Мутация. Начало - Денис Леонидович Ранюк
Закончили мы через час, оставили в качестве караульного Васюту, а сами отправились обедать. Точнее — ужинать. Мрачная Катерина приготовила простые макароны по-флотски. Без изысков. Ей не нравилось, как мы относимся к пленному. Но поделать она ничего не могла, вот и выражала свой пассивно-агрессивный протест. Вообще, с этим либерализмом в наших рядах пора заканчивать. Будет время, я поговорю с Василием и Катей. Им давно стоит уяснить простую истину — времена демократии и человеколюбия прошли. Смылись в унитаз истории вместе феминизмом, толерантностью и прочим мусором, коим нас пичкало медиапространство.
Когда тарелки отправились в раковину, до нас донесся звук ожившей рации. Кто-то настойчиво вызывал на связь Валеру. Голос был взволнован и зол. На самой границе ярости.
— Валера, ответь! Первый вызывает Валеру, твою мать!
И все в таком духе. Минут десять рация буквально разрывалась от зычного рева. А потом затихла, исторгнув из динамиков одну единственную фразу:
— Если вы с ним что-то сделали, я найду вас и буду медленно убивать…
Это было сказано упавшим голосом. Но в каждое слово легко верилось. Тем более, что пленный нам описал этого главаря с позывным «Первый» и прозвищем Барабас.
Думаю, нам придется многое обмозговать сегодня…
Часть 5
Рация с хрустом влепилась в приборную панель пикапа. Отскочив, она отлетела в замершего на водительском кресле Кира, ударила в плечо, и витой провод утянул ее назад. Барабас сорвался. Он выскочил из машины и стал метаться, в ярости распихивая стоящих неподалеку бандитов из его группы. Он кричал, пинал ни в чем неповинный газон перед заводской конторой. Ни кто не смел его остановить. Все замерли так же, как и водитель. И молились, чтобы командир не схватился за оружие.
Все группы мародеров вернули на базу. Барабас допросил каждого. И каждого избил, не получив нужного ответа. Люди стояли, выстроенные по росту, и, как провинившиеся школьники, не смели поднять глаза на злого физрука. Экзекуция продолжалась долго. Получившие свою порцию ударов мародеры, отползали подальше. Боялись, что, когда строй закончится, командир начнет по новой.
Он не начал. Вместо того, чтобы допинать уже избитых, он обратил свой взор на своего водителя.
— Выходи, — прорычал главный бандит, сверля Кира налитыми кровью глазами. — У тебя секунда, чтобы выйти.
Кир подчинился. Выбрался из кабины.
— Ты, ментовская рожа. — Ярость в хриплом рыке опасно нарастала. — Ты ведь ненавидишь моего брата. Радостно тебе сейчас?
Кир не успел ответить, сказать, что еще ничего неизвестно, что нужно отправиться на поиски… Удар в лицо опрокинул его навзничь. На секунду бывший полицейский перестал видеть, слышать и соображать. Была только белая вспышка и мгновение темноты. Когда глаза открылись и попытались сфокусироваться, новый удар обжег левый бок огнем. У Кира перехватило дыхание прежде, чем он успел застонать. И еще пинок в живот…
Больше Барабас его не пинал. Он ушел куда-то, возможно к Соломону. Кир лежал на асфальте, свернувшись калачиком, и пережидал цунами боли, разлившейся по всему телу. Его тревожил нос, который при ударе хруснул и ребра, получившие настоящий футбольный пинок. И то, и другое, скорее всего, сломано. Оттого ему сейчас так трудно дышать.
— Ну что, бедолага, получил? — Без злобы спросил подошедший Кука. — Не обижайся. Просто ты — мусор, а Барабас мусоров терпеть не может. Вот и прилетело.
Подручный главаря даже помог Киру подняться, прислонил того к кабине и так оставил. Ухмыляясь, он вернулся к своим дружкам. Они что-то обсуждали вполголоса, но Кир слов не слышал. В голове стоял звон, сильно заглушающий все звуки. Попытка открыть оба глаза увенчалась успехом. Только мир оказался весь какой-то расплывчатый. Видимо, удар вышиб из бывшего мента слезы. Правой рукой он протер глаза — стало чуть лучше.
Боль постепенно утрачивала остроту, становясь ноющей. Нос не дышал. Одного прикосновения к нему хватило, чтобы понять, что он сломан. Голова кружилась, но не сильно. Проклятый Барабас, видимо, утомился, избивая подчиненных, поэтому Киру досталось меньше, чем могло бы. Неплохой повод для радости.
Главаря не было около получаса. Он выбежал из конторы, как ошпаренный.
— По машинам! — зло бросил он. — Все за мной!
Запрыгнул в пикап и требовательно посмотрел на своего избитого водителя, пытавшегося оттереть кровь с подбородка. Кир покорно сел за руль.
— Будем обшаривать север острова. Всем смотреть в оба!
Колонна из шести машин выдвинулась с территории завода. На этот раз компания головорезов не веселилась. Ни кто не травил баек и анекдотов. Все были напряжены. Предстояла поездка, которая могла закончиться чем угодно.
— На Острове, кроме нас есть еще кто-то, — сказал он мрачно. — Я не хотел в это верить, но помните порезанные замки на воротах строек? Думаю, те, кто их порезал, никуда не эвакуировались. Они здесь и у них Валера.
— Это тебе Соломон сказал? — спросил Кука с заднего места. — Почему он раньше не сообщил?
— Говорит, что будет лучше пока выхлопнуть нашу половину. Подождать, когда те выхлопнут свою, а потом спланировать нападение и отобрать все добро.
— Отличная идея. — Кука зло сплюнул. — И когда эта гнида собиралась нас посвятить? Я тебе сразу сказал, что этот жид нечист. Ни чего хорошего от евреев не жди. Надеюсь ты отрезал ему уши?
— Кука! Заткнись. — Прорычал Барабас. Болтовня дружка его явно утомила. — Надоел.
— Конечно, надоел, — не унимался Кука. — Друзей же слушать не обязательно, когда есть ручной еврей. Пока мы головами рискуем, он всякие козни строит…
— Ты заткнешься или нет, сучара!? — Барабас заорал. — Закрой свою пасть, пока я тебе уши не отрезал!
Кука заткнулся, и хмуро уставился на проносящийся мимо мертвый город.
— Останови на Наличном мосту, — приказал Барабас. — Нужно подумать.
Кир выполнил приказ. Все бандиты и команды мародеров скучковались вокруг пикапа, на капоте которого скатертью расстелилась карта района. Барабас тыкал в линии улиц, указвая на дворы, которые нужно осмотреть с особой тщательностью. Все кивали, но бородач потребовал пересказать все, что его бойцы услышали. По очереди, командиры групп повторили сказанное главарем. Тот с сомнением оглядел эту свору и махнул рукой.
Все разбрелись по машинам, после чего пять экипажей
