Сергей Калашников - Четвёртый поросёнок

А малышня что могла рискнуть «похулиганить» просто из лихости и желания поиграть — не прошла бы сигнальные контура вокруг дома. Они, в отличие от местных сигналок, по зубам разве что группе имеющих боевой опыт дивов. Да и игрунью Найду нельзя сбрасывать со счетов — щенок обязательно бы приметил подобное проникновение и непременно включился в затею своих двуногих друзей — а это достаточно шумно.

Вадим чуть не почесал в затылке — опыт и подготовка визитёра не совмещались с совершенно детской безбашенностью и уверенностью, что «все обойдется и будет хорошо». Чудовищный труд и нетривиальный подход (сам Вадим не знал, как обойти установленную защиту) — и все ради простого любопытства? Нет, действия (а точнее бездействие) «визитера» человеческой логике решительно не поддавались…

Человеческой… По спине опять пробежал холодок. Ведь если отброшены все очевидные варианты, то оставшееся предположение и следует считать верным. Насколько б безумным и фантастическими оно ни казалось. Старый и добрый «принцип Оккама». А это значит, что «визитер» почти стопроцентно сейчас находится за его спиной.

Вадим с тоской глянул на не менее тоскливую картину за окном, решительно захлопнул дверцу печи и деловито направился к выходу, замешкавшись на пороге чтобы не наступить на доску. Дверь за собой прикрыл аккуратно, по-хозяйски.

И только спустившись вниз, и накапав себе пятьдесят грамм успокоительного, пятилетней выдержки, присел в любимое кресло и вновь обратился к картинке, которую уловил боковым зрением и заставил себя «не фокусировать внимание, забыть» в тот же момент как увидел:

Меньше секунды, когда взгляд пробегал по унылой природе за окном, одновременно фиксируя отражение комнаты в темном и закапанном дождем стекле. Точнее — самый его краешек. Там, где законы оптики слегка позволили заглянуть под кровать дальше, чем мог увидеть прямой взгляд…

Под кроватью было темно как у негра в жжжж-елудке, отчего «изображение» проявлялось медленно, будто программа распознавания на пределе своих возможностей выделяла нужное на сложном фоне. Первой «проявилась» когтистая лапа. Левая, покрытая короткой шерстью она невольно внушала уважение размером и уверенностью, с которой лежала на полу — Хозяин конечности был совершенно спокоен и готов действовать.

«Хозяин» именно так, с большой буквы. Ведь одних когтей, которые торчали на лапе между пальцами вопреки всему известному из курса биологии, было достаточно чтобы понять — ничего похожего на Земле точно нет. Не конечность, а шипастый «кастет».

Следом «проявились» почему-то вибрисы и очень подвижные кошачьи уши — за миг наблюдения они успели дважды поменять положение. С такими «локаторами» не надо никаких приборов, чтобы контролировать перемещение всех живых в доме: от жильцов до мышей и ласточек, свивших гнездо под стрехой.

Потом проступили контуры круглой, покрытой шерстью, как и пальцы, головы и глаза. Вот эти самые глаза (цвет установить было невозможно) смотрели прямо на Вадима чуть насмешливо, чуть с любопытством, но самое главное — с безмерным удивлением и уважением. Тут двух мнений быть не может — все его хитрости пропали даром, но, тем не менее, были оценены по достоинству.

«Так вот ты каков, Хозяин, — пришла в голову очевидная мысль, и первый глоток самостоятельно растекся по пищеводу, финишировав в желудке. — Не захотела Дара, чтобы ты мок в дождевом лесу. Спрятала в доме».

В нерешительности отхлебнул еще, прислушиваясь к мыслям. Забавно — даже ревность внутри не шевельнулась. Другое чувство он обнаружил в себе — умиление. Наверное, это в нём не улеглись отцовские чувства после общения с дочкой. А тут — такая киса!

А ещё внутренний голос подсказал — родина Хозяина совсем не тут. Не на Прерии.

Наверху очень тихо, как-то тактично, хлопнуло закрывающееся окно. «Гость» пошел погулять, или наоборот вернулся. Тогда их там теперь двое.

«У Прерии много тайн».

— Слышь, медицина, ты конечно не от мира сего, но это чересчур даже для тебя! — Буш, для убедительности потрусил лапой, в которой «скрестив лапки и высунув язычок» висел Риатор и, не дождавшись ответа сообразил, что в таком положении собеседник к общению неспособен — оно предназначено природой исключительно для перетаскивания детишек в зубах. Пришлось выпустить добычу и самому слезть с ветки на которой он еще минуту назад поджидал этого ротозея. Этот недотёпа так ведь и не заметил ничего, пока его не «закогтили». Одно слово — медицина.

