. Раз у них не получилось выдоить Россию досуха, они решили хоть так поживиться.

Следующий рядом с ним советник по европейским взаимоотношениям боялся слова лишнего сказать. Он таким остервеневшим Богуславского никогда раньше не видел. Но, когда Илья сел на скамью у летней кухни, советник, стоя перед ним, спросил осторожно:

— Какие меры прикажете принять?

Ответный вопрос Богуславского поставил неподготовленного советника в некий тупик:

— Сколько нам понадобится, чтобы, что можно спасти или продать, а деньги со счетов вывести?

Представляя объем задачи, советник только помотал головой и признался:

— Это невозможно. Теоретически можно такое сделать, но на практике боюсь нереально. У нас постоянно суда в Европе, самолеты, собственность необходимая нам там для работы. Все это могут сделать залогом будущих выплат.

— Но ведь мы тоже привлекли не мало капитала к себе? Как они отреагируют, если в ответ мы национализируем их автомобильные и прочие производства?

— Боюсь на поколение — два мы подорвем доверие к себе окончательно. — Признался советник. — Никто в трезвом уме при таких телодвижениях не будет вкладываться в нашу экономику. В ответ на конфискованное нами они будут арестовывать транзитные грузы. А на отгрузку типа «Фри он боард» не каждый покупатель пойдет. С полезными ископаемыми так точно не получится. Плюс к этому изоляция, санкции, плоть до военных маневров на Балтике и Тихом океане.

— Это меня меньше всего пугает… — отмахнулся Илья. — В крайнем случае, одна ракета и нет их авианосного соединения. Захотят войны они ее получат. Но они после нашего выступления не захотят. Мы четко объяснили, что нам по-барабану. Хотят воевать — велкам! «Сатану» никто еще отменял. Выжжем полмира, если сунуться. Терять нам особо уже нечего.

Офицер охраны принес с веранды дома плед и осторожно положил рядом с Ильей. Тот, поблагодарив, накинул на плечи ткань и, посмотрев на советника, спросил:

— Сколько у нас есть времени пока они не начнут аресты.

— Мало. От недели до трех. Если они подали такие ноты протеста, значит дела уже в европейском суде. Вопрос ареста имущества это уже даже не вопрос.

— Есть хоть какие-то идеи? — Строго спросил Илья и советник пустился в пространные речи о том, что можно оттянуть время, пустив по трубам заявленное договорами количество нефти и газа. Можно в суде попытаться отыграть на форс-мажорных обстоятельствах в стране. Смена власти и другие «мелочи». Но мы, говорил он, признали себя правопреемниками Российской федерации. Иначе бы мы потеряли бы все активы за рубежом в первый же день. Как нам не принадлежащие они поступили бы в казну государств.

— А если мы откажемся выплачивать внешний долг в случае санкций? Это их не проймет? Не отрезвит?

Советник устало покачал головой. Он уже сам думал о возможностях противовесов. И выхода не видел.

— Россия после такого признательного доклада стала слишком лакомым куском. Они знают, на что мы способны, но крыша у них уже съехала от слов, что скоро Россия останется без кулаков. Они уже нас делят и в некоторых кругах, Польша откровенно заявляет свои права на многие земли чуть ли не по Псков включительно. Ну, поляки это уже патология, но что с делать с той же Финляндией, которая к подобным не относится, но уже готова предъявить претензию на земли вплоть до Ладожского озера.

— Как что? — с насмешкой произнес Илья. — Вы не знаете, что делать с мухой, когда она надоедает? Прибейте ее. Даже в режиме полной экономии мы еще способны устроить революцию в этой горячей финской местности.

— Это как вариант. — Спокойно отозвался советник. — По всей Европе и так накаленная обстановка. Везде вспомнили старый добрый термин экспроприация экспроприированного имущества. Но за две недели этого не устроить. А через пару недель начнет работать суд по вопросам долгов России.

— Ух, как повязали… Словно репарации выплачиваем. — Отчего-то с насмешкой сказал Илья. — Ну, что ж мы устроим представление, если суд начнется. Но надо постараться его не допустить…

— А можно узнать какое представление? — Спросил советник, всерьез опасаясь худшего.

— Узнаете, когда начнем. — Уверенно сказал Богуславский и попрощался с советником.

