Галина Долгова - Под маской долга

Сознание вернулось почти моментально, даже вспышка молнии не успела потухнуть, но все уже изменилось. Кровь от царапины на шее все еще струилась, боль в теле пульсировала, а вот тяжесть упавшего на меня отца исчезла. Как только до меня это дошло, я резко повернулась, перекатываясь на спину, чтобы в ужасе увидеть, как Сиан в своем человеческом обличье заносит руку над телом распростертого на земле отца.

Еще никогда я не видела его таким, и… мне стало страшно. С лица человека на меня смотрели глаза разъяренного зверя, убийцы, который сейчас находился на пределе и готов уничтожить любого. И это пугало сильнее, чем вид двух дерущихся сей-лиров позади него.

Сиан стоял и с силой выкручивал руку отца, из которой уже выпал нож. Еще минута – и он ее просто сломает, вырвет, как ребенок отрывает лапку плюшевому мишке. Отец хрипел и корчился в судорогах боли, даже не в силах сосредоточиться на магии. На мгновение я почувствовала, как в душе вспыхнуло злорадство. Наконец-то и он почувствовала, как это быть слабым и беззащитным.

– Саймей! – крик матери разнесся над долиной, и, повернув голову, я увидела, как она несется на помощь отцу, вскидывая руки. Правда, добежать она не успела, какой-то сей-лир точным ударом врезался ей в бок, сбивая с ног. Но этого мгновения хватило, чтобы Сиан отвлекся, а отец ударил его магией. Удивительно, но сей-лир устоял, а отец… Я в жизни не слышала такого крика, а уж такого зрелища не пожелаю видеть вообще никогда. Оторванная рука… кровь, хлещущая из раны… белеющие кости…

Я резко отвернулась, почувствовав, как горлу подкатила тошнота, и только неимоверными усилиями мне удалось подавить ее, а визг и плач обезумевшей матери все еще стоял в ушах.

– Дани… Дани, посмотри на меня, – тихий, почти теряющийся в реве бушующей стихии голос донесся до меня. – Что с тобой? – И сильные руки мягко обняли меня. – Не волнуйся, теперь все закончилось. Ты в безопасности. Теперь все будет хорошо… – шептал он, будто успокаивая испуганного зверька. – Верь мне…

И все! Два слова – и плотину прорвало. Верь мне… Как легко слова сорвались с его губ. И как мало они для него значат. Я… верила. И вот он результат. Меня затрясло. Истерический смех и безумный взгляд на апокалипсис. Это конец… всему! Не только мне и Эль, не только моей семье… Это конец этому миру.

Словно кусочки мозаики, глаз выхватывал картинки: вот молния ударяет в землю, вызывая сноп искр, вот три сей-лира окружают четвертого, и пятый в человеческом обличье кидает в сторону окруженного маленькие дротики. А вот мать склонилась в рыданиях над потерявшим сознание отцом. Чуть дальше еще трое загоняют четвертого, а вот почти у камня двое сей-лиров лежат и, кажется, не дышат.

– Нет!

Яростный крик разнесся по поляне, и я инстинктивно бросилась вперед, вырываясь из объятий Сиана. Эль, моя маленькая сестренка, из последних сил сдерживала своим щитом огненный поток, грозящий уничтожить стоявшего напротив Селении сей-лира. Зверь рычал и, почти обезумев, кидался на щит, за которым билась в безумном смехе Селения.

– Кис-кис, котик! Ну же, давай! Иди ко мне, звереныш!

– Ты его не тронешь, – голос Эль срывался.

– Да? У тебя силенок не хватит удержать щит еще хотя бы пару минут, так что скоро тут завоняет жареной кошатиной!

– Ненавижу тебя, тварь!

– Да неужели? – Селения рассмеялась. – А если так?

Левая рука метнулась в сторону, и огненный поток разделился. Часть его рванула в сторону Эль, еле успевшей скатиться с камня. Каким-то чудом ей удалось удержать качнувшийся щит, но… Селения была права. Минута – это предел.

Уже ничего не соображая, я практически летела, еще толком не осознавая, что хочу сделать. Шаг, второй, до Селении оставалось не более двух метров, когда больная нога подвернулась, и я упала. Чьи-то руки подхватили и помогли подняться, но я уже не видела. Ладони что-то загребли, и я сделала отчаянный рывок.

В последний миг Селения почувствовала меня и успела повернуть голову. Немного, ровно настолько, чтобы я смогла увидеть ее удивленный взгляд. Рука взметнулась сама, и… тело Селении с тихим вздохом упало к моим ногам. Неверящим и непонимающим взглядом я смотрела на свою руку, сжимающую окровавленный камень, с которого падали маленькие алые капли.

– Я… она… – голос сорвался. – Селения…

– Тише, не смотри. – Сиан, каким-то чудом оказавшийся рядом, резко развернул меня, отрывая от зрелища распростертого тела. – Все хорошо. Ты умничка.

– Она?.. – я все еще не знала, что сказать.

– Кир, проверь, – резкий окрик приказа, и меня прижали к себе сильнее.

Где-то на краю слышимости что-то зашуршало и раздались шаги. Молчание. Вздох. Объятия стали крепче. А потом раздавшийся голос Эль.

– Слава всем богам!

– Эль! – голос сестры вернул меня в действительность, и, резко развернувшись, я успела заметить, как Кирзоарет закрывает Селении глаза. – Я…

– Веда! – Эль насколько могла быстро бросилась ко мне, прихрамывая и волоча ногу. – Как ты?

– Селения?

– Ты молодец! Ты покончила с ней!

– Эль… – Я в ужасе уставилась на сестру, не зная, что сказать. – Я… я убила ее…

– Да! Все! Мы свободны! Все закончилось! Ты умница!

– О чем ты? Ты понимаешь, что я сделала?! – крик сорвался, уносясь в вышину. Как же она не понимает? Я только что убила свою сестру!

– Ты уничтожила сумасшедшую, – внезапно твердо и серьезно произнесла она. – Ту, что хотела убить нас и уничтожить этот мир. Посмотри на меня! Это сделала она. Ты видишь? Разве сестра могла так поступить? – Я судорожно замотала головой, борясь с горечью во рту. – Разве наши родители смогли бы спокойно наблюдать за происходящим? Если бы ты этого не сделала, это сделала бы я! Веда, она не наша сестра. У нас никого нет, кроме нас. Мы – сироты. – И она твердо посмотрела мне в глаза. А я… я чувствовала, как паника и ужас начинают отступать, оставляя в осознании ощущение правильности произошедшего.

– Да… ты права, – заторможенно кивнула я, не в силах отвести взгляд от глаз сестры.

– У тебя не было выбора, Вед. Либо она, либо мы. Ты спасла меня. Спасибо, сестренка. Я очень-очень сильно люблю тебя.

– И я тебя, – выдохнула и протянула руку к Эль, прижимая вторую, сломанную, к себе. Ее поддержка – сейчас это было то единственное, что удерживало меня в этом мире и сознании. – Эль… – Я взглянула и бессильно опустила веки. – Давай полечу. – И протянула руку к ее лицу.

– Вед, ты же истощена, еще чуть-чуть и выжжешь себя…

– Ничего, на это хватит. Я же не стихию призываю.

Эльгалион ничего не ответила, но я заметила, как вспыхнули надеждой ее глаза. А ведь сестра даже еще не видела, насколько изуродовано лицо, лишь чувствовала боль от ожога. Как же я ей потом в глаза буду смотреть?