Разговор «по душам» продолжился на мокрой траве. Тихую ярость у Буша вызывало то, что до этого романтика так и не дошла серьезность ситуации.

— Так ведь сколько можно мучиться от глупой ревности? Он ведь по-прежнему считает, что его самка делит ложе с другим, несмотря на то, что кормит его ребенка! Это ж надо такое подумать! И всё из-за того, что природная ограниченность нюха делает эту проблему для Адамитов неразрешимой самостоятельно…

Буш чуть не взвыл в голос. Он-то наивно полагал, что Риатор не вовремя выпал в астрал, увлекшись очередной своей мыслью, «и теперь её думал», просто-напросто прозевав приход хозяина! А этот мыслитель, оказывается… «подумал» заранее! Бли-и-ин, хуже дурака с инициативой, может быть только инициативный гений!

— Слышь, сводник, межгалактического масштаба, ты хоть понимаешь, что натворил? — М-да, тут пороть уже поздно, тут придется разъяснять.

— Самец Дары обладает хорошо развитым логическим мышлением. Он поймет, что нас связывают не сексуальные интересы — вероятность такого вывода более девяносто восьми процентов. И угроза разрушения семейной ячейки следующий раз встанет только минимум через семь лет! — увлечено озвучивала свои выводы «наука».

— Ага, а учитывали ли вы в своих выводах, о, глубокомысленнейший, что парень хоть сейчас и не при делах, но в своё время пошел в «Хранители спокойствия» отнюдь не по принуждению? — ехидно ужалил Буш и тут же пожалел о своем сарказме — такое огорчение нарисовалось на физиономии у медика! — И лучше б он думал, что не в состоянии удовлетворить свою самку как мужчина, чем подозревал инопланетное вторжение… Космополит ты наш, хренов, тебе что такие два слова как «ответственность перед видом» не известны? А у них между прочим зубастик на руках! Очень им нужны были твои подсказки.

Кажется, под конец Буш всё же перешел на рычание, но спохватился — на Риатора стало жалко смотреть.

— Я хотел, как лучше… — только и смог тот проблеять в собственное оправдание.

Буш махнул лапой, стряхивая повисшие на вибрисах капли (дождь лил от души грозя промочить даже непромокаемую от природы шерсть) — какой смысл винить этого кабинетчика, если совершенно ясно, кто на самом деле виноват в случившемся? Не уследил…

— А вышло, как всегда. Ладно, садись и будем думать, что теперь делать дальше. Но очень прошу — как только у тебя появится следующая «гениальная» идея, посоветуйся перед её реализацией со мной. Я, как никак, все же твой куратор, а не на оборот. А ещё лучше — поговори с Дарой, у неё ума явно побольше, чем у нас двоих вместе взятых.

Итак, на втором этаже кто-то обитает. Тихий скромный постоялец, возможно — двое. Знает ли о нём Дара? Несомненно. Только вот сама она наверх не поднималась ни разу, сколько он помнит… пару недель — точно. Потому что Вадим безвылазно сидит дома, общаясь, кроме супруги, только с дочкой и собакой. Совсем домоседом заделался. А ведь подходит время отдавать чадоньку в ясельки — она уже садится и ползает. Немного тревожно за малышку — как-то она будет там себя чувствовать с чужими тётями? Крохотуля ведь! Накормят ли её как следует, вовремя ли сменят ползунки?

С другой стороны — нянечки опытные и внимательные. Молодые мамы отзываются про них одобрительно.

Знал ли Вадим полтора года назад, когда только прибыл на эту планету, какого рода мысли будут его занимать?!

Улыбнулся сам себе и, прихватив проснувшуюся дочурку, захлопотал по хозяйству. Интересуют Еву открывающиеся дверцы, за которыми скрываются разные предметы. Любит она смотреть, как моют посуду. Обожает стучать по столешнице алюминиевой кружкой. А еще — волочиться по полу за Найдой, ухватив ту за хвост. Потом вместе с собакой-подростком скулит под входной дверью — просится наружу в переполненный дождевой водой лягушатник. Кстати, а есть ли подобный маленький бассейн в ясельках? Ведь дочке его будет ужасно не хватать.

Расставляя по местам утварь, Вадим обратил внимание на множество банок из-под варенья, собранных в сумку. Насколько он понял, подобную посуду здесь на Прерии принято отправлять обратно — туда, где её впоследствии снова чем-то наполнят. Из школы подобные вещи забирают от задней стороны столовой, когда подвозят продукты. Там под навесом это всё обычно и складывают. Но речь, собственно, не об обычаях этой не слишком изобильной планеты, а о количестве скопившихся на кухне пустых банок.