Когда гость ушел, Илья все так же оставался сидеть на скамейке, наслаждаясь свежим пахнущим прелыми листьями воздухом. Разглядывая фасад своего дома с темными бронированными стеклами, он думал, а стоило ли оно того. Стоило ли затевать все это чтобы сейчас оказаться в такой заднице, если говорить строго по-русски?

Подозвав секретаря, Илья велел вызвать на связь начальника Службы. Через несколько минут ему поднесли телефон и Илья радостным тоном сообщил:

— У нас готовятся имущество в Европе отнять. По неустойкам. То о чем мы до всей этой катавасии и говорили.

— Не посмеют. — Уверенно заявил начальник Службы. — А посмеют, у нас тоже есть, что у них отобрать.

— Не вариант. Нам меньше всего сейчас надо отвлекаться на бодалки. — Сказал Илья. — Есть еще варианты?

— Мне задача не ясна. Есть полный список имущества, которому грозит арест? И какой приблизительный объем по выплатам?

Илья поглядев на окна своего дома сказал в трубку со вздохом:

— Есть, все есть. Сейчас тебе все перешлют, подумай там со своими спецами, я же пока с МИДом переговорю. У них были сто лет назад разработаны планы по спасению нашего добра там. Посмотрим, что нам пригодится.

Звонок в МИД и обещание скорого приезда специалиста с докладом немного подбодрил Илью. Министр иностранных дел клятвенно заверил, что и недели хватит, чтобы спасти самое ценное, а не потерять его в ходе судебных тяжб. Но потраченный вечер на бумаги заставил Илью придти к неутешительному выводу:

— Будем платить. — Решительно сказал он собравшимся специалистам. — Понимаю, что не хочется. Но надо. Свяжитесь с этими истцами сообщите, что неустойки будут выплачены. Мы потом все обратно отыграем на взлетевшей цене на нефть. Все что они у нас неустойками возьмут мы с них и сдерем. Не те деньги, что бы из-за них так портить с миром отношения и устраивать очередную холодную войну. Будем пока играть по их правилам.

Странно, но это волевое решение заставило многих расслабиться и вздохнуть с облегчением. Действительно иногда проще заплатить. Чем потом десятилетиями думать, как наладить снова экономические отношения.

— А с кредитами, как поступим? — Спросил представитель Минфина.

Илья уже не первый раз, в жизни мысленно обращаясь к богу, просил дать ему сил все решить и разума, чтобы не ошибиться. Он попросил снова бумаги по кредитным выплатам и по телам кредитов. Все что они планировали «поднять» с мирового кризиса едва бы хватило на погашение набранных демократами последних кредитов. О старых даже речи не шло. Поглядев на сотрудника Минфина, Илья кивнул.

— Выплачиваем по мере поступления денег и по мере падения валют. Сильно достают?

— Да. — Покивал специалист и пояснил: — Демократы, когда эти кредиты набирали такого в форс-мажоре понаписали, что странно, почему у нас сейчас требуют возвратов, а не еще год назад, когда мы к власти пришли. Они всерьез рассчитывали, что новая власть, если будет революция, подломится под этой ношей выплат. И думаю, нас полные выплаты подкосят не на шутку.

— Есть выбор?

— Есть, конечно. Выбор всегда есть. Треть страны, одурманенная предыдущей властью всерьез считает, что мы давно все долги гасили… и новых не набирали. Многие и очень многие не зная правды, будут довольны волевым решением не платить по «остаткам» долгов старой России. Но тогда все по новой — замораживание наших счетов, конфискация имущества. Тогда вообще неустойки незачем платить, если все равно скатимся к тому же.

Илья оглядел собравшихся и спросил у каждого мнение. Не надо было быть экономистом, чтобы, держа в руках суммы имущества за рубежом и на счетах понимать потенциальные потери. За горло буквально взяли. Выбора как такового не оставалось.

Практически все высказались за то, что кредиты придется возвращать. Илья принял их мнение и распустил, приказав готовить выплаты, по возможности добившись от кредиторов согласие на «сырьевой» вариант, когда в зачеты пойдут второстепенные добываемые ресурсы по «новым» ценам. Только в случае неудачи переговоров Илья приказал использовать запасы золота. Оно росло в цене и существовала довольно симпатичная перспектива «удешевить» долг страны.